Фольклор - Марийские народные сказки

На следующее утро она снова появилась под окнами.

— Дома ли ты, хозяюшка? — спрашивает Лиса, постучав в дверь.

— Нет дома мамы. Она на базар ушла, — отвечают простодушные гусятки. Обрадовалась Лиса: «Вот подстерегу ее на дороге и съем. А потом и детки ее от меня никуда не денутся».

А Гусыня в это время возвращалась с базара, несла серебряный котел. Увидела она Лису и быстро под котел спряталась. Лиса раньше никогда такого котла не видела и решила, что это луна свалилась с неба.

— О луна! Помоги мне найти Гусыню, — попросила Лиса. — Я хочу съесть ее.

Котел, конечно, не отозвался, и Лиса поспешила на базар.

А Гусыня вылезла из-под котла, побежала поскорее домой и заперлась на все засовы.

Лиса искала, искала Гусыню на базаре, да и вернулась ни с чем. Подбежала к железному домику, постучала и спрашивает:

— Соседушка моя, вернулась ли ты с базара?

— Вернутъся-тр я вернулась, — отвечает Гусыня, — но когда же это я соседкой твоей стала?

— Ну как же, да я во-он там живу, у Глинистого озера.

— Нет, не ври. Там живет моя подружка Уточка, а она ни разу мне про тебя не рассказывала. Нет, не соседка ты наша, и в дом я тебя не пущу.

На следующий день Лиса снова явилась.

— О добрая-предобрая вещунья, белая Гусыня… — ласковым голосом затянула Лиса.

— А мамы дома нет, она ушла на базар, — опять проболтались доверчивые гусятки.

«Ну уж сегодня я непременно Гусыню съем», — обрадовалась Лиса и побежала на базар.

А Гусыня ее сразу приметила, спряталась за тыквами.

Бродила-бродила Лиса по базару, как ни принюхивалась — все тыквами да капустой пахнет. Так ни с чем и вернулась.

На следующий день выглянула Гусыня в окно и видит: смиренно сидит под окном Лиса, а рядом с ней лежит курица.

— Это я для тебя, кумушка Гусыня, принесла. Забудем про наши ссоры. Устроим пир, будем друзьями.

— Хорошо, — говорит Гусыня. — Ты оставь курицу. Я сварю ее и приготовлю хороший стол.

Рано утром отправилась Лиса к Гусыне. Резво бежит, радуется: «Ну теперь глупая Гусыня никуда не уйдет. Съем ее вместе с гусятками».

Подбежала Лиса к знакомому домику, постучалась и спрашивает:

— Подружка Гусыня, дома ли ты?

— Дома, дома, — отозвалась Гусыня.

— Сварила ли курицу ?

— Сварила, сварила.

— Пусти меня…

— Полезай в окно! — говорит Гусыня.

Видит Лиса, что высоко и окно узкое, да жадность се одолела, и решила она но что бы то ни стало добраться до Гусыни.

А хозяйка из окна голос подает:

— Я тебе веревку спущу. Сделай петельку, накинь на шею. Мы с гусятками потащим тебя через окно и наш домик…

Лиса накинула петлю на шею и встала на задние лапы.

— Тяните! — нетерпеливо закричала она и жадно проглотила слюну…

Задохнулась Лиса в петле. И поделом. Так ей и надо!

ил в нашем марийском лесу Зайчишка, очень-очень любознательный, но трусишка: всего-превсего боялся. Увидит Лису — и припустит от нее во все лопатки, а если уж Волк завоет, то душа у косого, замирает, а Мишка-медведь зашастает по лесу — она, душа его, совсем в пятки уходит.

Особенно боялся косой грозы с громами да молниями и Деда Мороза с большой бородой и суковатой палкой. Но вот подрос Зайчишка и захотелось ему, наконец, узнать, кто же самый-самый сильный, кого больше всех бояться следует. Поскакал он вдоль быстрой речки, встретил около поля соломинку и спросил у нее:

— Соломинка, соломинка, ты сильная?

— Сильная, а тебе что, косой, надобно?

— Прыгни в воду, а я перейду по тебе на другой берег.

Прыгнула легкая соломинка в реку, подхватило ее течение и унесло.

Огорчился Заяц, да делать нечего. Поскакал он дальше. Увидел головешку в костре. Черная, дымит…

— Эй! — крикнул он и громко чихнул от дыма. — Сила у тебя какая?

— Ты не думай, что я обуглилась. Внутри у меня огня много. Могу весь этот лес спалить, речку в пар превратить.

— Да-а, — восхищенно протянул Заяц и снова чихнул. Обрадовался косой, что наконец перейдет на ту сторону реки, и просит головешку:

— Прыгни в воду и испари ее…

Хвастливая головешка не долго думая прыгнула в речку, зашипела и потухла.

Вдруг Заяц услышал с берега громкий хохот.

«Охотники», — успел подумать он и мигом хотел пуститься наутек, да не тут-то было — окаменел Зайчишка со страху.

А на берегу стоит и хохочет-заливается волынка.

Увидел ее косой, хочет слово молвить, да язык не слушается. Наконец, кое-как, робко, заикаясь, спросил:

— К-к-кто т-ты т-такая? П-почему см-меешься?

— Я волынка. Когда хочу, тогда и хохочу.

— Ты сильная?

— Конечно, а ты, Заяц, и не знал? Ха-ха-ха-ха… Я могу всех плясать заставить, Плакать, смеяться…. — И опять зашлась хохотом, да так сильно, что скоро лопнула.

Наступила зима. Опять прискакал Заяц к реке. Видит, что заковал ее лед в блестящую броню. «Вот, — думает Заяц, — кто самый сильный». Прыгнул он на лед, спрашивает:

— Лед, лед, ты, на вернее, самый сильный?

— Да-а! — самодовольно загудел лед да крякнул так, что косого чуть родимчик нс схватил.

Выскочил Заяц на берег, а в это время выглянуло ясное солнце, распустило свои золотые лучи, растопило лед, охорашивается…

— Ну, теперь видишь, косой, кто самый сильный?..

Но что это? Вдруг солнце испуганно вобрало свои лучи и спряталось за облако.

А случилось это потому…

На реке женщина стирала белье, жарко ей стало, и погрозила она солнцу вальком.

Увидел эго Заяц и тоже припустил со всех ног… Отдышался в лесу, смекнул, что, видно, человек и есть самый сильный, раз его даже всесильное жаркое солнце боится.

Осмелел он (любопытство верх взяло), прискакал к избе этой женщины и крикнул:

— Тетушка, тетушка, ты ведь самая сильная на свете, да?

А той и ответить-то некогда: команмелна печет да еще дитя в люльке качает. Известное дело, хозяйка никогда сложа руки не сидит.

— Ах ты, куцехвостый бездельник! Не приставай с глупыми вопросами, не мешай работать. Вот тебе блин, скачи себе в лес.

Но Заяц не унимается, опять и опять спрашивает.

Рассердилась женщина, погнала косого от избы, да вот какая незадача случилась — ударила нечаянно его сковородником по губе.

С тех пор Зайчишка с рассеченной-то губой и бегает,

сем известно, что телосложением медведи с людьми схожи, а отчего это так — вряд ли кто знает. Вот и послушайте, что в свое время старые люди об этом говаривали.

Шли однажды по дороге две женщины и мужчина. Шли, шли, притомились и присели у большого моста отдохнуть, перекусить и водицы испить. Одна легкомысленная женщина и говорит спутникам: