Геннадий Ангелов - Звёздный «Кентавр». Шаг назад

– Так вот, крайняя необходимость и настала, – промолвил Петрович и засунул руки в карманы. – Завтра шабашим, но оставим после себя кучу мусора. Пускай твои бойцы, и поработают лопатами, физический труд пойдёт на пользу.

– Петрович, скажи мне, у вас, когда заканчивается рабочий день?

– Ну, это… – Петрович почесал небритый подбородок и задумался. – В 18.00, не пойму, какое это имеет значение?

– Имеет и самое, что ни на есть прямое. Я вчера вечером приходил, и видел, как твои соколики уже в 17.00 домой собираются. Протирают инструмент, складывают оставшийся материал. Не стыдно? А ведь ещё целый час работы…И ты просишь солдат. Не дам, – отрезал категорично Мальцев. – Вот тебе, – и показал огромную дулю.

– Вот тут вы не правы, товарищ полковник. Пока люди инструмент соберут, приведут себя в порядок, уже и время идти домой. Вы когда заканчиваете службу?

– У меня день не нормированный, могу и сутками не вылезать из части. Мы люди военные, так что твой вопрос останется без ответа.

Мальцев довольный тем, что утёр нос Петровичу, собрался уходить, однако тот не сдавался.

– И всё-таки, – кричал уже в спину Петрович, – до которого часа рабочий день?

Мальцев остановился и процедил сквозь зубы:

– До 18.00, и если у меня нет ни каких дел, я в это время и ухожу. Не раньше и не позже.

– Только вам нечего собираться, рот закрыл и пошёл, – съязвил Петрович. И не дожидаясь, когда Мальцева разорвёт от злости на части, как мыльный пузырь, исчез в столовой. Мальцев красный будто рак, осмотрелся по сторонам. Ни кого из подчинённых не было поблизости. «Ну, слава Богу, не опозорился», – махнул от отчаяния рукой, и отправился за ворота части.

В этот день практически все работы заканчивались, и бригада собралась шумно и весело отметить. В маленьком строительном вагончике сидели в конце рабочего дня и прикидывали, куда бы пойти отдохнуть.

– Может, возьмём пяток пузырей и посидим в парке? – предложил Валера, один из опытных строителей. Он был в разводе и обычно никуда после работы не торопился. Натягивая синюю футболку на накачанный торс, он налил в руку туалетную воду и похлопал по щёкам, зажмуриваясь от удовольствия.

– Красота! – крикнул Валерка и посмотрел на себя в маленькое зеркало, висевшее на гвоздике. – Хоть бери и женись! На одну ночь, больше не вытяну.

– Фу, опять ты Валерка побрызгался этой гадостью. Воняет как в сортире на вокзале. Такими духами только крыс в амбаре травить.

Петрович открыл вагончик и высунул голову наружу. Народ в полной боевой готовности и с нетерпеливыми рожами, ждал последнего слова бригадира. Он обычно решал, куда отправится братва. Пятеро строителей уже ждали выстрела «красной ракеты», чтобы промочить горло. Валерка и Андрюха поглаживали кадыки и представляли, как отметят окончание работы.

– Значит так, – Петрович захлопнул дверь, с такой силой, что чуть не вылетело единственное окно. – Я приглашаю всех в ресторан «Орлов», половину расходов беру на себя, только с одним условием.

Петрович пригладил усы и обвёл взглядом коллектив.

– Каким условием? – выкрикнул Андрюха. – Не тяни, рожай быстрее, трубы горят, нужно тушить.

– Завтра мы «под метёлку», убираем весь мусор. Грузим на машины и везём на перерабатывающий завод. Там тоже работаем без помощников. Согласны? Если да, тогда полный вперёд, и как говорят моряки: «Семь футов под килем».

Возникла тишина, было слышно, как от голода урчит желудок Валерки. Неприятные звуки сопровождались шипением, которые в простонародье называют шептунами.

– Ты видел, видел, сколько там хлама, – заартачился Андрюха. – Тонн пять или шесть. Как мы справимся, ты подумал?

Он быстро, закипал, словно кофейник, нервничал, но до дна так ни разу и не закипел. Хотя предпосылки к этому имелись. Остальные знали об этом, и ждали.

– А ты забыл, сынок, сколько мы тут заработали? А? Или тебе каждый день платят в двойном размере. Смотрите, моё дело предложить, решать вам, но я не советую отказываться. Дело в том, что я могу и передумать, и спокойно отправится домой, – сказал Петрович, и уже взялся рукой за дверную ручку, чтобы уйти.

– Стой, – закричал Валерка. – За всех не буду расписываться, но я точно согласен.

Он с решительностью поднял правую руку.

– Давай мужики, бригадир прав, деньги получим и можно пару месяцев не работать. И всего лишь один день как следует помахать лопатой.

Через час компания веселилась в ресторане «Орлов» и отмечала окончание работы. Водка, коньяк текли рекой. Разнообразию закусок могли позавидовать и более состоятельные люди. Петрович не скупился, и вечеринка проходила по высшему разряду. Ближе к полуночи к ним присоединились несколько девушек, и пир зашумел на славу.

На следующий день, под палящими лучами солнца, истекая потом, бригада орудовала лопатами, проклиная, на чём свет стоит и Петровича, и Мальцева, и всю армию России, как следует, по матушке.

Мы с Настей смотрели на звёзды, а они с любопытством взирали на нас и даже подмигивали. В больших, прозрачных шлемах, мы стояли на поверхности Марса у самой линии горизонта. Под ногами валялись булыжники, тёмно-бардового цвета и таким же был горизонт. Я ударил ногой один из камней, и он, словно футбольный мячик, пролетел метров двадцать и упал в кратер. Поверхность Марса не представляла ничего интересного, и я больше смотрел на Настю. Она была в восторге и крепко держала мою руку. Я подозревал, что это всё не настоящее, однако делал вид, как будто мы действительно шагаем по красной планете. Подпрыгнул я с лёгкостью и даже сумел задержаться на высоте в три метра буквально на несколько секунд. Настя подпрыгнула за мной и радостно хлопала в ладоши.

– Здорово, правда?

Глаза её горели необыкновенным светом, это было заметно даже через стекло шлема. Корабль наш остался позади, мы забрались на небольшой валун и продолжали смотреть по сторонам. Людей на планете не было, она абсолютно безжизненна и пуста. Настя продолжала тянуть меня за собой, и казалось, что совсем не устала.

– Нам пора возвращаться, – сказал я, когда увидел на стекле шлема бегущую строку. – У нас в запасе десять минут, и на корабль.

Настя кивнула и ещё несколько раз подпрыгнула. Я уже начинал беспокоиться о ней. Порхая словно мотылёк, который вырвался из паутины, и сейчас от радости не может найти места, Настя носилась довольная и жизнерадостная. Вернувшись на корабль, мы сняли шлемы, и посмотрели друг на друга. У Насти лицо светилось, словно первая вечерняя звёздочка. Щёки, шея, у неё горели от прыжков, и были в мелких бисеринках пота. Я бережно вытер их рукой и поцеловал.

– Наш первый поцелуй на Марсе, – резюмировала Настя, и тут притянула мою голову руками и со страстью поцеловала в губы.