Народные сказки - Сказки славянских народов [в 5 томах]

Он рассказал ей всё, ничего не утаив. А она выслушала его и сказала:

— Я думаю, что твоему горю легко помочь. Только ты обещай, что потом не будешь меня ругать. Завтра утром я возьму деньги у носильщика.

Муж пообещал, что не будет на неё сердиться, что бы она ни сделала, лишь бы вернула деньги, которые он упустил из-за собственной глупости.

Утром купец пошёл на пристань, а его жена с двумя детьми отправилась следом за ним. Показал он ей носильщика и спрятался за ящиками, посмотреть, что произойдёт. А жена его бросилась, словно безумная, к нашему земляку, повисла у него на шее и закричала благим матом:

— Вот он, мой муженёк! Два года назад оставил меня с двумя детьми на руках без копейки денег!

— Откуда это у меня взялись жена и дети, когда я и женатым-то никогда не был, — опешил бедняк.

Однако женщина, не умолкая, продолжала осыпать беднягу проклятьями и упрёками. Вокруг них собралась толпа зевак.

— Раз ты, негодяй, не хочешь меня кормить, дай мне развод! Сейчас же идём к судье!

— Ведь я же не твой муж, как могу тебе дать развод? Ты, наверное, обозналась, — защищался наш человек.

— Ты мой муж! — твердила женщина. — Один Аллах знает, сколько времени я тебя искала!

Собравшиеся люди встали на сторону женщины и начали ему угрожать. В это время пришла стража и повела их в суд. Судья спросил, зачем они пришли, и обманщица запричитала:

— Справедливый господин судья! Это мой муж. Он оставил меня с двумя малолетними детьми. Пусть он или кормит семью, или даст мне развод!

Напрасно несчастный старался доказать, что он не знает эту женщину, что она, наверное, обозналась. Судья ему не поверил и присудил, чтобы носильщик заплатил женщине сто дукатов. Таков был мусульманский закон: при разводе муж должен дать жене сто дукатов. И так, и сяк противился наш земляк, заверял, что у него нет столько денег — ничего не помогло. Судья присудил, что если он не заплатит женщине сто дукатов, то его посадят на три года в темницу. Увидев, какой оборот принимает дело, носильщик попросил судью отпустить его домой за деньгами. Судья отпустил его в сопровождении двух стражников.

Носильщик пошёл к своей знакомой турчанке, которой дал на хранение свои деньги. Она спросила, почему он опять такой невесёлый. Рассказал он ей о своей новой беде.

— Всё это хитрости купеческой жены. Не бойся, ты от этого только выиграешь. Вот тебе сто дукатов. Иди и дай ей их, а потом возьми у судьи документ, что дети твои, и приведи их сюда.

Носильщик сделал так, как ему велела турчанка: дал деньги, получил документ и забрал детей. Испугалась женщина, закричала, чтобы носильщик оставил детей в покое, но судья сказал, что он — их отец и имеет право делать с ними всё, что захочет.

Наш человек отвёл детей к турчанке. Добрая женщина вымыла их, накормила, а носильщику велела прийти на следующий день.

Купеческая жена не успела ещё порог своего дома переступить, как муж выбежал ей навстречу со словами:

— Ну как, взяла у него деньги обратно?

— Деньги-то взяла, а вот детей потеряла! — и она рассказала всё, что случилось у судьи.

Заохал, заахал купец, но делать было нечего.

— Ладно, потерпим немножко да посмотрим, что будет делать этот бедняк с двумя детьми. Как он их прокормит? — сказал он.

Утром носильщик пришёл к турчанке в назначенный час.

— Возьми детей, отведи их на невольничий рынок и скажи глашатаю, что продаёшь их с торгов. Первоначальная цена — сто дукатов, а кто даст больше, тот их и получит. Только смотри, чтобы глашатай непременно прошёл мимо лавки купца, — наказала она.

Носильщик так и сделал. Повёл глашатай детей по царьградским улицам и закричал что было мочи, что дети продаются с торгов, а первоначальная цена — сто дукатов.

Когда он проходил мимо лавки купца, отец сразу же узнал своих детей и закричал:

— Даю на один дукат больше!

— Сто один дукат! — закричал глашатай и свернул к невольничьему рынку. А там их ждала турчанка.

— Кто смеет глумиться над этими славными малышами? — возмутилась она. — Я даю за них пятьсот дукатов!

Опять пошёл глашатай по улицам, крича во все горло:

— Пятьсот дукатов за двух детей! Кто даст больше!

Когда он проходил мимо лавки, купец закричал:

— Даю на один дукат больше!

Глашатай вернулся на торжище и опять крикнул:

— Пятьсот один дукат!

— Тысяча дукатов! — перебила его турчанка.

Глашатай смекнул, что торг идёт между турчанкой и купцом, и поспешил к его лавке.

А отец детей опять прибавил только один дукат и послал за женой, потому что был уверен, что никто не даст больше денег за его собственных детей. Однако он ошибся. Услышала турчанка, что жадный купец прибавляет всего лишь по одному дукату, и сказала:

— Даю тысячу пятьсот!

Скрепя сердце купец прибавил ещё один дукат.

— Тысячу пятьсот один дукат дают за этих двух детей! — крикнул глашатай.

— Кто смеет глумиться над несчастными? — раздался голос турчанки. — Даю за них две тысячи дукатов!

Глашатай объявил новую цену. Ошеломлённый купец воздел руки к небу и воскликнул:

— Аллах, Аллах, до каких пор будет продолжаться этот торг?! Ведь я разорюсь из-за этих детей! Пусть их возьмёт тот, кому они так понадобились. Больше не прибавлю ни одного гроша!

Однако его жена, прибежавшая в лавку за своими ненаглядными детишками, услышав эти слова, стала рвать на себе волосы и, бросившись в ноги жадному супругу, закричала:

— Дай, дай ещё! Отдай всё за своих детей! Может, Аллах простит нас за нашу жадность!

Что тут делать! Разве может человек отказаться от своих детей? Скрипнув зубами, купец повысил цену ещё на один дукат. Глашатай вернулся на торжище и провозгласил новую цену.

— А я даю две тысячи пятьсот дукатов за этих милых детей, потому что у меня нет своих!

Услышал купец, как подскочила цена, начал рвать свою бороду, бить себя в грудь, и даже халат разорвал на себе от злости. Что тут делать? Разве можно отказаться от своих детей? Дал он ещё один дукат.

Только тогда турчанка сказала носильщику, чтобы он прекратил торг. Приказали глашатаю передать детей тому, кто дал за них больше. Глашатай отвёл детей к их родителям, получил от купца две тысячи пятьсот один дукат и вручил их носильщику.

Отправился наш земляк в дом турчанки, высыпал к её ногам все деньги и сказал:

— Добродетельная женщина, возьми эти деньги. Ты заслужила их, потому что ты не только добрая, но и умная-разумная. А мне, прошу тебя, дай только те сто дукатов, которые я заработал честным трудом!