Дэвид Нездешний - Бегство

Обойдя уже почти всю ярмарку, златовласка, довольно подсчитывая выуженное у заправских мошенников серебро, лёгкой походкой устремилась в небольшой переулочек, намериваясь покинуть шумную площадь. День становился невыносимо жарким, поэтому долгая задержка могла стать губительной для её нежной кожи. В «Круглом Столе» ожидала мягкая постель в далеко не лучшей, но весьма уютной комнате. И кружка терпкого, прохладного эля, одна мысль о которой заставляла красавицу шагать быстрее.

Улов оказался не плох – около дюжины полновесных серебряников. Вполне достаточно для путешествия в Ю, и даже останется на лишнюю кружечку эля. Златовласка весело улыбнулась, позвякивая драгоценными монетами, и лёгкой поступью зашагала по мощёной булыжниками улочке. В её глубоких нежно-бирюзовых глазах играла мечтательная задумчивость – она уже видела себя в дороге, среди бескрайних степных просторов, необъятных лесов, величественных гор и кристально чистых озёр. Странница даже подумывала когда-нибудь поселиться вдали от людей, на берегу весело журчащей речки… Когда-нибудь, ближе к тем годам, что отнимают у человека необоримую жажду куда-то идти, что-то делать, к чему-то стремиться… А пока её молодое здоровое тело было полно сил, голубоглазая красавица просто слонялась по миру в поисках приключений и такого жуткого, но вместе с тем ужасно приятного ощущения опасности… Хотя в последние дни всё чаще и чаще ей приходилось впадать в русло размеренной городской жизни в вечных поисках средств к пропитанию и оплате постоя. В этих чуждых краях мало кто был готов приютить и накормить незнакомку из одних лишь добрых чувств.

Вдруг из сказочного полузабытья красавицу вырвали шум голосов и восторженные крики большой толпы, собравшейся неподалеку на площади. Несмотря на мучительную духоту и жар летнего полудня, люди жались друг к другу так плотно, что протиснуться меж ними мог только очень маленький и юркий проныра. И, естественно, от такого столпотворения за версту разило запахом пота и грязной одежды, отчего народ познатнее старался обходить сие скопище стороной. Зато людины [5] Людин – свободный простолюдин, ремесленник или мелкий владетель, не из знати. слетались туда как мухи на мёд, и любопытная странница поспешила последовать их примеру.

Конечно, чужеземка могла и не обратить внимания на происходящее там, внутри собравшейся толпы. Но как же не сунуть нос всюду, куда только можно? Она редко задумывалась над тем, что однажды его могут и прищемить.

Заставив себя на время позабыть об отдыхе и эле, странница пробралась сквозь гогочущую потную толпу зевак, в окружении которой увидела здоровенного детину, которому какой-то верзила поменьше отсчитывал, видимо только что проигранные, монеты. Оба мужчины были обнажены до пояса, физиономии горели красным жаром, а мускулистые, жилистые тела обливались горячим солёным потом.

– Люди! Удалые молодцы! Кто не трус – подходи силой меряться! – закричал мордоворот, получивший свой выигрыш.

Странница сразу сообразила, что здесь проводится одно из многих забавных для толпы игрищ, случайно пропущенное ею. Правда, этот здоровяк совсем не походил на тех матёрых пройдох, с которыми ей приходилось сталкиваться прежде. Как и большинство сильных людей, он обладал простым, бесхитростным взглядом и добродушной улыбкой, выдававшей в нём человека не слишком-то изощрённого. Многочисленные давно зарубцевавшиеся шрамы на свитом канатами мышц здоровенном теле и обветренном мужественном лице говорили о том, что ему приходилось участвовать не в одном сражении. А стройная осанка подсказывала, что былому вояке доводилось служить в строго организованном войске, вернее всего, у местного правителя. Короткие густые чёрные усы и волнистые смолисто-чёрные волосы, а так же тёмно-зелёные широко поставленные глаза сообщали о принадлежности детины не к местному люду, среди которого встречались, как правило, русоволосые и синеглазые. Скорее всего, он выходец одного из закатных народов, вроде тофов и шорлдов, которых странница сама ни разу не видела, но наслушалась о них самых удивительных и невероятных историй. Однако блестящий тёмный загар не оставлял сомнений, что здоровяку пришлось прожить в этих, а может и других жарких краях немалое время. Нахмуренные, сдвинутые брови и поджатые губы отражали в нём человека сурового склада характера. Вернее всего, эта суровость происходила от пережитых жестоких боёв, яркими памятками оставшихся на всём его могучем теле.

На вызов здоровяка откликнулся молодой мужчина, не выглядевший таким же сильным, зато казавшийся более проворным и подвижным, облачённый в богатое одеяние, вызывающее зависть знатнейших купцов и помещиков. На поясе с золотой бляшкой болтались изящные, инкрустированные сапфирами и рубинами ножны, в которых покоился широкий полуторный меч. Под алым бархатным шёлком скрывалась тяжёлая трёхслойная кольчуга, никак иначе, работы подгорных племён. Уже по одной выступающей из-под одежды нижней её части можно было заметить, что к созданию сего великолепного доспеха приложились руки этого искусного народа.

Из восторженного перешёпота толпы чужеземка поняла, что принял вызов верзилы никто иной, как сын самого Всемилостейшего Городничего, Кэлар Эрберт, которого за глаза величали не иначе, как Троллем. И, правда – грубой развалистой походкой, которую не могли скрыть даже величественная осанка и гордый взгляд, но ещё более – заносчивым и нахальным характером – он походил на описание лесного чудовища из жутких бабушкиных сказок.

Тролль надменно вышагивал, высоко подняв голову, с видом человека, привыкшего повелевать. Конечно же, ему не нужны были деньги простодушного здоровяка, просто хотелось позабавиться и в очередной раз доказать свою силу. До сего времени городничий отпрыск слыл непобедимым в рукопашной схватке.

В воздухе застыло напряжённое молчание. Даже беззаботно лающие на всех прохожих бездомные собаки, казалось, умолкли, дабы ничем не нарушить тревожного ожидания, окружившего противников. Странница была, пожалуй, единственной из зрителей, кто не знал о давней вражде этих двоих. В скрестившихся взорах силачей читалась жгучая ненависть друг к другу.

Правила боя были предельно просты – если верзила укладывает противника на обе лопатки за то время, пока не вытечет последняя капля воды из небольшого глиняного кувшина, что стоял на деревянном столике подле силача – победа присваивается ему. Не успевает – придётся платить проигрыш – полновесный серебряник. А ежели кому удастся положить самого затейщика игрища, то победитель получит всю дюжину. Конечно, молоденькую смекалистую хитрюгу не могли не привлечь такие деньги, превышающие весь её сегодняшний улов. И надо было всего лишь обвести вокруг пальца одного дурака. В находчивой головке тут же принялось подбираться нужное решение. Котелок стремительно заварил, степенно откидывая заранее невозможные и невероятные идеи.