Сергей Сироткин - Путь. Книга 1

– Замечательно! – недовольно воскликнул я.

Я не знал кто я, зачем родился, а от меня уже ждут свержения существующей власти, да ещё и установления нового вселенского порядка. От этого в голове путаница только усилилась. Захотелось послать всех куда подальше и спрятаться. Но где? Везде, куда бы я ни отправился, желающих убить меня и убеждённых в моём злодействе будет прибывать. Успевай только от них отбиваться. С каждой новой встречей моя жизнь становилась всё насыщенней и интересней. Теперь ещё и посланника искать, и для этого снова возвращаться в Хаос.

– А как посланник выглядел? – спросил я опекунов, чтобы в будущем представлять, кого искать.

– Скорее не посланник, а посланница, – уточнил Вельзевул. – А выглядела она, ну… как дракон, – описал он мне её также неопределённо, как и я ему хранителя Хаоса.

– Исчерпывающе, – иронично поблагодарил я его.

– Извини! Как смог! – улыбнулся он, разведя руками.

– Красивая она! Даже очень! Хоть я ничего не понимаю в драконьей красоте, но она мне показалась именно такой, – впав в некую задумчивость, описал посланницу Люцифер. – Её глаза были как звёздное небо, которое можно видеть в мирах на срезе Сущего. Они глубокие, словно бездна, и невероятно выразительные.

– Что я слышу! – улыбнулся хозяин ада. – Вы, случаем, не запали на неё, Светоносный?

– Отстань! – отмахнулся Люцифер.

– Твоё описание глаз очень похоже на те, которыми обладает хранитель Хаоса, – произнёс я.

– Кто знает? Может, тот дракон и был посланницей, – предположил ангел.

– Это исключено! Хранитель Хаоса никогда не покидает своей обители. Если бы это был он, мы ощутили бы всю мощь Хаоса, которая сосредоточена в нём. Сущее от его перемещения неимоверно бы колыхнулось, и, возможно, вообще не выдержало! А в момент моей встречи ничего такого не происходило. Однозначно, это был другой дракон, точнее, драконица! Ты сам, Люцифер, признал, что в ней присутствовало женское начало, – безапелляционно заключил Вельзевул. – Может у них там, в Хаосе, все с такими живописными и глубокими глазами, – предположил он, усмехнувшись.

– Может быть… – задумался я. – Только теперь искать встречи не только с пророком, но ещё и с вашей драконицей. Кстати, а что за Мир Богов? Уверен, я его неоднократно видел: и во сне, и в Хаосе при помощи чёрной реки, на берегу которой встретил дракона. Каждый раз я чувствовал боль этого мира, от которой он изнывает.

– Верно! – повернулся ко мне Люцифер с вспыхнувшими снова ярким светом глазами. – Нарушение равновесия ощущается, в первую очередь, именно в этих мирах и весьма сильно отражается на их сущности. Потому как они не принадлежат ни Свету, ни Тьме. Они рождены на срезе двух столпов и состоят из обеих материй. Если мы, находясь в мире Вельзевула не чувствуем его боли, так это потому, что ад есть мир исключительно принадлежащий Тьме, и боли поэтому в нём нет. Она появится, когда начнёт разрушаться сама Тьма. Также и с мирами Света. Только они начнут исчезать первыми, погружаясь во Тьму. Ну а та, в свою очередь, сгинет в Хаосе.

После его слов наступило молчание. Каждый понимал, что, начнись разрушение равновесия, остановить его будет невозможно. Никто из заговорщиков не хотел терять родные миры, а вместе с ними и жизнь.

Светоносный рассуждениями только добавил уверенности моим догадкам, что я пришёл в Сущее из-за миров, которые могли исчезнуть вследствие нарушения равновесия. Они ещё держались, но, вспоминая их боль, я понимал, что нити, из которых они сплетены, уже начали трещать, и чем больше я буду медлить, тем меньше останется шансов на их спасение. Но с чего начать? Мысли снова начали спонтанно прыгать и скакать, отыскивая верное решение, как тогда, в Хаосе. Я успокоился, сосредоточившись на Мире Богов, устремив взгляд именно к нему, сквозь пространства. Сделать это оказалось невозможно. Сила, вырывающаяся в месте рождения лавы, где я находился, действительно была сокрушающей и сметала всё на пути, в том числе и моё сознание. Поняв, что пробиться сквозь мощный заслон не получится, я попытался пробиться через саму лаву, как во время приближения Люцифера к аду. И мне удалось весьма легко. По тончайшим нитям, из которых она состояла, я, как по протоптанным тропинкам, мгновенно достиг прекрасного мира.

Сфера ясно-голубого цвета приковывала к себе взгляд чистым сверкающим сиянием. От неё исходило тепло, от которого веяло покоем. Захотелось взять мир в руки и прижать к себе, только рук у сознания не было, так как я застыл в царстве Вельзевула, как статуя, устремив взгляд в недра лавы. Я направился в сам мир, и, ворвавшись в него, мгновенно испытал острую, пронзившую меня насквозь боль. Она сводила с ума. Терпеть её было невыносимо трудно, но, понимая, что только так я пойму, как спасти миры, продолжил проникновение в глубины Мира Богов. В какой-то момент вместе с болью в моём сознании начали возникать картины. Это были видения, в которых мир показывал мне весь охвативший его ужас от творившихся в нём деяний. Крики, стоны, ужас истязаемых существ, напоминавших людей, кровь которых мне предложили испить в замке Тьмы, переполняли его. Мир был поглощён насилием, бессмысленным жертвоприношением, развратом, и, что самое поразительное, уничтожением всякого, кто этому противился. Все осмелившиеся восстать против воли жрецов, служивших погрязшим в пороках богам, отправлялись после физической расправы на вечные муки в ад, в царство Вельзевула.

Богов, которым поклонялись, было немало, и каждый требовал крови, причём обязательно человеческой. Не гнушались приносить в жертву даже детей! Некоторые живущие в мире народы действительно следовали пути своего начала, то есть Прави, и основой их жизни была справедливость. Но тех, кто предался лжи и порокам, было намного больше. От того равновесие и качалось. Чаша терпения мира была наполнена сполна. И, казалось, любая пролитая капля крови невинной жертвы готова её переполнить, ввергнув мир во Тьму. Но более всего мир стонал не от боли, исходящей в нём, а от той, что испытывали его порождения, несправедливо находящиеся в аду. Именно бесчисленный сонм мучеников терзал мир болью через невидимые нити, которыми были привязаны к нему с рождения. И ко мне сразу пришло осознание того, что надо делать.

Изнемогая от боли, я возвращался обратно тем же путём, что и прибыл. По мере удаления от мира боль ослабевала и практически оставила меня, но её остатки давали о себе знать. Очнувшись в своём теле, я упал, хватаясь руками за голову и издав пронзительный стон, прокатившийся эхом по бескрайним просторам огненного мира.

– Что с тобой? – подхватил меня Люцифер. – Ты был в замученных мирах?

– Да, в Мире Богов, – через силу ответил я. – Он показал мне, что там творится. Я знаю с чего начать свержение заблудших правителей.