Дэвид Нездешний - Бегство

И тогда появились Туманные Волки… О-о-о! Это были страшные создания – порождения вечного холода и мрака! В брызжущих свирепой слюной пастях они несли смерть! Долгое время выращивал их Туманный Повелитель в своих мглистых чертогах, долго он держал их в голоде, высвободившимся, наконец, на свободу… В мгновение ока мы были повержены, раздавлены и разбиты…Даже надежда на чудо умерла во многих сердцах…

И пришло наше время – время чар и заклятий! Черный Ястреб – придворный чародей тогдашнего государя Британии – собрал сильнейших нюдеев от каждой из семи основных сфер… оставшиеся он разумно решил не привлекать.

Я, как и все боеспособные маги Лунного Сияния, сражался с другими на поле боя, вкушая ярость схватки и солоноватый вкус собственной крови, струившейся по щекам с рассечённого лба. Меня вырвали прямо из драки, заверив, что в команде Ястреба я окажусь для Британии полезнее целого войска. И вот я был принят в эту славную кампанию представителем Магии.

Сам Ястреб являлся величайшим из всех, кого я знал и о ком когда либо слышал, в сложнейшей и опаснейшей сфере Пси. Нас собралось семеро – сам великий магистр, я, Глорофор от Иллюзии, Элеанор от Чародейства, Борозон – представитель Мистики, Полифой от Волшебства и Хлор от Колдовства. Не вдаваясь в подробности, скажу, что нам удалось состряпать такое заклятие, что Туманные Волки бежали, поджав хвосты и жалобно поскуливая, не внимая велениям своего господина. Но яростный поток нагнал их и развеял по ветру, не оставив даже воспоминания об их существовании! Многие в тот день были отмщены, и многие избежали неминуемой гибели.

Повелитель Туманов и Льдов остался один, но драться с Высшим – все равно, что добровольно спуститься в исподнюю [12] Исподняя – мифическое место обитания демонов. . Мы не могли считать свою победу полной и надеялись только, что на помощь нам придёт кто-нибудь из Высших, не таящих злобной ненависти ко всему людскому роду.

И наши неустанные молитвы и прошения превзошли все ожидания, найдя отклик в сердцах Высших. Повелитель Льдов позорно заперся в своем замке, дрожа от страха и возмущения и скрипя зубами от злости. Больше о нём и по сей день ничего не было слышно.

А мы праздновали громкую победу. Сам Черный Ястреб вручил мне посох колдуна, и никто там, наверху, уже не был в силах чинить мне препятствия. Его же провозгласили главою всех нюдеев Британии – Чудотворцем. Этого воистину почётного признания не получал ни один магистр ещё со времён Войны Ветров.

А Ястреб извинился еще за то, что не смог сделать для меня больше, чем уже сделал – дескать, правила тут даже ему не позволяют.

Но я был счастлив. Какое «больше», думал я, у меня ведь есть посох колдуна, благодаря и мне в том числе Британия была спасена от неминуемой гибели! Многие мои тайные мечты – мечты ещё не очень зрелого пылкого романтика – сбывались, как по мановению прославленной волшебной палочки. Видимо то, что я так долго не мог ничего достичь, оставаясь серым среди серых, отразилось на моём желании добиваться большего. И вплоть до шести дюжин лет без году я наслаждался своими новыми возможностями, разгуливая по вольным землям Британии и повсюду вступая в бой с многочисленной нечистью.

Но после моя радость иссякла, и я снова потянулся к знаниям. Мне были открыты все тайны Колдовства, но совсем недалеко маячила удобная и могущественная Мистика.

В возрасте шести дюжин лет среди жителей Лунного Сияния как раз наступает пора зрелости, когда мужчины уже начинают остепеняться и искать себе спутницу жизни. Я полюбил тогда прекрасную девушку Маглану, увы, оказавшуюся далеко не моим идеалом женщины. Она была молода и красива, ей ещё только исполнилось пять с половиной дюжин (не смейтесь, у нас этот возраст ещё пора ранней зрелости), но, к несчастью, сердце её источил червь алчности и зависти. Она бежала с одним изгнанным мистиком, обокрав и едва не прикончив меня. Я был сильно огорчён её поступком, и с той поры так и не смог найти женщину достойную назваться моей женой. А, может, просто плохо искал… Ведь, чтобы пережить горькое разочарование, я ещё глубже погрузился в изучение мира сущего и освоение его загадок и тайн…

Но неожиданный успех в развитии, и неудачи в личной жизни притупили мою изобретательность, и я не мог придумать ничего стоящего, что бы заслужить право именоваться мистиком. А об успехах на военном поприще нечего было и мечтать – к истреблению укрывшейся по разным уголкам нечисти доблестные британские рыцари и близко не подпускали ни одного нюдея, оставив это занятие своим верным клинкам. Приходилось заниматься учёными изысканиями и наблюдением известных миров. Но как-то получилось, что больше я увлёкся алхимией, загадочным и таинственным искусством, которое прочие нюдеи считали ничтожной пародией, не достойной их высокого внимания. Ещё прежде, когда меня держали в недосягаемости посоха колдуна, я интересовался этой сферой нюдейства [13] Нюдейство – использование ню, то есть сотворение заклятий и чар. , на деле оказавшейся не такой уж сложной и зачастую далёкой от плетения чар.

Однажды я от нечего делать развлекался Иллюзией. И вдруг обратил внимание на очень интересное обстоятельство. Как известно любому нюдею, звук расходится множеством крохотных волночек, бегущих в толще воздуха и стремящихся во все стороны от источника. Взглядом Иллюзии смутно видны эти волночки. Их возбуждение и управление ими как раз и лежит в основе этой сферы. Как оказалось, они вовсе не одинаковы. Одни длиннее, другие короче. Одни имеют больший размер от падения к гребню, другие меньший. И вдруг я заметил, что разные волны, попадая в наши уши, дают различные звуки. Громкость, тембр и прочие свойства звуков, благодаря которым мы различаем их, зависят как раз от длин и размеров этих волночек.

Никто ранее не задумывался над тем, можно ли управлять ими обычным способом, не прибегая к плетению чар. А ведь нашим ушам не нужны никакие заклятия, чтобы слышать их. И тогда в моей рисковой голове родилась любопытная мысль…

Постепенно я увлекался этим всё более и более. Внимательно наблюдая за миром взглядом Иллюзии, я так же заметил, что все предметы отражают часть падающего на них света, который так же расходится волнами от источника, Ока Митры или горящего факела. Но эти волночки ещё крохотнее и суетливее, чем те, с которыми движется звук. А главное – они не просто колышут воздух, сотрясая его малейшие частички, а движутся вместе с очень мелкими, почти незаметными кусочками света. Эти крохам я, как правомерный открыватель, дал название «фаэтон». От фэкторского «фай» – разный и «тон» – цвет. И такое название родилось не из пустого места. Ведь, попадая в наши глаза, маленькие безобразники действительно дают разные цвета! Которые опять же зависят от длины волночек и частоты их колебания. И более того – темнота различных вещей связана с тем, сколько света они поглотили, а сколько отразили вовне! Потому курфил такой тёмный, а аксоний так ярко блестит!