Виктор Ночкин - Под знаменем Воробья

– Это что же в «Очень старом солдате» у нас появилось-то? Очень молодой солдат появился!

Детина своей целью избрал Ннаонну, которая как раз подносила к губам стакан слабого светлого вина из южного Сантлака. Памятуя о своей неудаче с риодненским пивом, она заказала самый слабый и хорошо знакомый напиток… А солдат быстрым жестом сунул два грязных пальца в стакан девушки – вампиресса оторопела. А нахал уже не спеша облизал свою лапу и так же громко продолжил:

– Очень даже молодые солдаты – они сладкую водичку пьют, не вино, не пиво. Клянусь сиськами Гунгиллы! И правильно, мальчик, а то животик заболит, головка закружится… Пей водичку…

– Кровь твою сегодня выпью, – зашипела Ннаонна, змеиным гибким движением поднимаясь из-за стола. Сказано было неплохо, совершенно в духе места и обстоятельств – даже принимая во внимание отсутствие рекламы происхождения вампирессы…

Дальше все произошло мгновенно. Детина, удовлетворенный реакцией новичка, только вытащил пальцы изо рта, ожидая неспешного развития событий – обмена угрозами, «крутыми» фразами и прочего в этом духе. Ннаонна же действовала решительно. Она плеснула из своего стакана в лицо солдату, тот инстинктивно отшатнулся, отклоняясь назад – и тотчас же острый носок сапога девушки вонзился ему в пах. Солдат сложился было пополам, но его мгновенно распрямил удар кулаком в челюсть, нанесенный Кендагом. Перелетев через вытянутую ногу Фильки, солдат немного проехался по полу и затормозил у ног Ингви. Тот слегка хлопнул нахального наемника (который как раз начал приподниматься, хрипло ворча) по лбу тыльной стороной ладони – здоровяк опять брякнулся на пол и затих. Ингви быстро повернул перстень на руке и зашипел на своих соратников:

– Сели, сели!.. Все по местам… Продолжаем жрать… Спокойно продолжаем…

Тут же подскочили несколько слуг во главе с Томеном, которому управляющий, несомненно, велел быть настороже и приглядывать за новичками. Ннаонна не глядя протянула Томену свой пустой стакан:

– Еще стаканчик светлого сантлакского… Я свое разлила…

– Сию минуту… молодой господин… то есть госпожа… Сейчас принесут…

Ннаонна одарила слугу неопределенным взглядом и отвернулась. Тот что-то тихо пробормотал двум своим помощникам и кивнул в сторону лежащего солдата. Они ухватили наемника за руки и ноги, но Ингви остановил их величественным жестом:

– Не надо!.. Пусть лежит… как реклама оказываемых нами услуг…

– Как прикажете… господин. У вас все в порядке?.. – вопрос был задан нерешительно.

– Да. Все в порядке.

Подбежал слуга с кувшином вина, наполнил стакан вампирессы и, поставив кувшин перед ней на стол, объявил:

– Наш начальник, мастер Энгер, пожелал угостить вашего юного…

– Юную! Я не мальчик, я девочка… – перебила слугу Ннаонна, – а за вино почтенному мастеру спасибо.

Слуги с поклоном удалились. Ингви проводил их взглядом и обратился к Ннаонне:

– Молодец. Этим вечером ты проявила просто удивительную сдержанность.

– Ага… Но я подумала, что если бы я прямо тут впилась ему в горло – это было бы как-то слишком…

– Ну да, думаю, что мы отреагировали должным образом… Хотя я, вообще-то, имел в виду не это, когда говорил о сдержанности…

– А что?

– Да твой ответ слуге. Обычно ты говоришь «я не мальчик, я девочка, дурак». А сегодня… Молодец!

Похвалу Ингви перебило некое утробное кудахтанье, донесшееся откуда-то сверху. Все как по команде задрали головы – над ними стоял тролль и вежливо откашливался, привлекая к себе внимание…

– Прошу прощения, – очень вежливо проговорил тролль.

В одной руке он держал свой гигантский стул, а в другой – ведро с ручкой, которое служило великану кружкой. Голос у тролля был густой и хрипловатый – и чувствовалось, что он сдерживается, стараясь говорить потише.

– Прошу прощения, – еще раз повторил тролль, позволено ли мне будет присесть к вашему столику? Без желания обидеть вас, я хочу заметить, что мое присутствие оградит в дальнейшем от подобных неудобств.

Тролль кивнул в сторону распростертого на полу «середнячка». «Неудобство» как раз в этот момент завозилось на полу и сонно причмокнуло губами.

– Эй, Торк, – гаркнул тролль, обращаясь к нахалу, усыпленному колдовством демона, – может тебе еще и подушку дать?

За соседними столиками раздались робкие смешки. Спящий, естественно, не ответил, а тролль пояснил:

– Завтра проснется, а ему расскажут. На некоторое время он угомонится, грубить станет реже. Вообще-то он неплохой мужик, Торк-то этот… Так позволите?

– Конечно, – ответил Ингви, сдвигаясь вместе со стулом в сторону, – прошу.

– Благодарю, – вежливо сказал тролль, усаживаясь и осторожно водружая на стол свой сосуд, – позвольте представиться. Тролль Дрымвенниль.

– А это троллиное имя? – тут же спросила Ннаонна, с любопытством разглядывая великана, – или эльфийское?

Филька нахмурился, но смолчал.

– Ну… – замялся тролль, – это, знаете ли, моеимя. Само это имя – последняя шуточка моего родителя, да упокоит его твердь. Он служил Верховному Троллю Ырунгу и отважно бился рядом с ним… хотя и был мал ростом. Дродмын-Шутник его звали… Очень остроумный был тролль – в этом все сходятся, даже его враги.

– Должен заметить, что вы унаследовали его остроумие. Очевидно в ответ мы должны представиться… Я – э-э-э… Воробей. Мои друзья…

Тролль поднял ручищу протестующим жестом:

– Я понимаю. Вы желаете сохранить свои настоящие имена в тайне. Это мне знакомо и я не обижусь, если вы не представитесь мне, ибо не все попали в Ренприст так же мирно, как и я. И многие здесь пользуются кличками.

– А почему вы здесь, уважаемый Дрымвенниль? – спросила Ннаонна, тролль ее явно заинтересовал.

– Ну, во-первых, из-за родителя. Он держал, как здесь выражаются, руку прежнего Верховного Тролля и был убит приспешниками Гретыха. После его героической кончины я сбежал, поскольку Гретых победил. При помощи императора, как вы, вероятно, слыхали. Нынче, правда, объявился законный наследник… Но мне в драку лезть там несподручно – очень я маленький. В бою меня затопчут попросту… Ну да, маленький, – пятиметровый тролль сокрушенно вздохнул, – это здесь я страшный великан и все такое прочее. Потому сюда и подался – лучше быть самым большим на чужбине среди людей, чем самым маленьким дома, если там война. Ну а вторая причина – это, конечно, мой нрав. Шутить люблю. А у нас, у троллей, это как-то не принято. Понимаете? Ну вот… Я потому к вам и попросился за столик, что заметил настоящее остроумие… Да и нелюди среди вас есть. Простите, если я что не так сказал, никого обидеть не хочу, но люди относятся ко мне как? Смотрят, что большой – ага, значит, дурак.