wheelerson wheelerson - Медин

Что же это было? Андрей прислонился к сырой стене и зажмурился. В своем темном уголке он провалился во мрак, в котором все еще мерцала увиденная молния. Она разрезала внутреннюю сторону век, оставив после себя угасающий контур. Андрей несколько секунд смотрел, как он растворяется, представил наполненный болью взгляд Лизы, после чего открыл глаза. На него вместо его любви смотрели два желтых огонька. А-а!!!

Медин рефлекторно двинул ногой в сторону смотрящего. Мяу-у-у-у-у! Из ниши выскочила обезумевшая кошка и унеслась через освещенный двор во тьму. Сердце упало в живот.

– Андрей! – услышал он справа и увидел, как, озираясь по сторонам, идет к лизиному подъезду отец. – Меди-и-ин!

Мальчик вжался в холодный кирпич. Его сердце колотилось так, что, наверняка, его слышали те, кто праздновал Новый год за стеной. Отец прошел мимо, Андрей всмотрелся в его заострившиеся черты, – капитан выглядел испуганным.

– Андре-е-ей! – Медин-старший достал телефон и стал набирать номер. В кармане мальчика завибрировала трубка. Вот сейчас завоет из ниши рэпер Кекс. Иу-иу-иу! У Андрея перехватило дыхание, и он стал лихорадочно молотить по карману ладонями, понимая, что достать телефон уже не успеет. «Ая-я-яй…», – заиграло из куртки и оборвалось. Пальцы штырями вжали трубку в бедро. Отец обернулся и внимательно посмотрел на балконы.

– Андрей?

– Ииии-у, ииии-у, – во двор громоздко, растягивая сирену, завернула карета «Скорой помощи». Переваливаясь на замерзших колдобинах, она подъехала к толпе и медленно пропахала мимо на некрутящихся колесах, после чего остановилась. Капитан пробежался глазами по нише, где прятался Андрей, о чем-то подумал и пошел к «скорой». Врачи хлопали дверьми, стучали оборудованием. Навстречу им из подъезда выбежал в распахнутом халате лизин отец.

Андрею он показался каким-то нелепым и жалким в этот момент. Такой неприступный и всемогущий бизнесмен Васнецов в одночасье превратился в обрюзгшего толстяка с прилипшей на лоб прядью волос. Да еще и глупом халате поверх рубашки и брюк. Что-то злорадное шевельнулось внутри мальчика. «Почему теперь не смеешься, олигарх несчастный?», – вспомнил он мурлыкающий силуэт в золотистом проеме.

Ныне проем был подъездный, желто-грязный. В нем человек суетился, приглашал врачей проходить быстрее, усердно кланялся, колыхал махровыми полами. Когда последний медик прошел в холл, он ткнул его в спину, ошалело осмотрел собравшихся людей и поспешил внутрь.

– Я заплачу вам за молчание. Никакой прессы, умоляю, – толстяк пытался разглядеть лица медицинской бригады, когда они зашли в лифт и нажали кнопку «девять». Врачи не шевелились. Лишь посмотрели на Васнецова сверху вниз. В полутемной кабине их глаз не было видно.

– Назовите цену… – сглотнул бизнесмен.

– Эм… давайте посмотрим сначала, что произошло, – ответили врачи.

– Только не надо сообщать журналистам. Это совсем не нужно, – не отступал Васнецов.

– Для нас сейчас важно помочь человеку.

– Да, конечно… но, если вас спросят…

– Мы не будем ничего сообщать.

– Я надеюсь.

– Сообщат дежурные.

– Но…

Двери лифта открылись. Махровый вынужден был выйти, чтобы пропустить медиков. Они проследовали напрямую в распахнутую дверь квартиры. Здесь все было так же, как оставил Андрей – бетонные плиты на своих местах, лестничные перила стройными прутиками убегали вверх и вниз, свет ворсился из всех уголков прихожей. Не было, пожалуй, одного – атмосферы сокровенного любовного признания, витавшей здесь менее часа назад. Теперь пребывал разряженный воздух, позолота оттенков облупилась, обнажив бесчувственный гипс.

– Где больной? – спросил вошедший врач.

– Там, – растерянный и розовощекий Кабан указал на комнату Лизы.

Бригада, не останавливаясь, проследовала мимо темного холодного зала, в глубине которого тлел уличным светом праздничный стол. Шторы приведениями хлестали снаружи, затянув безмолвную печальную песнь. Еще более возбужденный Васнецов пробежал мимо, не обращая внимания на зал и пьяного Кабана.

Лиза лежала на своей кровати и была бледнее бледного. Сосредоточенный врач сел рядом у изголовья, его помощники стали готовить оборудование. Длинными пальцами медик зажал лизину кисть и, сверяясь с часами, замерил частоту пульса. Приоткрыл веки, осмотрел глаза, проверил давление и послушал дыхание. Еще раз проверил пульс на шее.

– Вы говорите, в нее попала молния? – с сомнением в голосе спросил он.

– Истинно, так и было, – закивал прилипшими волосами Роман Васнецов. – Хлопнуло ее об стену навзничь. Мы думали, что насмерть.

– Странно, – задумчиво сказал врач и осторожно провел рукой по лизиному телу. – Ожог ведь должен быть… А его нет.

– Но разве это плохо, доктор?

– Это хорошо, но я тогда не понимаю, зачем вы нас вызвали. Да еще и в праздник.

– Как?! Ведь молния…

– Гражданин Васнецов, – врач резко встал, – при всем моем к вам уважении… Имейте совесть! Ребята уезжаем.

– Но как?! – бизнесмен вдруг преобразился, и из халата полез бриони. – Что с дочерью?!

– Она спит.

– Что значит, спит?!

– То и значит: спит.

Врачи начали собирать оборудование.

– Нет, погодите! Такого не может быть…

– Уважаемый, – главный медик остановил рукой нападающего бизнесмена, – если вы все еще не хотите стать новогодним посмешищем в газетах, приведите себя в порядок и тоже ложитесь спать. В противном случае, за ложный вызов можно и ответить.

– В нее, правда, попала молния! – раздалось позади них. Это Илья Кабанов вмешался в разговор. – Мы все видели, спросите у наших гостей… И стекло… Неужели вы думаете, что это мы его разбили?

Поглядев на перекошенное лицо Кабана, врач хмыкнул. Потом снова бросил взгляд на безмятежную Лизу.

– В любом случае, я не вижу, чем мы можем помочь. Разве, что разбудить.

– Разбудить?!! – снова вскинулся лизин отец. – Что с моей дочерью произошло?! Отвечай!!!

– Любезный… уберите руки. С вашей дочерью все в порядке. Не знаю, что там в нее попало, но оно не принесло ей никакого вреда.

– Но как же стекло… Удар был такой мощности, что мы все ослепли, а когда прозрели… Лизонька лежала у стены без сознания.

Васнецовы волосы вдруг совсем поникли, и он зарыдал, сотрясаясь всем телом.

– Ну-ну-ну, – нашелся врач. Он обнял халат и положил его голову себе на грудь. – Будет вам. Хорошо, что хорошо.

Он подмигнул своим напарникам, и те стали тихо выходить на улицу, мимо Кабана, который смотрел на все происходящее с бутербродом и недоумением.

– Рекомендую вам сейчас выпить сто граммов и идти почивать. На пару с доченькой. Чтоб завтра проснуться в новом году бодрым и подтянутым, – врач уже повел Васнецова из комнаты, когда толстяк что есть силы вцепился ему в руки.