Лена Сорьонен - Хроники ковбоев Апокалипсиса. Часть 1. Семнадцатая осень после конца света

Винсент запоздало осознал, что все еще держится за голову так, словно она тяжелее всего его тела, и стоит отпустить – непременно укатится в снег, под крыльцо. Стало неприятно, шериф рванул дверь, ворвался в избу. Неуместный, глупый гнев булькнул в горле и успокоился так же быстро, как и возник.

Доктор сидел уже на топчане, подобрав под себя ноги. Руки лежали на коленях, тонкопалые, с черной кровью под отросшими бесцветными ногтями. Шерифа уже и эта перемена позы порадовала, но спросить, будет ли заключенный кушать, не решился. Напротив, сделал вид, что ничего необычного не замечает, громко отодвинул стул и рухнул на него, так и не скинув сапоги. В ногах стало мокро, головная боль от духоты только усилилась.

Доктор молчал.

Винсент тоже молчал, гипнотизируя тяжелый чайник с травяным отваром, словно бы тот, послушавшись мысленного приказа, перелетит с полки на печку и подогреется. Наконец, убедившись, что силой мысли предметы передвигать у него не получается, Винсент встал, проделал желаемое, заодно избавился от сапог и дубленки.

– Какое сегодня число?

Голос был мягкий и слишком старый для своего владельца. Винсент медленно повернул голову в сторону отгороженной в избе камеры. Врач не двигался. Как будто и не он только что впервые за два дня подал голос. Нет, на вид лет тридцать-тридцать пять, хоть и седой. Шериф припомнил, что монголоиды выглядят младше своего возраста, но не настолько же. Голос заключенного выдавал в нем винсентова ровесника, мужчину, которого вот-вот начнут называть дедушкой.

– Пятое ноября, – ответил шериф. – Тебя привезли третьего с утра.

– Знаю, – согласился доктор.

Шериф подошел к самой загородке, привалился к доске лбом.

– Может быть, тебе нужно чего?

Винсент ожидал услышать тишину, но вместо этого заключенный попросил чего-нибудь съестного и горячего отвара. Шериф удивился, внезапно же тот ожил, но просьбы принялся исполнять, тихонько радуясь. Мысли о том, куда все-таки подевался Джерри, отошли временно на второй план.

Глава 3

К утру метель окончательно улеглась. Сугроб стал глубже вдвое, сверху он был мягкий, а в середине осталась чуть подтаявшая накануне корочка. Каждый шаг лошадей сопровождался приятным хрустом.

Чуть впереди ехали Сид и Билл, а Ричи слушал, о чем те беседовали, с болезненным интересом, но предпочитал не вмешиваться.

– У тебя интересное имя.

Сид неопределенно угукнул, словно не понимая, что может быть интересного в коротком, всего из трех букв имени.

– Вот ты почему его выбрал? – настаивал Билл.

– Какое отец дал, такое и ношу, – наконец, сообщил Вереница. – Ничем не интереснее твоего, на мой взгляд.

– Это как посмотреть. У меня – имя себе как имя, с самого Этого такое. Раньше меня по-другому звали, конечно же. А ты неужели после Этого имя не менял?

Ричи вздохнул. Он родился уже после Этого, и всю жизнь его звали Ричи. А вот Билл, судя по его виду, и правда достаточно старый, чтобы семнадцать лет назад выбрать себе новое имя и отказаться от фамилии. Многие так поступили в знак того, что выжили. А кто-то тогда крестился.

– Незачем мне его менять, – безразличным, очень ленивым голосом сказал Вереница. – Я Сидом родился, им и помру когда-нибудь.

– Дело твое, – сдался Билл. – Просто имя такое…

– Какое? – подал голос Ричи, не выдержав мучений компаньона.

В этом был весь Сид. В спокойном состоянии он ненавидел болтать попусту, предпочитая путешествовать молча. Компанию Ричи терпеть как-то научился, даже играл с ним в слова, и временами еще общался со своей кровожадной лошадью. Но говорить о вещах, столь мало значащих, Вереница просто ненавидел.

– Ну, был тысячу лет назад такой герой, – объяснил Билл. – В Испании. Его как раз Сидом и звали. Вернее, это прозвище такое было, на самом деле как-то по-другому. Сид – это значит победитель.

– Надо же, – буркнул Вереница.

– А где была Испания? – спросил Ричи.

– Ну, парень, – на это у работодателя, увязавшегося с ними до Последнего хутора, слов не нашлось. – Я же так, слышал просто. Шериф один рассказывал, он больно ученый. А я что, там услышал – тут рассказал.

– Это уж точно, – подтвердил Вереница и спрятался в вороте дубленки, послал вперед Изверга, тот хрюкнул и в пару прыжков вырвался корпуса на три вперед.

Теперь Биллу, возникни у него снова желание порассуждать о всякой чепухе, пришлось бы общаться со спиной, карабином и косичкой Вереницы, да еще с широким, покатым задом Изверга.

Ричи поторопил кобылу, чтобы поравняться с Биллом.

– А все-таки? – жалобно спросил он. – Вы тоже что-то знаете, да?

– Маленько, – признался Билл. – А ты про что хотел спросить, парень? Про Испанию что ли?

– Не знаю, – честно сказал Ричи. – Можно и про Испанию.

– А, что про нее говорить-то. Была когда-то, а сейчас нет. Насколько мне известно, южнее Крайней Деревни уже никого живого не осталось до самого моря. И за ним, скорее всего, тоже. Шарахнуло-то основательно…

– Эй, вы, хорош трепаться! – грянул голос Сида.

Вереница уже скакал обратно к ним.

– Тут волки пожаловали.

– Волки остались, – запоздало поправил Ричи и расстроился.

Чем дальше, тем меньше ему нравилось происходящее. Сначала метель, потом Сид словно шипами порос – очень уж подозрительно себя вел, а теперь вот и волки появились. Хорошо бы еще обычные, а не коричневые мутанты с Юго-запада.

– Серые, – словно отозвавшись на его мысли, сказал Сид.

Если и были времена, когда волки не нападали на людей, Ричи их уже не застал. Его и самого не раз пытались сожрать. Если стая действительно большая, то нападет, не колеблясь, даже на троих здоровых мужчин.

– Ты откуда знаешь, что серые? – оживился Билл.

Сид уже возился со своим карабином, Ричи понял, о чем речь и тоже занялся ружьем. Билл, поглядев на вполне красноречивые приготовления, полез под дубленку за пистолетом.

– Эх, – только и сказал Сид, увидев, что за оружие оказалось у Билла.

– А чем плох? – удивился тот. – Да, маленький, но ты бы видел, какие дырки он проделывает!

– Да, калибр большой, – согласился Ричи. – Но Сид прав, с этим от волков не отбиться.

– Коричневые паршивей воняют, – между тем пояснил Вереница. – А летающие – еще гаже. Вчера хорошо им погода нелетная была.

Из-под тряпки на свет высунулся чуть облезлый, курносый нос, украшенный длинным поперечным шрамом. Некоторые даже думали, что лицо Сид закрывает именно из-за этого шрама. Ричи вглядывался в горизонт, Билл исподтишка рассматривал лицо Вереницы.

– Полторы дюжины, – постановил Сид.

– Паршиво, – вырвалось у Ричи. – А где?

– Впереди нас. Уже почуяли, но чего-то не торопятся.

Сид сильнее втянул воздух, замер. Ричи и Билл затаили дыхание. Стало слышно, как тоненько посвистывает ветер.