Татьяна Зингер - Соль и пламя. Вестница

Если понадобится, он отстоит честь Агнии. Признается перед всеми, что был ее единственным любовником. Пусть перемывают косточки ему, но не ей. Агния чиста! Была и будет.

А у ворот дома обнаружилась девчонка из недавнего прошлого. Она стояла, прислонившись к кованому забору, недалеко от парадного входа – прохожие посматривали настороженно на гостью из мира нищих – и безостановочно чесалась.

Надо же, и дом его нашла без подсказки – какая сообразительная девочка.

– Здравствуй, – сказал Иттан, держась на расстоянии. – Разыскала кольцо?

На впалых щеках девицы проявились ямочки.

– Ага, – улыбнулась она, становясь вдруг милой и даже симпатичной. – Почти. – И тут же скуксилась. – Только они мне его не отдают.

– Они – это кто?

– Кто-кто. Скупщики, разумеется. – Девица глянула на дом в прорезях забора. – Какой красивый. Высокий! Везет тебе жить в таком.

– Угу, – подтвердил Иттан. – И чего скупщики хотят?

– Денег, – дернула она плечиком, и холщовая рубашка слетела с острого плеча. – У нас расценки другие, потому сумма небольшая, но мне, знаешь ли, и золотой взять неоткуда. Дай золотой? – предложила нервно. – Я сегодня же принесу кольцо, а ты прикажешь тому мужчине с бородкой отвалить от меня. Я его жуть как боюсь. – Девица шмыгнула вздернутым носом. – Он мою скрипку надвое переломал.

– И что с того? – Иттан зевнул. – Мне плевать, у кого кольцо и как ты его добудешь. Мужчина с бородкой, как ты выразилась, отвалит исключительно после того, как я получу краденое.

Иттан протиснулся меж девицей и забором, направился к воротам. Она семенила следом и недовольно пыхтела.

– Обещаешь, что он больше не придет?

– Да. – Иттан обернулся, преграждая ход во двор имения. – Клянусь своей честью.

Кажется, клятва девицу не проняла – а сама не так давно клялась невинностью, – потому она мялась. Но у самого входа, не выдержав, простонала:

– Я отдам тебе кольцо! На!

В немытой ладошке было зажато оно. Сверкающее на солнце миллионами переливов. С крупным камнем, прозрачным что слеза. Иттан тронул холодный обод, вспоминая пальцами каждую шероховатость на золоте. Улыбнулся во весь рот.

– Что, скупщики отдали? Дорого обошлось? – с сочувствием полюбопытствовал он.

Девица запунцовела так, что красноте на ее лице не помешал даже смуглый, почти черный загар.

– Извини, не нужно было… я… дура… – проблеяла она. – Теперь тот мужчина отстанет? – наивно, ну совсем по-детски, вопросила, опустив взгляд.

– Разумеется, отстанет, – согласился Иттан и повел рукой.

Жест – словно отогнал назойливую муху – завершился выбросом истинной силы, и девица неуклюже повалилась на бок, ударившись о брусчатку. Глаза ее беспомощно бегали влево-вправо, рот приоткрылся, и язык вывалился будто слизень. Чары окаменения были просты и доступны, а главное – качественны. Поразительно, что воровка боролась с ними (Иттан чувствовал магическое сопротивление, излучаемое ею), но до прибытия стражи заклинания хватило.

Пока первый розовощекий молодец, вчерашний выпускник академии стражников, погружал воровку-неудачницу в бричку с решеткой на оконце, второй выпытывал детали преступления и безостановочно строчил что-то в блокнотике карандашом.

– Как узнали о воровстве?

– Не обнаружил кольца. – Иттан, нетерпеливо постукивал ногой, посматривал в сторону дома. Войти следователю внутрь он не позволил, потому стерег ворота как цепной пес. Местные сплетницы уже не таились и не изображали бурную деятельность, а держались чуть поодаль, щебеча о «темных делишках, что творит младший граф Берк».

– Как догадались, что украла именно она? – Следователь показал грифелем на бричку. В решетке виднелось побелевшее от ужаса лицо, впрочем, звуков воровка не издавала, попыток проявить норов не предпринимала. Уж не смирилась ли со своей участью?

А что, поговаривают, в темницах лучше, чем в трущобах – хотя бы кормят задарма.

Иттан припомнил первую встречу с кучерявой девицей, и следователь переписал все в мельчайших деталях, даже уточнил, как выглядела скрипка и футляр. После, пробежавшись глазами по тексту, удовлетворительно кивнул.

– Спасибо, господин Берк, за оказанную помощь. Обещаем наказать вашу преступницу по всей строгости, – пообещал, закрывая блокнотик.

– Не мою. – Иттан отвернулся от брички. – Как именно накажете?

– Вздернем, разумеется, – бесхитростно ответил следователь.

– Что?

Нет, ну не соответствовало преступление наказанию. Ну ладно, прилюдно выпороть, или на каторгу отправить, или в тюремную камеру посадить на годик-другой. Но повешение?..

– Недавним своим указом верховный судья приказал казнить воришек без суда и следствия – дабы уменьшить численность краж, совершаемых в Янге, – с радостью и даже гордостью сообщил следователь, посмеиваясь. Сейчас он особо походил на вчерашнего студента, несерьезного и не видящего разницы между теорией и практикой, оттого любая смерть ему казалась лишь строчкой в отчете.

– А если я ошибся? – Иттан встревоженно покосился на бричку. Лица в оконце не было.

– То есть кольцо взяла не она? – Следователь нахмурился.

– Она. Но если бы я ошибся? – настаивал Иттан. – Вы бы казнили невиновную?

Всего секунду юный следователь раздумывал перед ответом.

– Но вы же не ошиблись. Поверьте, господин, у особ ее племени проступков хватит на три повешения. Потому мы благодарны вам за содействие. На этом и распрощаемся. – Поклонился, не дожидаясь одобрения.

Иттан двинулся к дому, напоследок проводив покачивающуюся бричку взглядом из-под сведенных бровей. Он не видел пленницы, но помнил ее детскую мордаху и наивные, точно коровьи, глаза, такие бесхитростные, обрамленные длиннющими ресницами. Крошечную ладошку – с ее пальца, любого, даже большого, кольцо бы слетело, – и поджатые губы. Под ребрами, в боку кололо чем-то, отдаленно похожим на совесть.

Но с порога взялась причитать матушка, и о совести пришлось позабыть.

– Ох, милый! Как же так? Неужели ж взаправду наша семейная реликвия была украдена? Ох-ох-ох.

Боги! Как, когда, каким непостижимым образом она разведала про кольцо?! За те минуты, что Иттан вел разговор со следователем, никто не выходил из дома и не заходил внутрь, но матушку уже оповестили о происшествии. Неспроста говорят, что сплетник – это призвание, состояние души и даже особого рода талант.

– Не переживай. – Иттан сбросил ботинки. – Кольцо у меня.

– Как же не переживать?! А случись чего? Да у меня в сердце колет, когда я представляю, в каких немытых лапах побывало наше колечко! – Матушка всхлипнула. На ее крик тут же сбежалась обслуга и, конечно, тетушка Рита.

– Что? Что произошло? – вопрошала матушкина сестрица, пока мать ревела, утирая нос платочком.