Александр Романчиков - Быть Героем

– Неужели совсем нет шансов? – сквозь слезы, едва не срываясь в рыдания, спросила женщина.

– Не расстраивайтесь, шансы всегда есть,– мягким баритоном успокаивал собеседницу мужчина, – многие люди лежат в коме годами и приходят в себя.

Судя по всхлипываниям, женщина не особо поверила доктору.

– Виктор Дмитриевич, неужели нет такого препарата, что мог бы помочь ему очнуться? – женщина подошла к больному, – Любые деньги, квартиру, дом, что угодно продадим, только бы все с ним было хорошо.

– К сожалению, нет, Лидия Петровна, – ответ был сказан осторожно, с некоторой паузой. – Сейчас его состояние стабильно. Все, что ему нужно, это время, остается только ждать. Берегите деньги, вы и так купили все, что могли.

Вялые мысли тягучей рекой текли в голове очнувшегося, глаза не желали открываться, а сознание не желало воспринимать реальность. « Кто я? Где…»: вопросы, лишь они появлялись в голове.

– Смотрите, доктор, – внезапно воскликнула женщина, – Он очнулся?!

– Успокойтесь, Лидия Петровна, – подбегая к больному, приговаривал врач, – Сейчас мы все проверим.

Больному насильно раскрыли глаза, поочередно светя в каждый маленьким фонариком. Зрение пыталось сфокусироваться на источнике света, глаза резало, слишком долго они были закрыты.

– Да, кажется, он пришел в себя, – сделал заключение Виктор Дмитриевич, врач из районной больницы.

На голову едва пришедшего в себя пациента упала теплая, соленая капля, а затем и шквал поцелуев материнских губ.

– Сыночек… – шептали они.

Резка Паша вспомнил все. Всё своё путешествие, от его начала и до его конца. Но сейчас он был дома, он узнал эту комнату. Это бы родительский дом в деревне, куда он так и не попал в тот вечер, когда гроза перебросила его в… Теперь Паша был не уверен, что его хоть куда-то перебрасывало, кроме как в обыкновенную кому. Теперь воспоминания, минуту назад такие живые и яркие, укрывались одеялом сновидений, превращаясь в плод фантазии пораженного комой мозга.

Паша попытался говорить, но у него вышло лишь чуть громче выдохнуть воздух. Каждая мышца его тела затекла и отказывалась повиноваться. Он чувствовал иглу в своей вене, должно быть это была капельница. Ему сильно досаждало это чувство, он не любил уколов с детства, а при виде игл его всегда передергивало.

– Выньте её, – еле слышно прошептал Паша.

– Что? – взволнованно переспросила женщина, – Что он говорит?

– Я тоже не расслышал, – ответил доктор.

– Выньте эту чертову иглу! – неожиданно громко и четко потребовал Паша.

– Какую иглу? – недоуменно пробормотала мать.

– Он говорит о капельнице, должно быть, – догадался доктор, – её нельзя вынимать, пока что.

– Я сам выну, – Паша почувствовал прилив сил и был уверен, что сам сейчас вынет иглу.

– Успокойтесь, молодой человек, не стоит тратить свои силы сейчас на подобное, вам ещё предстоит длительная реабилитация, – врач был спокоен и требовал такого же спокойствия от пациента.

Паша умолк, решив не тратить сил на споры. Глаза его уже четко различали комнату и её обстановку. Врач был мужчиной лет пятидесяти, с густыми черными усами, что так любили мужчины его поколения. Внешний вид его внушал доверие, однако Паша был не в том настроении, чтобы проникаться доверием хоть к кому-то.

Раздражала и зареванная мать, Паша скучал по ней там, но сейчас ей он был не так рад, как хотелось бы. Обстановка не располагала к радости, Пашу охватывало раздражение, он вовсе не чувствовал себя при смерти, что читалось в глазах матери. Он решительно не понимал, к чему такая суета вокруг его персоны, а это непонимание раздражало его еще больше.

Он, можно сказать, уже привык к подобным пробуждениям. Хотя теперь его гложили сомнения, было ли произошедшее с ним реальностью или же всего лишь игрой воспаленного воображения. Паша попытался пошевелить пальцами рук и ног, удалось ему это только с третьей попытки. Затем он смог пошевелить рукой, окончательно набравшись сил, он уже приготовился выдернуть досаждающую иглу, но его подхватило внезапно нагрянувшим потоком слабости и утащило в сон.

– Что? Он опять засыпает? – мать удивленно взглянула на врача, – Но зачем?

– Так нужно, – спокойно ответил доктор, вынимая шприц, – очнется он, не переживайте.

Очнулся Паша на рассвете. Робкие лучи солнца проникали в комнату, освещая ее мягким светом. Все та же капельница возвышалась над Пашей. Освещаемая утренним солнцем, она почему-то еще больше раздражала его. На этот раз он не стал терпеть неудобств, аккуратно вынув иглу из вены. Освобожденное от иглы отверстие принялось кровоточить, к счастью рядом на тумбочке имелась вата и бутылёк со спиртом, там же было пару шприцов и какие-то лекарства. Продезинфицировав ватку, Паша приложил ее к ране, согнув руку в локте.

Попытка сесть на кровати увенчалась успехом не с первого раза, но все же удалась. Его знобило, на нем был открытый больничный халат, который слабо грел его тело, доселе ютившееся под толстым одеялом. Сидеть и колотиться на кровати Паше не понравилось, он решил встать. Удалось это на удивление легко, по крайней мере, проще, чем ожидалось. В шкафу он нашел отцовские вещи, наскоро одевшись в спортивные штаны, футболку и свитер, Паша принялся искать хоть какую-то обувь. Нашлись лишь обыкновенные домашние тапочки.

Паша сам не знал почему, но что-то внутри говорило ему о необходимости покинуть этот дом и бежать без оглядки. Однако голод оказался сильнее этого желания, пришлось сначала посетить кухню. Прежде чем наброситься на пищу, он вспомнил, что, вероятно, давно ничего не ел и набивать желудок может быть опасно. Утолять голод пришлось жидким супом, который мама с самого детства заставляла кушать ежедневно, будто это и есть залог здоровья. Как бы то ни было, а сейчас живительная жижа действительно оказала благоприятное воздействие на организм: Паша согрелся и набрался сил. К тому же он предусмотрительно набрал в пакет съестных припасов, чтобы не голодать в случае чего.

В прихожей он отыскал отцовские ботинки, они были на размер больше, но все же лучше подходили для прогулок, чем мягкие домашние тапочки. Разве что обуть их пришлось на босую ногу, однако сейчас Паша не заботился о подобном.

На улице совсем рассвело, Паша тихо покинул двор, выйдя на деревенскую улицу. Свежий воздух ударил в нос, вскружив голову. Паша оперся на забор, чтобы переждать приступ слабости. Затем нагнулся и провел рукой по траве, и, набрав в руку росы, провел ею по лицу. Только сейчас он понял, что так и не видел себя в зеркале. Лицо покрывала борода, длиной с фалангу пальца, челка же начинала лезть в глаза. Видимо он провел в коме ровно столько, сколько длилось его путешествие по древнему миру. Странно, что заботливая мать не стала его брить и стричь, впрочем, Паша не был обижен. Пронзительно вскричал петух, в соседнем дворе послышался скрип дверей, Паша решил не медлить и двинулся прямиком в лес, где и началось все его путешествие.