Дмитрий Смекалин - Лучший друг големов

Вот на каком языке я с ними общаться буду – вопрос. Но транслировать мысли я, как бхаас, умею. Ответы же либо считаю, либо по эмоциям пойму. Как вариант, можно будет попробовать память какого-нибудь пациента прочитать. Вроде так язык можно выучить, почти мгновенно. Только не пробовал я это делать ни разу, страшно немного.

Переправа у меня заняла три дня. Нет, я не переплывал речку, перенося золотые слитки по одному. Я зарастил на мосту обрушившуюся часть. К сожалению, восстановить каменную поверхность я пока (надеюсь, что пока!) не в силах. На пути силпина я только три заклинания освоил. Но магом жизни я уже стал полноценным. С помощью заклинаний «стимулирование роста», «моделирование», «локальный рост» и «сила жизни» мне удалось не только вызвать бурный рост у кустов на островке посреди русла реки, но и заставить их сплести свои побеги в подобие висячего моста.

Возгордиться своим могуществом мешало то, что выполнение этой работы далось мне с огромным трудом. Двое суток без сна, непрерывный контроль с помощью диагностических заклинаний, а иногда даже «слияния». Ибо кустикам такое надругательство над их природой совершенно не понравилось, и они все время норовили помереть. Именно помереть, а не засохнуть, так как водой я их в избытке накачивал из реки. Еще ветки совершенно не желали делаться более крепкими, наоборот, малейшая нехватка тех или иных микроэлементов делала их совершенно непригодными для строительства. Добыть необходимый «строительный материал» для их клеток прямо из реки или почвы островка оказалось в принципе невозможным, пришлось пустить в расход изрядное количество растений на берегу. В результате по обе стороны от моста образовалась чуть не стометровая мертвая проплешина, смотревшаяся и дико, и некрасиво. Но мост я все-таки достроил, перешел по нему и улегся спать прямо рядом с ним, даже не раздеваясь.

Следующий день ушел на приведение себя в порядок, в сторону поселка (деревни?) я двинулся только на следующее утро.

Все время, пока я возился с мостом, местные жители меня то ли не замечали, то ли игнорировали. Близко никто не подходил, видимо, работы в близлежащих полях никакие проводить не надо было. Хотя когда растения у моста резко сохнуть стали, не заметить было трудно. Проплешина изрядная появилась. Или они на противоположный берег не смотрят за ненадобностью?

В последние два дня, включая тот, когда я уже отдыхал и восстанавливался, в деревне, похоже, был какой-то переполох, но с моей новой позиции было видно совсем плохо. Так или иначе, но я пошел к ним устанавливать контакт.

Вокруг зеленели поля, колосья на которых только начинали формироваться. То есть тут сейчас весна? Не обязательно. Например, в Египте Нил разливается в сентябре, но благодаря орошению там три урожая в год собирали. В Древнем Египте. Сейчас – не уверен. Но я не о Египте, а о том, что определять по полям время года можно только в странах с долгой зимой.

По мере приближения к поселку мне все больше делалось не то чтобы не по себе, а как-то… странно. Поселок оказался не таким уж маленьким, где-то в полсотни домов. Дома, правда, все такие же убогие, что и хижина в оазисе, – стены из сырца, крыши крыты соломой. Размер, правда, в среднем побольше. Имелись и хозяйственные постройки, в том числе глиняные: видимо, «элеваторы» в древнеегипетском стиле. Внешне они напоминали перевернутые горшки в полтора человеческих роста высотой, с дверцами (ставнями) вверху – засыпать зерно и внизу – зерно доставать.

При этом поселок был абсолютно пуст. Ни людей, ни скота, ни домашней птицы. Даже собак и кошек видно не было. Впрочем, не знаю, есть ли они тут вообще. Но это вопрос чисто из любопытства. А вот куда подевались все жители поселка – уже проблема. С кем мне контакт налаживать?

Сгрузил свой рюкзак на крыльцо у дома, показавшегося мне чуть побольше и чуть более ухоженным, чем другие. Хотя какое крыльцо? Две ступеньки из глины, прикрытой сверху плетеными из веточек половичками. Заглянул внутрь. Не заперто, но практически пусто. На глинобитном полу только следы от циновок остались. Видно, что вывозили отсюда всё; может, и в спешке, но основательно.

Перегородок тоже нет, одна большая комната метров восемь длиной и четыре шириной. Возможно, разгораживалась занавесками, но унесены даже веревочки от них. Окна крохотные, без стекол, закрываются ставнями. Потолка нет, сверху балки и двускатная крыша, крытая соломой.

Из примечательного – нет печи. Наверное, очаг для готовки где-нибудь снаружи. И можно сделать вывод, что климат тут теплый. Еще у дома пристройка из того же материала, только поменьше и пониже. Думаю – хлев для скота. Но я туда не пошел. Успею еще все обследовать, если здесь задержусь.

А вот очаг я пошел искать. Он мне понадобится, еду себе я готовить буду. Нашел его за домом в углу рядом с хлевом. Даже не простой очаг, а что-то вроде садовой печи с топкой-нишей и метровой трубой сверху. В стенках следы от штыря, видимо, металлического, на который над огнем котелки вешали. Но хозяева даже штырь с собой прихватили. Основательные люди. Что же их с места сорваться заставило?

Заглянуть в другие дома? Может, и найду что-нибудь случайно оброненное. Вряд ли ценное. Это как при раскопках древних поселений: медные монеты попадаются довольно часто и в самых неожиданных местах, а вот золотые – очень редко и только в виде кладов. Впрочем, это понятно. Если уронишь на землю копейку или даже рубль, вполне возможно, что и нагибаться за монеткой не станешь. А пятитысячную купюру потеряешь – искать будешь.

Пока я все это исследовал, ситуация изменилась. В поселке появились люди. Но явно не его постоянные жители. Эти были верхом (на самых обычных лошадях) и при оружии. На всякий случай я стал наигрывать «застывшую ауру» и с интересом разглядывал вновь прибывших.

Было их десятка полтора, все мужчины, но возраст колебался от пятнадцати до пятидесяти. В основном ближе к тридцати. Оценка, понятно, приблизительная: чтобы определять возраст на взгляд, необходимо привыкнуть к местной культуре. Мне, например, юные актрисы из эпохи немого кино все кажутся сорокалетними тетками. Зато в наше время сорокалетний Галкин и пятидесятилетний Киркоров все еще изображают мальчиков. Про актрис так и вовсе лучше не говорить.

Как я уже сказал, все всадники были вооружены, но и оружие, и одежда у них были какими-то странными. Словно бы смешанными из разных эпох. Все были в шлемах и кирасах, из-под которых выходили кольчужные рукава и юбки. Сапоги из грубой кожи тоже, видимо, кустарного производства. Но вот штаны, как мне показалось, были из такой же джинсы, как и у меня.

Оружие тоже было странным. У всех были мечи и легкие пики (дротики?) вроде казацких. В отряде, как минимум у троих, были луки. Но также у каждого к седлу было приторочено короткое ружье вроде кавалерийского карабина, а у двоих так и вовсе автоматы. Странный набор!