Ирина Светлая - Casus belli

…Весна в этом году выдалась на удивление теплой. Даже тут, в предгорье, на самой-самой границе Алкмаара, уже вовсю пробивалась из-под земли свежая трава, распускались почки на деревьях, воздух был наполнен упоительным ароматом распускающихся цветов и…

Это еще что такое? Я посильнее втянул носом воздух. Действительно, сладкий, пьянящий запах горных роз перебивало отчетливое амбре недалекого скотного двора. На лицо сама собой выползла улыбка – раз пахнет навозом, значит, недалеко уже идти – скотные дворы люди издревле строят в пределах дневного перехода от городов.

Эта мысль заставила меня прибавить шаг. Еще немного, и на горизонте покажутся шпили и купола Альзонии, я пройду сквозь распахнутые на день ворота, бдительные стражи сдерут с меня положенный медяк входной пошлины (хорошо еще, что только медяк, с мирных крестьян, войны в глаза не видевших, налог раза в два поболее будет). Пройду знакомой узенькой улочкой, проберусь через шкуродер, между слишком тесно вставшими домами и окажусь перед крепкой дубовой дверью, дерну за колокольчик…

За мечтами я и сам не заметил, как действительно дошел до города – ноги, привычные к походам, шагали легко и скоро. Ответил что-то стражнику у ворот, протянул монету, тут же исчезнувшую в руке привратника. Шагнул на мостовую, радостно углубился в лабиринт узких улиц. Как же давно я здесь не был!

…Вот и он, тот самый дом. Унимая бешено бьющееся сердце, я потянул за веревочку, выпущенную из-под притолоки двери, и прислушался к раздавшемуся внутри мелодичному перезвону. Послышались легкие шаги, чья-то рука обхватила колоколец, заставив его умолкнуть. Шорох проворачиваемого в замке ключа, легкий скрип петель…

– Кор!!! – Мягкие руки обвили мою шею, я подхватил на руки невесомое девичье тело, зарылся носом в светлые волосы. – Кор, я так скучала! Тебя так долго не было! Я уже решила, что ты меня разлюбил.

– Ну что ты, милая, как бы я смог? – Я с некоторым усилием расцепил руки девушки, заглянул в лицо, вспоминая каждую его черточку. – А ты совсем-совсем не изменилась за два года. Ну прямо ни чуточки.

– Да будет тебе, – девушка, совсем недавно разменявшая восемнадцатую зиму, всплеснула руками. – Входи скорее, устал поди с дороги-то? А я тут сготовила немножко…

– Постой, Леда, милая, погоди, – взмолился я, хватая любимую за руки. – Помнишь, зачем я уходил?

– Конечно, – девушка недоуменно замерла. – Чтоб воинской службой скопить денег нам на свадьбу…

– Да, – я улыбнулся как можно ласковее, тихонько вытащил из кармана удобной походной куртки маленькое колечко, надел его Леде на палец.

– Кор… – девушка охнула, разглядывая кольцо. – Какое красивое…

– Надеюсь, ты еще не передумала выходить за меня? – скрывая волнение, спросил я.

– Милый, – в ее глазах блестели маленькие искорки. – Как бы я смогла?

– Ну, вот и здорово, – из груди вырвался облегченный выдох. До чего же хорошо вновь быть рядом с ней, смотреть в ее улыбающиеся глаза. Я снова слегка сжал ее пальцы своими руками. – Тогда, лишь только пройдет месяц жатв, сыграем свадьбу, да такую, чтоб долго помнили!

– Милый Кор, – только и вздохнула девушка…

Вскоре весна уступила место теплому, благодатному лету. Вовсю шли работы на полях, колосилась рожь, близилась осень, а стало быть, и день нашей с Ледой свадьбы. И я снова засобирался в путь, на этот раз недалекий. В Тимории, ближе к заснеженным вершинам тамошних гор, жил друг, не раз спасавший мою жизнь в кровавых боях, и, прощаясь, я поклялся себе, что не забуду его, когда стану готовиться к свадьбе…

Как и прежде, ноги легко несли меня вперед, легкая котомка привычно постукивала по спине, но на душе было неспокойно, а из головы никак не шло прощание с Ледой.

– Чует сердце, беда будет, – шептала она, стоя в воротах и кутаясь в платок от зябкого ветра. – Давеча видела сон – вороны кружили над горами, криком своим пророча горе. Не ходи, милый, прошу, не ходи.

Однако не идти я не мог.

Путь вел меня все дальше от зеленых летних холмов ввысь, в зиму, вечно царящую на вершинах, откуда открываются тайные проходы в полные породами и драгоценными жилами гномьи шахты.

Дорога будто сама ложилась под ноги, свежий предгорный воздух еще не был столь холоден, как наверху, но уже достаточно свеж, а на душе у меня было ох как неспокойно. Глаза Леды, огромные и напуганные, несмотря на мои уверения; ледяные пальцы, сжатые в моих ладонях…

Шел я быстро, нигде не задерживаясь. Миновал родную деревеньку, издали глянул на отцовский дом, но заходить не стал. Вот пойду обратной дорогой, тогда и будет время заглянуть к друзьям, хлопнуть по кружке-другой пенного пивка, того самого, что варят в харчевне у папаши Пью. Без приключений пересек эльфийские земли и ступил на твердую почву Тимории.

Ближе к горам раскинулся совсем маленький хуторок, но его я также обошел стороной, и вот уже горы нависли над головой, тропка зазмеилась меж отвесных стен, и под ногами захрустела каменная крошка.

Я покосился на солнце. Если идти так же скоро, то завтра уже к полудню я окажусь у каменных гномьих жилищ, а там уже рукой подать и до гостеприимного дома друга.

…Остановился я возле приметного каменного козырька, будто крыша спрятавшего меня от повалившего к ночи снега. Собрал хвороста, запалил костерок. Весело и уютно трещало пламя, разгоняя ночной холод. Под этот треск, завернувшись в плащ, я и уснул.

Снилась мне какая-то беспокойная чушь, и, проснувшись ни свет ни заря, раньше даже, чем собирался, я чувствовал себя не отдохнувшим, а наоборот, словно всю ночь пробирался сквозь снежную пургу.

За спиной у меня тихо остывал пепел костра. Наскоро перекусив прихваченными в Альзонии припасами, я присыпал кострище снежком и отправился дальше.

За ночь здорово похолодало, утоптанная тропа оказалась по колено завалена снегом – ну а чего же я, спрашивается, хотел, вступая во владения гномов? Поминутно чертыхаясь от засыпавшего в сапоги снега, я шел вперед с твердым намерением не позднее вечера оказаться в теплом каменном жилище.

Вокруг не было ни души, лишь хрустящий морозец покусывал щеки да крадучись забирался под плащ, норовя извести оттуда последние остатки тепла. Но я лишь упрямо заворачивался в плащ поплотнее и продолжал переставлять ноги, замерзшие уже давно…

Мое внимание отвлек звук осыпавшегося гравия. Где-то совсем близко, но что мне за дело до того? В горах мелкие камешки зачастую, бывает, ссыпаются с привычных мест без видимых глазу причин. Не замедляя шага, я двигался дальше. Неподалеку осыпалась вниз другая груда камней. Хорошо еще, что падают не свысока, и можно не опасаться, что какой-нибудь из них попадет по голове. Тут, в узком проходе между невысокими скалами, бояться следовало лишь крупных булыжников, чей вес достаточен, чтоб проломить голову…