Стивен Эриксон - Охотники за костями. Том 1

– Сколько ты ещё будешь этим заниматься? – не выдержала Кердла.

Не обращая внимания на тень, Апсалар продолжала разбираться с табличками, выискивая теперь имя «Таралак Вид». Призраки болтались рядом, время от времени обнюхивая бесчувственных пардиек, иногда выскальзывая наружу, затем возвращаясь с бормотанием на каком-то неведомом языке.

В яме хранилось тридцать три таблички, и когда девушка достала последнюю, она заметила что-то странное на дне. Придвинув фонарь, Апсалар разглядела глиняные черепки. Фрагменты текста, написанного рукой Мебры.

– Он их уничтожает, – пробормотала она себе под нос. – Время от времени.

Апсалар присмотрелась к табличке у себя в руках. Её покрывал куда более толстый слой пыли, чем остальные. Буквы больше истёрлись.

– Но эту сохранил.

Ещё один список. Но имена в нём – знакомые. Апсалар принялась читать вслух:

– «Дукер наконец освободил Геборика Лёгкую Руку. Планы смешало восстание, Геборик исчез. Колтейн ведёт беженцев, но среди малазанцев скрылись змеи. Калам Мехар отправлен к Ша'ик, следом – „Красные клинки“. Калам передаст Книгу в руки Ша'ик. „Красные клинки“ убьют эту сучку. Я доволен».

Следующие несколько строк врезали в глину уже после того, как она затвердела. Почерк казался торопливым и неровным.

– «Геборик у Ша'ик. Теперь известен как „Призрачные Руки“. И в этих руках – сила, способная уничтожить всех нас. Весь этот мир. И никто не может его остановить».

Написано в ужасе, в панике. Но… Апсалар покосилась на другие таблички. Видимо, произошло нечто, успокоившее Мебру. Геборик погиб? Этого она не знала. Может, на его след вышел кто-то другой, кто-то, распознавший угрозу? Да и вообще, какого Худа Геборику – незначительному историку из Унты – делать в компании Ша'ик?

Очевидно «Красные клинки» не справились со своей задачей. Ведь в конце концов эту женщину убила адъюнкт Тавор, верно? На глазах у десяти тысяч свидетелей.

– Она сейчас очнётся.

Апсалар взглянула на Телораст. Тень парила у тела пардийки, лежавшей рядом со входом.

– Ладно, – проговорила Апсалар, сталкивая таблички обратно в яму и укладывая сверху камень. – Уходим.

– Ну, наконец-то! Там уже почти рассвело!

– И никакого моста?

– Только развалины, Не-Апсалар. Ох, слишком похоже на родину.

Кердла зашипела:

– Тихо, Телораст! Идиотка! Мы об этом не должны говорить, помнишь?

– Прости.

– Когда доберёмся до моей комнаты, – сказала Апсалар, – вы мне расскажете об этом троне.

– Она вспомнила.

– А я – нет, – отозвалась Кердла.

– Я тоже, – подхватила Телораст. – Троне? Каком троне?

Апсалар уставилась на двух призраков, которые встретили её взгляд немигающими, слабо светящимися глазами.

– Ладно, проехали.

Фалах'д был на голову ниже Самар Дэв (а она едва дотягивала до среднего роста) и весил, наверное, меньше, чем одна её нога, если отрубить её у бедра. Неприятный образ, конечно, но до ужаса реалистичный. В сломанных костях обосновалась сильная инфекция, изгнать которую удалось только усилиями четырёх ведьм. Это произошло лишь вчера вечером, Самар до сих пор чувствовала слабость и головокружение, и стоять здесь, на самом солнцепёке, было вовсе не легко.

Каким бы лёгким коротышкой ни был фалах'д, он изо всех сил старался производить внушительное, благородное впечатление, восседая на своей длинноногой белой кобыле. Увы, несчастное животное под ним тряслось и вздрагивало всякий раз, когда яггский жеребец Карсы Орлонга вскидывал голову или грозно косил глазами. Фалах'д ухватился обеими руками за луку седла, поджал тонкие губы, и в глазах его светилась даже некоторая робость. Расшитая драгоценными камнями телаба фалах'да смялась, а круглая шёлковая шапка с подбоем перекосилась, когда правитель города взглянул на того, кого все знали как Тоблакая, бывшего телохранителя Ша'ик. Который, даже спешившись и стоя рядом со своим конём, мог и вполне намеренно смотрел сверху вниз на властителя Угарата.

Фалах'да сопровождали полсотни солдат дворцовой стражи, и ни сами они, ни их лошади явно не чувствовали себя уверенно.

Тоблакай разглядывал массивное строение, известное как крепость Моравал. Всю плосковерхую гору выдолбили изнутри, каменным склонам придали вид внушительных укреплений. Окружал крепость глубокий ров с крутыми стенами. Чародейство или морантская взрывчатка разрушили каменный мост через него, а на другой стороне были хорошо видны обожжённые и помятые, но крепкие ворота из железа. Можно было приметить несколько простых окон на высоте, но все они были наглухо закрыты железными ставнями со скошенными прорезями бойниц.

Осадный лагерь выглядел убого – всего несколько сотен солдат, расположившихся у костров и поглядывавших на приезжих со слабым интересом. К северу от узкой дороги раскинулось полевое кладбище – около сотни кустарных деревянных помостов высотой чуть ниже колена, на каждом из которых расположился завёрнутых в саван труп.

Тоблакай наконец перевёл взгляд на фалах'да:

– Когда в последний раз на стенах видели малазанца?

Молодой градоправитель вздрогнул от неожиданности, затем нахмурился.

– Ко мне следует обращаться, – протянул он тоненьким голоском, – соответственно с моим положением как Святого фалах'да Угарата…

– Когда? – повторил Тоблакай, лицо его потемнело.

– Кхм, ну, гм… Капитан Инашан, отвечай этому варвару!

Наспех отдав честь, капитан подошёл к солдатам в лагере. Самар смотрела, как он переговорил с полудюжиной осаждавших, видела, как в ответ на вопросы они лишь пожимали плечами, видела, как напряглась спина Инашана, слышала, как голос его зазвучал громче. Солдаты начали переругиваться между собой.

Тоблакай хмыкнул. Указал на своего коня.

– Оставайся здесь, Погром. Никого не убивай.

Затем великан подошёл к краю рва.

Самар Дэв не сразу решилась, но затем двинулась следом.

Воин покосился на неё, когда она остановилась рядом.

– Я буду штурмовать эту крепость один, ведьма.

– Это наверняка, – ответила Самар. – Я здесь, только чтобы лучше видеть.

– Вряд ли тебе будет на что смотреть.

– Что ты задумал, Тоблакай?

– Я – Карса Орлонг из народа теблоров. Ты знаешь моё имя, его и называй. Для Ша'ик я был «Тоблакай». Она мертва. Для Леомана Кистеня я был «Тоблакай», и он всё равно, что мёртв. Для восставших я был…

– Ладно, я поняла. Только мёртвые или почти мёртвые люди звали тебя Тоблакаем, но учти, что только это имя уберегло тебя от того, чтобы прогнить остаток жизни в дворцовых застенках.

– Щенок на белом коне – глупец. Я могу сломать его одной рукой…

– Да, его это, вероятнее всего, сломит. А его армию?

– Тоже глупцы. Хватит слов, ведьма. Узри.