Дарья Кузнецова - Мастер оружейных дел

– Был один клиент, – кивнула я. – Чужак с уникальным заказом. Но вел себя очень вежливо и корректно, ничуть не возражал против сообщения властям; в общем, дайте боги побольше таких клиентов.

– Что за заказ? – насторожился следователь. Я мельком глянула на навострившего уши ужастика – кроме шуток, они, кажется, шевельнулись! – и мысленно с искренним злорадством продемонстрировала ему кукиш.

– Я лучше полноценное заявление накатаю и к вам на днях занесу. Но вещь приметная и экзотическая, как и заказчик, ни с чем не спутаешь.

– Хорошо, – покладисто согласился Ла’Ташшор. – Несколько вопросов к вам, рен Анагор. – Он пристально уставился в затылок мага. Тот спокойно закончил ворожбу над очередным клинком и обернулся. Смерил законника взглядом, медленно кивнул.

– Только я бы предпочел поговорить наедине. Это возможно? – поинтересовался маг.

– Разумеется. – Следователь спокойно пожал плечами и покосился на Лара, спрашивая разрешения. – Рен Л’Ишшазан?

– Забирай, – великодушно разрешил великан. – Можете воспользоваться какой-нибудь из кладовых. – И он махнул рукой на перекошенную после моего удара дверь. Когда следователь и его жертва (впрочем, глядя на ужастика, я уже сомневалась, кто из них жертва) скрылись в недрах дома, великан задумчиво посмотрел на меня и вздохнул: – Шла бы ты спать, Ойша. Мы тут и без тебя управимся, а ты еле на ногах стоишь. Завтра весь день работать, так что отдохни.

– А что этот делал-то? – Я неопределенно кивнула на дверь.

– Кто? Чужак? Оказался полезным в хозяйстве зверьком, – охотно пояснил Лар. – Он владеет чарами отката, так что, считай, часть ущерба и проживание отработает.

– Отката?

– А это такая специальная магия, позволяющая обратить магию хаоса, – пояснил он. – Скажем, восстановить разбитую ими чашку. Чары не слишком сильные, не всегда работают, но ущерб будет значительно меньше, чем ты предполагала. Так что иди, не маячь.

Я послушно удалилась, даже сделала над собой моральное усилие и не попыталась подслушать разговор следователя с ужастиком. Больно надо! Развели тут тайны… Не хочет рассказывать – его дело. Главное, ущерб он согласился возместить до последнего щита, а все остальное – порывы проклятого ветра перемен, от которых лучше укрыться понадежней.

Проснулась среди ночи, в поту, от собственного крика. Долго лежала, кутаясь в одеяло, тараща глаза в темноту и старательно ни о чем не думая, ощущая только мрак и тяжелую тишину старого дома, укрывающую меня плотным коконом от всего мира. А о чем думать? Вспоминать сон не хотелось, и так знала, о чем он. В конце концов, спектр моих кошмаров достаточно скуден…

Помаявшись некоторое время, поняла, что просто так уже не усну, и выбралась из кровати. Закуталась в просторный халат, услугами которого пользовалась крайне редко, и, бесшумно ступая босыми ногами, побрела в сторону кухни, пить успокоительное снадобье. Сразу надо было про него вспомнить! Можно подумать, после убийства – пусть и невольного, в порядке самозащиты – не Серого, а почти человека, меня могли не настигнуть кошмарные сны!

В гостиной-столовой неожиданно оказалось светло, и сидел там совсем не тот, кто должен был. На диване с кружкой размером с мою голову вольготно устроился Лар, вытянул ноги и погрузился в чтение. Всегда было забавно наблюдать этого жуткого здоровяка с книгой: уж в чем в чем, а в любви к чтению его заподозрить трудно.

– А где…? – тихо поинтересовалась я.

Могу собой гордиться: Ларшакэн вздрогнул от неожиданности и резко обернулся на звук.

– Зачем подкрадываешься? – с не укрывшимся от меня одобрением риторически поинтересовался он. – А для постояльца Кана расчистила одну из комнат. Видимо, распотрошила запасы и использовала заклинание генеральной уборки, потому что человек с такой скоростью выгрести всю ту пыль не способен. А ты почему ночами колобродишь? – участливо поинтересовался он. Потом нахмурился и понимающе уточнил: – Сны?

Я кивнула и махнула рукой, мол, не привыкать. Порывшись в холодильном шкафу, откопала наглухо закупоренную бутылочку из темного стекла, с усилием выдернула притертую пробку, подозрительно принюхалась. Пахло ландышами и корицей, оттенка тухлятины не наблюдалось. Если зелье и испортилось, то недавно, поэтому я смело отхлебнула горькой бурды и, скривившись, вернула флакон обратно. Просверлила невидяшим взглядом закрытую дверь шкафа и пошла на диван, где уютно устроилась под боком у Лара, подобрав под себя ноги. Бывший Пограничный страж вздохнул, поставил на пол кружку, сверху накрыл книжкой и выпрямился. Обнял меня за плечи.

– Ну, что ты, котенок? – Попытки говорить ласково у этого гиганта выливаются в почти медвежье ворчание. Впечатление не для слабонервных, но я привыкла. – Это всего лишь сон.

– Да, я знаю, – вздохнула, чувствуя себя на редкость уютно и умиротворенно под боком у огромного мужчины.

– Ты молодец, – медленно кивнул он, тщательно подбирая слова. – Все правильно сделала.

– Ну да, особенно попытка убить ужастика выглядит верхом правильности и торжества разума. – Я болезненно скривилась.

– Убить оружием ? Да, – непререкаемым тоном заявил он. – И, кроме того, не убила же и очень быстро остыла. Отец тобой гордился бы.

Я медленно кивнула. А потом вдруг всхлипнула, уткнулась носом в подмышку великана и тихо пробормотала:

– Мне его не хватает, Лар. Очень…

– Я знаю, котенок. Нам всем его не хватает, – ответил он. Потом вздохнул, аккуратно перетянул меня к себе на колени, бережно обхватил огромными лапищами и стал баюкать, как маленького ребенка. Кажется, он даже тихонько мурлыкал что-то вроде колыбельной.

Проснулась я в своей постели под одеялом, по ощущениям – где-то перед рассветом. Видимо, когда уснула, Лар меня сюда отнес, он же – раздел и укрыл.

Быстро оделась, чутко прислушиваясь к окружающему миру. Лар наверняка вчера засиделся с книжкой и еще не проснулся. Кана если и встала, то возилась на кухне, и выскользнуть наружу незамеченной ничего не стоило. До пробуждения Ларшакэна, означающего всеобщий завтрак, у меня часа полтора, как раз можно добежать до проклятого трактира и перекинуться с северянином парой слов. Это если он не спит. А если спит… Ну, рен Ла’Марташ окажет мне небольшую услугу и передаст постояльцу мое заключение.

В столь раннем визите была еще одна польза: прогуляюсь по холодку и вытряхну из головы остатки вчерашних снов, воспоминаний и успокаивающего зелья, делающего тело вялым и малоподвижным.

Баладдар просыпается рано, с рассветом, и быстро затихает на закате. Здесь почти нет ночной жизни; только в трущобах, льнущих к стенам, отделяющим город от мертвого и безжизненного на первый взгляд плато, в темноте начинается самое интересное. Но то – трущобы, обитатели которых до боли напоминают крыс, загодя чующих приближение врага и прячущихся по неведомым щелям.