Фольклор - Марийские народные сказки

Протер волынщик глаза: перед ним мужчина в богатом кафтане, в шляпе, мягких козловых сапожках. А рядом буланый жеребец, запряженный в черную лаковую коляску.

Сели. Свистнул, гикнул мужчина — понеслись. А вот и свадьба: большая, богатая, гостей видимо-невидимо. Да гости то все резвые, веселые — только играй, волынщик! Вспотел Тойдемар от такой игры, просит дружку:

— Подай, савуш, вон то полотенце, что на стене висит, лицо утру.

А дружка отвечает:

— Не бери его, я лучше другое дам.

«Почему он этим утираться не разрешает? — думает волынщик. — А ну, попробую. Хоть глаз один вытру».

Вытер глаз — и что же видит? Сидит он на пне посреди болота, а вокруг хвостатые да рогатые прыгают.

«Так вот на какую свадьбу я попал! — думает. — Надо убираться подобру-поздорову».

— Эй, дорогой, — обращается он к главному черту. — Мне надо домой до петухов попасть. С утра на праздник в соседнюю деревню приглашали.

— Не тужи, — отвечает черт. — Мигом доставим. Играешь ты отменно, гости довольны, хозяева тоже. Сейчас же и поедем.

Свистнул черт — подкатила тройка буланых, лаковая коляска. Так одурманенный глаз видит, а чистый видит другое: три ворона черных да пень суковатый. Сели — полетели. Нс успели оглянуться — вот и дом. Волынщик в двери быстрей, да и петухи как раз запели — разбежались хвостатые.

Родные к нему:

— Где был-пропадал?

— На свадьбе.

— Да какие сейчас свадьбы? Ни одной в округе не было. Ты где-то здесь прятался. Только что на улицу выглядывали, тебя не было, а сейчас объявился.

— Я на коляске подъехал.

— А ну покажи!

— Вон на улице стоит.

Вышли на улицу — а там огромный еловый пень.

С тех пор и говорят: пьяный до дому и на пеньке доедет.

ак-то сынишка одного богатого марийца пошел на гумно и убил там мышку. Вернулся домой и докладывает отцу:

— Папа, я убил какого-то зверя.

— Ладно, — отвечает отец. — Отчего не убить, коль сила есть?

Загордился мальчишка. Вышел на улицу, хвастается. А ребята давай его дразнить: «Иван Зверев» да «Иван Зверев».

Вот и говорит он тогда отцу:

— Папа, ухожу я по миру странствовать: силушку свою потешить, удаль показать да славу нажить.

Взял он маленький топорик (большой тяжел для него), косу, половник, жердочку от хмеля, сел на саврасого мерина и поехал. Едет он, едет, лес проехал, луг — выехал в чисто поле, на богатырскую межу. А солнце печет, слепни мерина донимают. Слез Иван, схватил половник и ну махать направо-налево. За какой-то час прихлопнул восемьдесят двух здоровенных слепней. Вырыл могилку, похоронил их, а сверху воткнул колышек с дощечкой и надписью: «Здесь в течение часа Иван Зверев убил восемьдесят двух богатырей». И поехал дальше.

Не проехал он и ста саженей, как нагоняет его какой-то богатырь. Поравнялся с колышком, прочел надпись, испугался. Однако думает: «Не будет же этот Иван Зверев ни с того ни с сего убивать меня?» Решил окликнуть:

— Богатырь Иван Зверев, стой!

Испугался Иван громкого голоса, от испуга с савраски свалился, а виду не подает, укоряет богатыря:

— Я ехал, дремал, а ты кричишь. Подсади теперь меня (сам-то он только с пня садился на своего мерина).

Посадил его богатырь на коня, а сам призадумался: «Что-то больно мал да легок богатырь Иван Зверев». Не отъехали они и ста саженей, как подскакал к столбику с надписью еще один богатырь. Тоже испугался, но риск-пул окликнуть чудо-богатыря Ивана Зверева. И опять тот свалился с коня, на сей раз осерчал:

— Что вы кричите? То один, то другой. Сплю я, устал. Попробуйте-ка одолеть за час восемьдесят двух богатырей!

Присмирели богатыри, боятся слово вымолвить. Едут молча. Затем один и спрашивает:

— Богатырь Иван Зверев, а куда ты путь держишь?

— Еду жениться на царской дочери.

Вот подъехали они к стольному городу, разбили лагерь в царском саду. Узнал про то царь и выслал войско в триста солдат. Выставил встречь ему Иван одного из богатырей, а сам спать завалился. Разбил богатырь войско. На следующий день царь посылает пятьсот солдат, а Иван — другого богатыря. Сам же взялся топорик свой да косу точить.

Полегло все царское войско, остался у царя лишь один богатырь, которого он три года в подземелье откармливал. Вот и спрашивает его царь:

— Пришел на нас войной знаменитый богатырь Иван Зверев, накопил ли ты силушки, побьешь ли его?

— Если была б у земли ручка, я бы взялся за нее и землю повернул, — отвечает богатырь.

Наутро пришел черед биться Ивану Звереву. Вышел он в поле, положил косу и топорик в густую траву, воткнул жердочку от хмеля и влез на нее — посмотреть, не идет ли противник. А он уж тут как тут: ступит — земля вздрогнет, деревья качнутся. Не удержался Иван, упал с жердочки.

— Иван Зверев, богатырь, что ты лежишь?

— Слушаю, как земля над тобой смеется, — отвечает Иван. — Послушай-ка сам. Три года, говорит, сидел под землей, а теперь навеки ляжет.

Лег богатырь рядом, прямо на косу, слушает. А Иван как дернет косу за рукоятку, так и перехватил ему горло. Взял свой топорик и стал рубить шею. Целый день рубил, вспотел, умаялся, кое-как отрубил голову. К вечеру вернулся к сотоварищам и говорит:

— Уф, устал. Целый день бились. Даже труп убрать сил не осталось. Подите, сбросьте его в овраг.

Пыхтели, пыхтели богатыри, кое-как оттащили тело. «Ай да Иван Зверев, ай да богатырь, — говорят между собой. — Хорошо, что мы тогда посадили его на коня, а то б обоих прикончил».

Вот так и женился на царевне Иван Зверев. Полцарства себе взял, а другую половину двум богатырям отдал.

Сказка дальше идет, а я здесь остаюсь.

ила-была старуха. И был у нее единственный сын — Кокша. Вот задумал он жениться и говорит матери:

— Матушка, разреши мне жениться.

А мать отвечает:

— Рано еще тебе. Побывай на свадьбе да на похоронах, постой под дугой с колокольчиком, тогда и женись.

А тут и свадьба в деревне случилась. Кокша, помня наказы матери, пришел туда, посмотрел на гуляющих, а затем зашел в подклеть, взял дугу с колокольчиком и поднял ее над своей головой, стоит.

Застали его люди за таким занятием и поколотили, приняв за вора.

С горькими слезами воротился Кокша домой. Рассказал все матери, а та и говорит:

— Глупенький ты мой, на свадьбе нужно петь и плясать, и хороводй водить.

В следующий раз оказался глупый Кокша на пожаре. Поет, пляшет, в ладоши хлопает. И тут поколотили его. Вернулся в слезах. А мать снова наставления дает:

— Глупенький ты мой, на пожаре нужно хватать ведро да заливать огонь, приговаривая: «Попади вода в глаз огню!»