Анастасия Юдина - Дневник безумного алхимика. Сборник рассказов

А безмолвный страж долго еще стоял над неподвижным телом хозяина и расколовшейся табуреткой. Долго-долго.

Сначала он ждал, что рабби встанет, но когда первые посетители уже начали шуметь перед закрытыми зверями синагоги, а учитель Йегуда Лёв бен Бецалель так и не поднялся с пола… тогда чудовище закричало. Впервые за долгие годы.

Это был крик боли и отчаяния, призыв о помощи. Но был он так страшен, что люди разбежались и попрятались в домах, накрепко закрыв двери и окна.

И только вечером рискнули вернуться, чтобы обнаружить на полу синагоги тело мертвого рабби.

Творение же никто больше никогда не видел. Думали даже, что и оно умерло, когда растворилась с течением времени сила магии, поддерживавшая жизнь в глиняном теле. А кто-то решил, что глиняные осколки на полу – это и есть тело чудовища, погибшего одновременно с хозяином.

Куски глины выставили в синагоге, чтобы все могли смотреть, восхищаться мастерством почившего учителя и ужасаться мощи волшебства, вдохнувшей жизнь в кусок земли.

Прошло несколько недель, а, может быть, месяцев, и жители еврейского гетто снова стали слышать по ночам тяжелые шаги.

Шварк-шварк, шварк-шварк…

Где бы ни пряталось чудовище днем, ночью оно по-прежнему выходило на охрану квартала. Привычным путем: вдоль берега реки Влтавы, по темным улочкам к Староновой синагоге. Постоять возле закрытых дверей и повернуть обратно.

Маршрут жутковатого стража жители выучили назубок: проследить путь было несложно, утром его было четко видно по маленьким кусочкам глины, осыпавшимся с могучего тела.

Обитатели квартала надеялись, что со временем существо все-таки окончательно рассыплется в прах, но шли годы, века, а ему ничего не делалось. Все так же выходило оно на свою ночную работу, все так же оставляло глиняные следы за собой. Но, видимо, слишком сильным было волшебство и поистине велико умение покойного рабби Лёва: чудовище оказалось бессмертным.

Шварк-шварк, шварк-шварк…

…Туристы… вот они-то единственные, кто не боится его… Конечно, поначалу тоже замирают в ужасе, а потом хватаются за фотоаппараты, телефоны, чтобы быстренько сделать фотку. Кто-то даже пытается обнять его, чтобы запечатлеться на память вместе.

Но ему нет дела до туристов, ему нужно идти дальше.

Шварк-шварк, шварк-шварк…

– Хорошо, хоть днем не вылезает из своей норы, уродец проклятый!

– А ночью, думаешь, лучше? Детей своим топотом пугает! Никакого покоя от него нет!

…Шварк-шварк, шварк-шварк…

Покой. Это волшебное слово – П-О-К-О-Й.

Как же он устал…

Столько веков бродить по городу, слышать ругань вполголоса из-за закрытых ставень, пугать редких прохожих. А больше всего он устал стоять перед вечно закрытыми дверями синагоги и ждать, когда они, наконец, откроются. И на пороге будет стоять старенький рабби Лёв – его любимый, всепонимающий хозяин.

И рабби пригласит его внутрь, встанет на глиняную табуреточку… а если учителю тяжело будет это сделать, то верный слуга сам наклонится, чтобы хозяину было легче стереть одну букву, написанную на глиняном лбу. Только одну. И тогда наступит покой. И та темнота и тишина, которые (он точно это знает) окружают учителя уже много веков в темной, сырой могиле, больше не будут разделять их. Потому что они будут вместе.

Существо знает: никогда и никому еще не удавалось преодолеть границу, за которую ушел почтенный рабби. А значит, никогда ему и не вернуться. И им с хозяином не суждено встретиться: ни по ту сторону границы, ни по эту.

Чудеса не возможны – это творение знает точно. Ибо так говорил хозяин, а он не мог ошибаться.

Шварк-шварк, шварк-шварк…

Свадьба Беллы и Роланда была скромной: позвали только родственников и близких друзей. Оно и понятно: хоть отец жениха и считался в гильдии преуспевающим купцом, а семья – зажиточной, много денег ушло на обучение единственного сына в Парижском университете, на факультетах богословия и естественных наук. Зато теперь не только родители, но и все торговцы города могли гордиться тем, что Роланд стал первым из купеческого сословия, получившим звание магистра.

– Теперь богословом станет, Священное Писание толковать примется. А напишет какой трактат высокомудрый – так ему прямая дорога в Рим, в канцелярию Его Святейшества.

– А невеста-то хороша! Только что ж Бено сына на дочке лавочника женил? Магистру познатнее супруга полагается.

– Да они ж с детства помолвлены. Малышами еще были, а в церкви всегда рядышком стояли, за ручки держались. Красивая пара: дай Бог им счастья, любви и детишек здоровеньких.

– А зачем Роланду еще и естественным наукам понадобилось обучаться, ежели он в богословы метит? Говорят, науки эти – от нечистого, а ученые эти – которые козявок да птичек невинных препарируют – супротив Библии выступают.

– А еще говорят, что и алхимией они занимаются, и демонов вызывают, в Соломоновой пентаграмме в полнолуние стоячи!

– Соседушки, разве можно о таком на свадебном торжестве! Думаю, враки всё это: про ученых, что нечистому продались да на человеках опыты проводят. Разве Бено сыну позволил бы таким вещам обучаться? Я вот слышала, что науки эти естественные Роланду понадобилось знать, чтобы диспуты ученые вести. Знаете, как это в Париже делается: выходят ученые супротив богословов и спорят на какую-нибудь тему из Священного Писания. А чтобы спорить, надобно ж предмет спора с обеих сторон изучить. И противника своего тоже знать надобно.

– Это ты правду говоришь, Матильда! Ну что – за молодых! Дай Господь им всяческой удачи!

…Так, или примерно так судачили гости за жареным кабанчиком с каштанами и грецкими орехами да заливным из рыбы с морковкой и травами ароматными, под вина красные да белые из местного прославленного винограда.

Но нам, правдивым летописцам, сплетни сии интересны мало, потому что речь в нашей хронике пойдет о молодом ученом и богослове, что сидит сейчас во главе стола рядом с очаровательной невестой, улыбаясь гостям и благодаря их за то, что почтили свадьбу своим присутствием.

Поздно вечером, когда разошлись подвыпившие и шумные гости, Белла и Роланд остались одни в своей маленькой уютной спаленке, так же, как и весь дом, сиявшей чистотой и новизной – как и все жилища молодоженов.

Молодая жена уже собралась было пойти в будуар, чтобы переодеться в ночные одежды – прозрачные и соблазнительные. Ей так хотелось, чтобы первая брачная ночь – столь долгожданная – прошла самым наилучшим образом, и стала волшебным началом их новой жизни. Так, как рассказывала подружка, месяца два назад вышедшая замуж, а совсем не так, как вещал строгий священник на исповеди перед свадьбой.