Народные сказки - Сказки славянских народов [в 5 томах]

— Что ты, конь мой, спотыкаешься? Что ты, ворон, встрепенулся? Что ты, чёрный пёс, ощетинился? Может, почуяли Ивана-крестьянского сына? Да ведь он ещё не родился, а родился — не годен ещё воевать! Я его одним пальцем раздавлю.

Тут выскочил из-под Калинова моста Иван и говорит:

— Погоди, Чудо-Юдо, не сделав дело, не похваляйся. Поглядим, что кого одолеет!

Взмахнул Иван мечом — раз-другой — покатились по земле шесть змеиных голов. А Чудо-Юдо как ударит Ивана, по колени его в землю вогнал. Схватил Иван горсть земли и бросил змею в глаза. Пока тот свои глазищи протирал, сбил ему Иван оставшиеся три головы. Потом разрубил туловище Чуда-Юда на куски и побросал в речку Смородину, а девять голов спрятал под Калиновым мостом. Потом воротился в избу, лёг и уснул.

Наутро воротился средний брат.

— Ну что? — спрашивает Иван. — Не видал ли кого ночью?

— Никого не видел. Даже комар мимо не пролетел.

— Ну, коли так, пойдёмте со мной, дорогие братья. Покажу я вам муху, покажу я вам и комара!

Привёл Иван братьев под Калинов мост и показал им змеёвые головы.

— Вот какие мухи и комары летают здесь ночью, — сказал он. — Вам не воевать, а в постели полёживать.

Застыдились братья.

— Одолел нас сон, — говорят.

На третью ночь сам Иван-крестьянский сын собрался на стражу.

— Вот что, братья, — сказал он на прощанье, — выхожу я на лютый бой, не ложитесь спать всю ночь, как услышите мой свист, отвяжите коня моего, а сами спешите мне на подмогу.

Пришёл Иван-крестьянский сын на речку Смородину, спрятался под Калиновым мостом, сидит и ждёт.

После полуночи задрожала земля, вода в речке всколыхнулась, поднялся над дорогой вихрь, орлы на дубах заклекотали... Выезжает Чудо-Юдо двенадцатиглавый змей. Все его двенадцать голов шипят и огнём пышут. А конь у этого Чуда-Юда двенадцатикрылый, с медной шкурой и железными хвостом и гривой. Только въехал Чудо-Юдо на Калинов мост, как под ним конь споткнулся, ворон на плече встрепенулся, сзади чёрный пёс ощетинился. Рассердился Чудо-Юдо двенадцатиглавый змей и говорит:

— Что ты, конь, спотыкаешься? Что ты, ворон, встрепенулся? Что ты, чёрный пёс, ощетинился? Может, почуяли вы Ивана-крестьянского сына? Так он ещё не родился, а коли родился — не годится воевать. Только дуну — от него и следа не останется!

Иван-крестьянский сын выскочил из-под Калинова моста и сказал:

— Не сделав дела, не похваляйся.

— Так это ты Иван-крестьянский сын? Зачем пожаловал?

— На тебя поглядеть, да силой с тобой помериться!

— Тебе ли со мной силой мериться? Да ведь ты же ровно муха передо мной!

А Иван-крестьянский сын отвечает:

— Пришёл я сюда не беседовать, пришёл я на смертный бой, чтобы народ от тебя, злодей, избавить!

Взмахнул Иван мечом булатным и сбил змею три головы, а змей подхватил три свои головы, чиркнул по ним огненным пальцем — все головы тут же приросли, будто век не падали.

Худо пришлось Ивану-крестьянскому сыну. Оглушает его Чудо-Юдо громким шипеньем, огнём обжигает, мечет в него искры, по колена в землю вбивает, да ещё насмехается:

— Не хочешь ли, Иван-крестьянский сын, дух перевести и опомниться, отдохнуть немного?

— Какой тут отдых! Я одно знаю — бей, коли, руби, себя не жалей! — отвечает Иванушка.

Свистнул он и бросил рукавицу с правой руки в избушку, где братья остались. Зазвенело разбитое окошко, а братья спят, ничего не слышат.

Собрался Иван с силами, размахнулся мечом и срубил змею шесть голов. А змей его по пояс в землю вогнал, подхватил свои головы, чиркнул по ним огненным пальцем, и приросли они, будто век не падали.

Видит Иван — худо дело. Снял он рукавицу с левой руки и бросил в избушку. Разошлась крыша тесовая, а братья спят, ничего не слышат.

Размахнулся Иван мечом и смахнул змею девять голов. А змей его по самые плечи в землю вогнал, подхватил свои отрубленные головы, чиркнул по ним огненным пальцем и приросли они, будто век не падали.

Снял тогда Иван свой шлем и бросил его в избушку. Зашаталась избушка, чуть было не развалилась. Проснулись братья, слышат — конь Иванов громко ржёт, с узды рвётся.

Побежали братья на конюшню, отвязали коня и сами следом за ним побежали на подмогу Ивану.

Прискакал Иванов конь к Калинову мосту, накинулся на Чудо-Юдо и давай бить его копытами. Заревел змей, зашипел, дыхнул на коня огнём и искрами огненными... А Иван-крестьянский сын в это время вылез из земли, изловчился и отрубил змею огненный палец. А потом принялся рубить ему головы. Срубил все головы до одной, разрубил в куски туловище и бросил в речку Смородину.

Тут и братья подоспели.

— Эх вы, сони, — сказал Иван. — Из-за вас я чуть было голову не сложил.

Братья взяли Ивана под руки, отвели в избушку, умыли, накормили и спать уложили.

Наутро Иван встал, принялся одеваться и обуваться.

— Куда ты так рано собрался? — спрашивают его братья. — Тебе надо хорошо отдохнуть после такого лютого боя.

— Нет — отвечает Иван, — не до отдыха мне. Обронил я у Калинова моста свой платочек, пойду поищу его.

— Не ходи, — сказали ему братья — Приедем в город — другой платок купишь.

— Нет, мне этот нужен.

Пошёл Иван к речке Смородине, перешёл по Калинову мосту на другой берег. Шёл он, шёл и увидел каменные хоромы Чуда-Юда. Подкрался он тихонько к открытому окошку. Слышит — разговор идёт.

А в хоромах сидела мать змеев — старая змеиха, а с ней три змеёвых жены.

Вот старшая жена и говорит:

— Отомщу я Ивану-крестьянскому сыну за моего мужа. Когда он поедет с братьями домой, забегу я вперёд, напущу на них зною и жару, а сама обернусь колодцем. Захотят они воды напиться, и с первого же глотка разорвёт их.

— Это ты хорошо придумала, — промолвила старая змеиха.

Вторая жена сказала:

— А я забегу вперёд и обернусь яблоней. Захотят они отведать яблочек, и с первого же кусочка разорвёт их на части.

— И ты хорошо придумала, — молвила старая змеиха.

— А я, — сказала третья жена, — забегу вперёд и напущу на них сон и дремоту, а сама обернусь мягким ковром с пуховыми подушками. Захотят братья прилечь отдохнуть, но как только лягут на ковёр, сразу же сгорят в огне.

— И ты тоже хорошо придумала, — молвила старая змеиха. — Но если вы не сможете погубить братьев, я завтра сама догоню их и проглочу.

Воротился Иван к братьям.

— Ну что, нашёл свой платок? — спрашивают они.

— Нашёл.

— Долго же ты искал его. Не стоило из-за него столько времени терять.

— А я думаю, что стоило.

Сели братья на коней и отправились домой.

Ехали они по степи, ехали по лугам. И вот стало очень жарко и знойно. Захотелось братьям пить, просто сил нет терпеть. Смотрят — стоит в степи колодец, а в нём серебряное ведёрко на цепи. Говорят братья Ивану: