Алекс Флэйм - Дитя Света. Рождение Легенды

Волшебник поднес руки к вискам и закрыл глаза.

– Жди здесь, – произнес он немного погодя и вышел из комнаты.

– Лептон? Что ты здесь делаешь?! – послышался суровый голос Магистра за дверью.

– Парень ничего не знает.

– Как ты можешь быть в этом уверен? Ты не можешь залезть к нему в голову. Для этого есть Психоэнергеты. Один из них, кстати, будет здесь с минуту на минуту.

– Прошу вас, Магистр, не стоит этого делать. Вы ведь знаете, чем это может закончиться. У нас пока нет веских причин применять насильственные методы.

– Нет причин? Он владеет Сиреневым Пламенем! – чуть ли не кричал Краер. – Весь Раминг может быть под угрозой!

«Я владею Сиреневым Пламенем?! – от этой мысли по телу Мэндла прошла волна мурашек. – Нет, не может быть! Неужели я – посланник Геордина?»

– Мы не знаем наверняка, – уговаривал Магистра Лептон. – Я уверен, что парень сам не понимает, что происходит. Позвольте мне решить эту проблему. Все-таки именно я отвечаю за новоприбывших.

В коридоре повисла пауза.

– Что ж, – послышался голос Магистра, – но если у тебя ничего не выйдет, то им займусь я.

Дверь отворилась, и они вошли внутрь. Краер сел на кровать рядом с юношей. Волшебники переглянулись. Нахмуренные брови и напряженные скулы придавали Магистру угрожающий вид. Наступило молчание. Краер снова посмотрел на Мэндла, и, сделав глубокий вдох, заговорил:

– В тот день, когда Геордин и Сэквор встретились на поле боя, энергия Сиреневого Пламени навсегда покинула планету. И, честно говоря, многие не верили, что эта сила действительно существовала.

В комнате воцарилась тишина. Голос Магистра прозвучал очень грозно. Пронзительный взгляд внушал юноше чувство тревоги. Мэндл всем сердцем надеялся, что худшего не случится. Взгляд Магистра стал еще суровее.

– Я не люблю делать поспешных выводов, – произнес он немного погодя, – но у нас нет другого выхода.

– О чем вы говорите? – с трудом выдавил из себя Мэндл.

Лептон обеспокоенно посмотрел на юношу.

– Храм Духа – необычное место, – начал учитель. – Оно пробуждает в ученике истинную природу его души. Обычно благодаря этому ритуалу я могу определить предрасположенности новоприбывшего ученика к тем или иным навыкам. Сегодня же, – он выдержал паузу, – твое тело излучало энергию Сиреневого Пламени.

Несмотря на то, что волшебник старался сказать это как можно спокойней, слова прозвучали как приговор.

– Это значит, – выпалил Магистр, – что тебе придется пройти Испытание Разума, чтобы доказать, что ты не являешься посланником Геордина.

– Но не беспокойся, – сразу же вставил Лептон, – это не опасно.

– И… и когда я должен это сделать? – проглотив комок в горле, произнес юноша.

– Сейчас.

Мэндл последовал по темному коридору за Лептоном и Краером. Серьезность их слов загнала парня в тупик. В голове бушевал ураган устрашающих мыслей, а сердце по-прежнему пребывало в молчании. Краер видел в нем угрозу для Раминга. Юноша пытался понять, что сделал не так. Но больше всего он боялся, что опасения оправдаются.

Путники пришли на платформу, где их ожидали два драгия. Чешуя одного из них излучала бордовое сияние, кроме головы и конечностей – те имели золотой оттенок. Краер оседлал волшебное создание и посмотрел на Лептона:

– По окончании сразу же доложи мне о результатах, – произнеся эти слова, Магистр кинул в сторону юноши грозный взгляд.

Лептон кивнул и подошел ко второму драгию с лазурным покровом, чьи конечности и голова имели белоснежный оттенок, а на спине вырисовывался красивый узор.

– Полетели, – обратился он к своему ученику и протянул руку.

Мэндл тем временем вспомнил слова матери, которая часто любила повторять, что иногда дела обстоят не так, как может казаться на первый взгляд.

«Надеюсь, что и в этот раз ты окажешься права», – думал он про себя, представляя образ улыбающихся родителей, от которого сердце вновь наполнилось теплом.

Драгий привез их на платформу янтарного цвета.

– Как вы отличаете, где какая платформа? – спросил Мэндл, надеясь определить, в каком состоянии пребывает волшебник.

Лептон понимал опасения юного кандидата и потому, желая немного его взбодрить, едва заметно улыбнулся и произнес:

– Это одна из тех вещей, которую хочешь-не хочешь, а придется запомнить.

Волшебник указал на едва заметный узор, который можно было заметить, только если внимательно присмотреться.

– Дело в том, что кристаллы расположены в определенном порядке, и каждый из них сияет с разной интенсивностью. Вместе они формируют некую картину, которая передает суть этого места.

Увидев ошеломленное выражение лица юноши, старик с едва заметной улыбкой добавил:

– Не волнуйся, это не так ужасно, как кажется на первый взгляд.

За дверью прятался большой зал с множеством решетчатых камер по обеим сторонам. Тусклое сияние кристаллов, освещавших помещение, имело красновато-оранжевый оттенок. Решетка одной из камер отворилась. Оттуда вышел мужчина с длинными темными волосами, закутанный в мантию. Он кивнул Лептону и молча прошел мимо. Волшебник вел Мэндла через все помещение по правой стороне. В зале царила мертвая тишина. Слышен был лишь легкий топот шагов да странные едва уловимые звуки, исходившие из глубин темных комнат. Мрачная атмосфера этого места невольно пробудила в юноше дрожь.

Лептон отворил одну из дверей и жестом велел Мэндлу войти. Задвинув решетку, старик что-то произнес себе под нос. В дальнем конце комнаты загорелся яркий рубиновый шар, располагавшийся на полупотухшей драгоценной подставке. Рядом с ним из стены появились два кристальных табурета, а дверь окутало полупрозрачное поле.

– Для чего это? – спросил Мэндл, все еще пытаясь справиться с волнением.

– Это чтобы никто нас не побеспокоил. А теперь прошу, присаживайся. Я расскажу тебе, что к чему. Ты ведь уже догадываешься, что встревожило Краера?

– Но я никак не могу быть потомком Геордина! – выпалил юноша, наконец получивший возможность оправдать себя. – Или могу?..

– Сомневаюсь, однако Краер как Магистр Раминга, должен быть в этом уверен. Для этого мы здесь.

Мэндл глубоко вздохнул и посмотрел на шар.

– Мы называем это Оком Сверхсознания. Оно поможет обратиться к знаниям, запечатанным в твоей душе, к которым у тебя нет сознательного доступа. Когда я скажу, ты прикоснешься к нему правой рукой и закроешь глаза. Ты обо всем забудешь и испытаешь духовное перерождение. Но не переживай, ты все равно ничего не сможешь вспомнить.

– А это опасно?

– Нет, когда ты очнешься, тебе покажется, что прошла всего пара секунд. Ты не будешь помнить, что произошло с тобой во время обряда, разве что можешь почувствовать небольшую тяжесть в голове.