Сергей Сезин - Река снов. Лес на краю света

Меня попросили написать рапорт об этой находке. Я сел за стол рядом с полицейским, конфисковал у него запасную ручку и бумагу и начал писать. Пока писал, те двое прибывших, надев противогазы, копали в подвале. Раскопали оба найденных тела полностью и нашли третьего чуть в стороне. Итого жертв три – мужчина-абориген среднего возраста (это тот, кого они сейчас нашли), девочка лет девяти-десяти (моя вторая находка) и молодой человек около двадцати лет. Абориген меньше пострадал от тления и, возможно, лежит всего пару дней. На шее виден след укуса.

Оба представителя «службы Никодимыча» отправились вниз. Воспользовавшись моментом, я подошел к приставу и спросил, можно ли мне уйти. По моей части вроде как все закончено, дела мне не находится, а сидеть без толку… Пристав сказал, что сейчас я могу уйти, но завтра должен к девяти утра прибыть в управление к квартальному надзирателю Солнцеву для выполнения всех формальностей. Мне показалось, что пристав слегка недоволен мною, но я его понимаю. Жизнь была спокойная, а тут вскрылся целый пласт дополнительной работы…

Я еще раз напомнил о необходимости скорейшего утопления артефактов в реке и попрощался. Подошел к квартальному и, понизив голос, сказал, что отпущен, но обязательно буду завтра утром. И ему повторил про артефакты. Пусть я буду жутким занудой, но лучше позанудствовать, чем поиметь неприятность от магического поражения.

Добавил, что готов подписать протокол об опасности этих артефактов и необходимости их немедленного уничтожения. Это такая стандартная форма документации. Заполняется при находке магических предметов, представляющих опасность. Обычно суды идут ей навстречу и сразу дают санкцию. Объясняется это тем, что при хранении магических предметов в специальных хранилищах могут быть (и случаются до сих пор) разные магические реакции – как самостоятельные, со вновь помещенными амулетами, так и сочетанные – этих новых и раньше положенных там. Про их результат ходят разные слухи, но в Нижнем я был свидетелем магического пожара в полицейской части. Жертв не было, но от трехэтажного здания остались только стены – перекрытия были деревянными и, сгорев, провалились. Сгорела вся документация и хранилища разных улик. Не представляю себе, как они потом выкрутились из положения.

Андрей Андреевич отыскал в сумке нужный бланк, быстро вписал в него амулеты, щечки и порошок, и я подписал.

После чего распрощался и пошел. Надо было поспешить.

Вокруг дома уже собралось полно зевак, которых с трудом сдерживали двое полицейских. Пока я протискивался через них, услышал несколько версий, что там отыскала полиция. Самой оригинальной была версия, что найдено место поклонения Черной богине Кали. Я тихо посмеялся, хотя потом подумал, что, возможно, какая-то правда в этом есть. Тип, что стрелял в «Хлебной», а потом испарился, вполне мог быть Созерцающим. Ну и вампир тоже мог быть из этой братии до обращения.

В редакции меня ждала приятная новость – аж три заказа. Два – на улице Вилоновской (и оба ждут меня в любое время), а один на Кондратьевскую, но в пять-полшестого пополудни. Гм, а где же эта Вилоновская? Спросил об этом приемщика заказов. Оказалось, совсем я забыл про нее. Она за библиотекой и спускается к реке близ пивзавода.

Я пошел ловить извозчика. Оба заказчика оказались жертвами алкоголя и времени много не потребовали. На завтра я запланировал повторный визит к этим ветеранам войны с «гетманом Ивашкой Хмельницким». Есть хотелось уже здорово, ибо шел третий час. Я спросил, нет ли здесь неподалеку приличного трактира. Мне показали, куда идти. Трактир в указанном месте был, назывался «Зеленая волна». Ну и фантазия у трактирщика: это где она может быть, в совсем заросшем пруду? И что хуже всего – там подавались только рыбные блюда.

Раздосадованный, я вышел из трактира и пошел в сторону гостиницы, решив поесть в «Северной короне» или где-то еще. «Где-то еще» наступило почти сразу – в лице бабы с корзиной пирожков, у которой я купил аж пять штук и все съел тоже почти немедленно. Поскольку червячок был заморен, решил идти не сразу в гостиницу, как планировал, а посетив мастера – штопальщика и сапожника.

Штопальщик нашелся сразу. Действительно, я мимо этого квартала проходил, но вывеска его с улицы была плохо видна. Мастер был молодым человеком, безуспешно пытавшимся отращивать бороду для солидности. Борода сопротивлялась и росла только слева, справа торчали отдельные волосинки. Кожа у него была какого-то мраморного оттенка. Что-то мне его внешний вид напоминал, но вот что? Ага, на верхнем крае роговицы «медная» кайма. Увы, молодой человек болен той самой «болезнью птичьих крыльев», только еще об этом не подозревает. Может быть.

Если так, то скоро начнется. Как раз время дебюта. Руки уже немножко дрожат. Но говорить об этом не буду. Помочь я не в силах (да и никто не в силах), пусть живет и не знает, что будет завтра.

Звали молодого человека Денисом, и он сказал, что может зашить все что угодно. Я поинтересовался: а порванный рукав кожаной куртки сможет? Денис ответил, что можно поставить латку, только фигурной формы, и сойдет она за украшение. Это мысль. Тогда сегодня занесу ему и куртку, и штаны. Драные носки сам заштопаю, на пароходе, когда делать будет нечего.

Попрощался и вышел. Неприятно как-то – глядеть и видеть, что не жилец. И ничего не сделаешь – дефект в наследственном аппарате, не только в печени или мозге. Всех клеток не переделаешь. Это даже богам может быть не под силу.

А вот с сапожником вышла незадача. Самого мастера не было, а подмастерье, безуспешно проискав сапог, выдавил из себя, что не может найти его. Оказывается, мастера одолела широко известная болезнь в виде двухдневного запоя. Поэтому он в мастерскую не заходит, а готовую обувь можно выдавать, только если найдешь. Ибо подмастерье не знал, доделал ли мастер мой сапог, а также самое главное – куда он его засунул.

Вот храпоидол! Ладно, зайду завтра. Подмастерье божился, что хозяин больше трех дней не пьет, так что завтра должен выйти на работу. Только выйти-то он выйдет, а будет ли в состоянии вспомнить, где мой сапог? Вот она, справедливость этого мира – штопальщику его печенки не хватит даже на тридцать лет жизни, а у этого она в излишке, вот он и транжирит ее как вовсе ненужное…

Я дошел до гостиницы, но пока шел – проголодался. Пирожки той бабы какими-то несытными оказались. Пришлось идти в трактир и есть по-настоящему.

В гостинице я посидел меньше часа, а затем собрал вещички для починки и двинулся в сторону Кондратьевской. Занес их Денису. Вышел из его мастерской и решил маленько срезать угол, пройдя через квартал. И вот тут, в лабиринте сараев, помоек, сохнущего белья и прочего опять ощутил я вампира. Организм воспринимал ощущение не как угрозу за ближайшим углом, а что он вообще тут был. Я взвел оба курка, но доставать оружие не стал и решил потратить минут десять на то, чтобы походить тут – вдруг ощущение ярче будет? И походил, но ярче ощущение не стало. Ну ладно, мне уже пора, но я еще сюда зайду. И «будешь ты, Ивашка, под простоквашкой».