Николай Ярославцев - Вождь из сумерек. Книга 2

И поворачивались, дико глядя на Стаса.

С другой стороны пятна не было.

– Колдовство! – мог бы прочитать в их глазах Стас, если бы сохранил такую способность.

– Разъясни, – потребовал он после того, как исчез последний. – Как ты здесь оказался?

– Черти бы их всех взяли. Пятерых ребят положил! – вызверился на него Войтик. – Вождь, это не орки! По крайней мере, не все орки. И даже не те страхолюды в балахонах…

– Догадался уже. Не дурак. И все таки…

– А я знаю? С них снимали доспехи. Я подошел… Наклонился. Заглянул в лицо. Показалось, что открылись глаза. И увидел… А может, не увидел, а только подумал, что увидел…

– Интересно девки пляшут. И, что характерно, на редкость убедительно. Но все же, что ты там увидел? В этих самых глазах.

– Почем я знаю! Увидел и все. Крикнул Веселина, ребят, которые рядом оказались, и в седло. И сюда. А они посыпались, как очистки из бабьего поганого ведра.

– Еще веселее! Увидел не знаю что, поскакал не знаю куда. И неведомо зачем.

– С последним как раз ясно. За приключениями на свою… не при принце будь сказано, – съязвил Леха.

Войтик вздохнул и развел руками.

– А подумать?

Войтик оскорблено фыркнул и выкатил на него удивленные ясные глаза.

– Ты же запретил. Сказал, что сам думать будешь.

– О как! Я же виноват, и меня же ругают! Можно сказать, на все корки кроют абсолютно неприличными и распоследними словами. Тогда, не думая, скажи мне, что было бы, если бы они уволокли тебя с собой? Такая мысль не посещала твою шальную голову? Обошла стороной?

Войтик округлил глаза и сразу стал похожим на Толяна.

– Ясно! Рванула в другую сторону… драгоценная. Прошла пролетом мимо. Хорошо, друзей догадался позвать на помощь.

– Я? – глаза из круглых, показалось, стали квадратными. – Когда мне было звать на помощь? И как бы я докричался? Я где? А вы где? Да я глотку бы сорвал!

– Ну, если так, тогда, конечно.

Входить в тонкости человеческой психики, значит лишить человека последней возможности мало-мальски соображать, и Стас решил уберечь Войтика от подобного недуга.

– Значит, Толяну вещий сон привиделся. Открылись новые возможности. У Пивня кусок хлеба изо рта вытащит. Волхвовать начнет.

– Прикалываешься, командир? – заинтересованно воззрился на него Толян, всем туловищем поворачиваясь к нему. – Или как?

В объяснения вступать не стал.

– Зорень, убитые и раненые есть?

– Раненые есть, – вместо Зореня ответил Алексей. – Двухсотых нет.

– Возвращаемся. Из лагеря ни ногой. За дозоры палец не высовывать. Шесть часов, а то и все восемь ежедневно выделить для занятий. И окопаться! Наглухо! Леша, проследи сам. Если понадобится, заставь воевод стоя спать!

– Ясно! Придется «губу» внедрять в этот скромный и задумчивый быт.

– Если надо, внедряй. По коням, бойцы! – щелкнул по-волчьи зубами, рыкнул, созывая стаю, позвал. – Старый! Кто видел родичей?

Из-за спины послышался неуверенный голос:

– Они туда, кажется, ушли, вождь.

– Что за глупость, зачем?

Высвободил ногу из стремени.

– Зорень, возвращайтесь, я остаюсь.

– Стас, я усиленный дозор оставлю. И как их ждать, если они там? Окно затянуло… – решительно вмешался Леха.

– Моя стая, мои бойцы…

– Так позови громче. Может, услышат. Они ребята скромные. Сделали дело и ушли, чтобы не выслушивать слова благодарности.

С замиранием сердца вои вслушивались в грозный призыв вождя.

Потянулось время. Ответа не было.

И снова Стас, уже без всякой надежды, запрокинул голову в протяжном волчьем вое.

– Возвращайтесь. Я остаюсь.

Выпрыгнул из седла Толян. Подавленный всем происходящим, грузно слез со своего жеребца Войтик. Веселин поправил под волчовкой свои верные ножи.

– А вы куда? Мало перепало?

Веселин виновато улыбнулся. Выкатил глаза, сердито раздувая ноздри, Войтик. И промолчал. Толян нагло огрызнулся:

– Какой базар, в натуре, командир? Сделай лицо попроще. Они, типа, и нам родней приходятся. Не хухры-мухры!

Знает паразит, как под кожу залезть.

– Ох, Толян, чувствую, как настойчиво лезет в мою голову подлая мыслишка, не напрасно ли мы вытащили тебя с того света? Не лучше ли было там оставить?

– Если подлая, не пускай. Пусть не лезет, куда не просят, – со всей возможной для него серьезностью посоветовал Толян.

– Так лезет!

– Закрой ворота. И кранты! Дома никого нет. И мамка пускать не велела.

– Хорошо бы так!

– А то нет? – согласился Толян и уютно развалился на покатой стенке оврага, закидывая руки за голову. – Жаль, хавчик не захватили. Лопухнулись. Леха, может, пришлешь?

– Ночевать здесь собрался?

– Главное в обороне – харч, а потом сон. Так пацаны в армии говорили. А без харча какой сон? Ты мне друг или как?

– Или чем… Учись, Стас как от умных мыслей избавляться, – расхохотался Леха. – А ты и не знал. Толян, я тебя умоляю. И все же, Стас, это не самая умная мысль. У моря погоды…

– Подскажешь умнее? – перебил его Стас.

Умом и сам понимал, что Леха прав. Но душа заставляла сидеть в этом овраге. И скорбела оттого, что не было возможности нырнуть следом на эту клятую дорогу.

Так прошел час. Затем еще один. Рядом раскатисто похрапывал Толян, отчаявшись дождаться обещанного хавчика. Да и рана давала себя знать. Все, что было, сжег в стремительной атаке. А потом заставлял себя держаться на одном характере. Подремывал Войтик, иногда сонно открывая глаза и таращась в ту и другую сторону оврага. И только Веселин бдительно и старательно нес службу.

– Вернемся, вождь? Сболтнули, не подумав, ребята, а стая ушла… А если там, – Веселин кивнул головой в ту сторону, где совсем недавно висело тусклое пятно, – то им одним без нас не выбраться.

Не ответил.

Что отвечать? Прав Веселин. Одним им не выбраться. Опростоволосился Старый… И все же хотелось надеяться. Была бы возможность, нырнул бы следом.

Зыбкая, тревожная тишина, прерываемая могучим храпом.

– Командир!

– Что тебе, Веселин?

– Слышишь, командир? Голос Лобастого…

Вспыхнуло нестерпимо яркое пятно в метре над дном оврага и выплеснуло под ноги изломанное, изуродованное волчье тело. Затем еще одно. Раскалилось добела и выплюнуло, как подсолнуховую шелуху, сразу несколько. Последним выкатился Старый… Встал, раскорячившись на дрожащих ногах, и, с трудом подняв отяжелевшую голову, завыл. Тягостно и длинно.

– Веселин, Войтик…

Мечи из ножен вон и с места головой вперед длинным прыжком. Но пятна уже нет. Только зыбкий туман клубится над тем местом, где оно пылало.

– Эх, Старый, Старый! Как же ты так… С Толяном сговорились, помирать задумали?

– Не фига себе. Даже в башке не было. Я что, на лоха похож, чтобы помирать? Мне и здесь не плохо, – обиделся заспанный Толян.