Ян Альгин - Любой ценой

В самом низу светил всеми своими огнями, отбрасывая бледные отблески на водную гладь речной порт, второй по важности источник богатства Арвьето. Корабли не прекращали швартоваться там даже сейчас, в сгущающейся тьме. Сюда стекались товары с половины королевства: железную руду, строительный камень и золото везли из Ледяных Гор через Весёлую Гавань; в лесах Илдвига к ним добавлялись строевые сосны, кедр, мёд и дубовые чернила; в Землях Короны стекло и изделия из металла – статуэтки, кубки, щиты, мечи, копья; ещё ниже по течению, у Медовых Ворот – вино, а из Равнины по притокам везли зерно и овощи. Начало своё Эста брала далеко на востоке, за пределами Эставалля, в глубине королевства Арль. Оттуда, правда, было почти нечего везти, разве что поделочные камни, в изобилии водившиеся в горах у его северной границы. Слабым же утешением они служили правителям Арля, которым не досталось ни золота, ни серебра, ни рубинов, изумрудов, сапфиров или иных драгоценных камней, добываемых в тех же горах, но западнее – уже в Эставалле! Притоки Эсты охватывали собой всё королевство, за исключением разве что Риксмарка да крайнего юга, и по ним помимо уже перечисленных в Арвьето везли также множество других товаров из всех приречных городов и деревень. Всё это добро переправлялось в морской порт, а уже оттуда попадало во многие города и страны по всему свету.

От порта на другую сторону реки вёл высокий железный мост, огороженный с обеих сторон пятифутовыми перилами из железных прутьев, между которыми через каждые восемь футов крепились круглые пластины с изображением красной розы на синем поле. В самом начале моста несколько пластин были сорваны, вместо них появились другие – белые в виде корабля. Похоже, благородный лорд Ферье затеял ремонт. Мост тянулся бесконечно, как и сама река, тихо шуршавшая снизу – она оказалась даже шире, чем представлялось при взгляде с холма. Гулко цокали копыта, сумерки сгущались по-летнему неспешно. Наконец мост кончился, вновь уступив место дворцам, которых, впрочем, на этой стороне было немного: здесь имели право селиться только самые приближенные к хозяевам города семьи. Вскоре показалась и сама обитель лорда Рейнора и его потомков, белокаменная Гленвин Риз, или Весенняя Роза. Она отделялась от остальных дворцов особенно широким каналом, через мутно-жёлтую воду которого перекинули крепкий окованный железом мост. Замок защищала невысокая стена: не достигавшая и пятнадцати футов в высоту, она состояла из больших блоков молочно-белого камня с дымчато-серыми прожилками. Ворота не выглядели крепкими – любой таран проломил бы эти створки с первого раза. Процессия без препятствий прошла через них, караульный выглянул лишь для того, чтобы поприветствовать её.

За воротами вплоть до самого замка расстилались поля жёлтых и красных тюльпанов, среди которых, на резной, выкрашенной киноварью скамейке неподалёку от входа его и ждал лорд Бернард Ферье, греясь на вечернем солнышке с потрёпанным фолиантом «Истории государства» в руках.

Завидев гостей, Ферье отложил книгу:

– Ваша светлость, – кивнул он.

За те десять лет, что Везарий его не видел, властитель Побережья окончательно состарился: наполовину облысел, немногие оставшиеся волосы торчали сухими седыми клочками, глаза, когда-то голубые, потускнели и приобрели мертвенно-серый оттенок, он весь осунулся, сгорбился и сморщился, стал похож на нищего старика с паперти, которому Везарий подавал раз в неделю у храма Бандалиона по дороге к университету. А ведь всего на три года старше отца , подумал Везарий, – как-то изменился за это время он?

– Вы как нельзя вовремя, – дребезжащий старческий голос вывел Везария из раздумий, – я собирался ужинать.

– Лорд Бернард, – кивнул он в ответ, – мы давно не виделись, с тех пор вы, похоже, стали более склонны к историческим изысканиям.

– Очень поучительно иной раз почитать про деяния тех, кто был до нас, – пояснил лорд. – А Гриффид знает в этом толк – как бывший канцлер он прекрасно разбирается в делах государственных, и оценивает поступки правителей с большим тщанием и без неуместного морализаторства, не подражая никому из остальных историков, так и норовящих каждое действие одного превознести до небес и наполнить глубоким смыслом, а другого – объявить на редкость глупым. – Он откашлялся и продолжил: – Нарисовать человека одной краской просто, но полученный образ не даёт представления о том, каков же он был в действительности, получаются болванчики на манер мелленских: один яркий и улыбающийся, второй тёмный и кривит злую рожу. А в изложении Гриффида все они предстают живыми людьми, что уже неплохо.

Сопровождавшие Везария в пути по городу откланялись и отправились по своим делам, а лорд Ферье повёл его по коридорам замка, двигаясь медленной старческой походкой.

– Как прошло ваше путешествие? – осведомился он, свернув направо от большого щита на стене.

– Капитан сказал, что не совершал таких быстрых плаваний ни разу в жизни. Впрочем, мои предыдущие морские путешествия также проходили гладко – должно быть я приношу удачу.

– Надеюсь это так, и вы принесёте удачу нашему королевству, ведь она ему понадобится, – Ферье остановился и перевёл дух, Везарий подождал его. – Сейчас вам покажут покои, в которых вы сможете переодеться и отдохнуть с дороги, а потом проводят в обеденный зал. Здесь налево, – старый лорд махнул слуге и тот взял факел, установленный в стенной нише, – я подожду вас, отдыхайте сколько будет необходимо.

Везарий едва не поддался соблазну завалиться спать – всё-таки уже стемнело, а Ферье сам предложил отдыхать сколько нужно, вот и пусть тогда ждёт до утра. Однако он всё-таки переборол себя, натянул парадный алый с золотом камзол, любезно разложенный на постели, и приказал вести себя в зал. По дороге к нему присоединился и сам хозяин замка.

Пройдя вслед за Ферье через массивные бронзовые двери, украшенные орнаментом из волн и кораблей, он попал в большой пиршественный зал, наполненный говором и звоном. Сейчас здесь едва ли набралось четыре десятка гостей и, хотя они и производили шума как четыре сотни, в нём свободно можно было разместить впятеро большее число.

– Сегодня уже поздно было созывать всех, – пояснил Ферье, – но вот завтра мы устроим действительно большой пир, каких вы у себя на островах не видывали, уж это я вам могу обещать.

– Я высоко ценю ваше гостеприимство, милорд, но отец призывает меня к себе со всей срочностью, на какую я только способен, – с холодком ответил Везарий. У него из головы никак не шла леди Эмилия.

При его появлении гости оживились – ещё бы, они ведь и собрались ради того, чтобы посмотреть на засидевшегося на чужбине принца. Нужно взвешивать каждое слово и выверять каждый жест, напомнил себе он. Гостями лорда оказались в основном городские чиновники и негоцианты, аристократы находились в явном меньшинстве – рыцарей и дам оказалось не более дюжины. Вполне естественно для торгового города.