Народные сказки - Зеленая Роза или Двенадцать вечеров

Шел как-то зимой мимо хижины бедняк, попросил приюта. Тетка Нищета дверь ему отворила.

— Заходи, — говорит, — поешь с нами. Вот похлебка, вот хлеб. Люди добрые дали.

А после охапку соломы, на которой спала, пополам поделила:

— Стели в углу да спи!

Постелил гость солому и проспал ночь. И странное дело: пес старухин, Тарро, на него и не тявкнул — ластится, руки лижет, а ведь никого, кроме хозяев, и не признавал никогда. Наутро поблагодарил незнакомец за приют и уходить собрался. А за окном вьюга метет.

— Пережди непогоду, — говорит ему тетка Нищета, — погоди. Я скоро вернусь, хлеба принесу, — люди добрые дадут. Поешь — и пойдешь.

Удивился незнакомец старухиной доброте и остался. Вернулась тетка Нищета, принесла хлеба, накормила гостя, а он ей на прощанье и говорит:

— В награду за доброту твою исполню я любое твое желанье. Ты не смотри, что я в рубище. Что хочешь, проси!

— Не надобно мне ничего! — отвечает Нищета.

А гость стоит на своем, так что пришлось ей, в конце концов, уступить.

— Вот что, — говорит, — сделай. Если кто залезет на грушу мою без позволенья, пускай так на ветке и висит, пока я слезть не разрешу! Очень уж груши у меня хороши, да не доспевают, — ребятишки рвут.

— Немного же тебе надо, тетка! Ну, будь по-твоему!

И ушел. А желанье тетки сбылось.

Стали к осени груши поспевать. Ребятишки полезли за грушами — и на дереве повисли. Не могут слезть! Идет тетка Нищета, увидала воришек, схватила палку и давай их колошматить:

— Ах вы, бесстыжие! Будете знать, как на чужое зариться!

Отколошматила и говорит:

— Слезайте!

Они с дерева и посыпались, а Тарро как зарычит, как кинется — штаны бедолагам порвал.

И с тех пор, как ни хотелось сорванцам груш, никто к тому дереву, что у старухиной развалюхи росло, и близко не подходил. Всласть они с сыном в тот год груш поели! И не знали с тех пор хлопот с урожаем.

Прошло время. Совсем уж состарилась тетка Нищета. Вышла как-то на порог и видит — стоит у самых дверей скелет с косой на плече:

— Пришел твой час, тетка Нищета! Собирайся!

А Нищета заупрямилась:

— Да мне бы теперь только жить да жить! Дай хоть на старости лет покою порадоваться!

Но Смерть не отстает:

— Идем!

И решила тетка Нищета попросить напоследок об услуге. Да так жалостливо просила, что согласилась костлявая:

— Чего тебе надобно? Говори!

— Я пока в дорогу соберусь, а ты, сделай милость, сорви мне четыре груши с верхней ветки! Мне не достать, а оставлять жалко!

— Ладно, достану. Иди, собирайся!

Влезла Смерть на дерево, сорвала груши — еле дотянулась! А слезть не может. И так и сяк пробовала — не получается. Глянула вниз, а под деревом тетка Нищета стоит, хохочет:

— Ты уж там посиди, — кричит, — а я пока поживу в свое удовольствие!

Так Смерть на дереве и осталась. А время идет, — не знают люди, что и думать. Старикам дряхлым да больным уж и свет не мил, так измучились, — а смерти все нет. Иным уж за двести лет перевалило. В больницах теснота страшная, стон стоит — все Смерть зовут, а ее нет как нет. Уж и с ножами кидаться друг на друга стали, да изувечились только. И в окна бросались, да что толку — руки-ноги переломали. Даже на войне люди погибать перестали — только калечились. А все потому, что сидит Смерть на груше у тетки Нищеты и слезть не может.

И решили люди Смерть отыскать. Ходят, ищут — куда она запропастилась? И вот как-то один лекарь слышит знакомый голос (а были они с костлявой друзья закадычные):

— Эй, приятель!

Он голову поднял и видит: сидит Смерть на дереве.

— Пособи! — говорит. — Слезть не могу!

Побежал он к соседям за топором. Хотели срубить чертово дерево, да не вышло, — стоит себе целехонькое, не берет его топор!

Нашлись и такие, что на дерево полезли: думали, стащат Смерть, но не тут-то было, — сами повисли, как груши! А тетка Нищета в окошко глядит да посмеивается:

— Повисите пока, потрепыхайтесь! Все равно не слезете, пока я не велю!

И поняли люди, какая у тетки Нищеты власть. Из каких только городов, из каких только стран гонцов к ней не выслали!

— Сжалься, — просят, — исстрадались люди!

И сжалилась тетка Нищета, но поставила свое условие:

— Пусть Смерть о нас с сыном навеки забудет. И пока я сама ее трижды не позову, пусть не приходит за мной!

Смерть приняла теткино условие, и та позволила ей с дерева слезть. А уж как спустилась костлявая, как взялась за косу, так по всей земле мор пошел — умирали все: кто зажился, и кто смерти искал, и кому срок пришел. Только тетка Нищета с сыном Голодом до сих пор живут.

Жил на свете король, и была у него дочка-упрямица. Что ни спросят, она отвечает: «Может, и так!» — будто слов других не знает. Тревожится король — ей замуж пора, а кто ж ее возьмет, когда она одно, как попугай, твердит? Думал он, думал и придумал: велел объявить, что за того дочку отдаст, кто заставит ее другие слова вымолвить.

— А того, — говорит, — у кого не выйдет, жизни лишу!

Много рыцарей съехалось к дворцу попытать счастья, но, как ни старались, ничего не добились. Всем одно отвечала принцесса: «Может, и так!» Пришлось королю казнить незадачливых женихов. А один сеньор побоялся сам свататься. «Дай, — думает, — слугу найму, пускай попробует. Вдруг заставит заговорить принцессу? Если не выйдет, так его казнят, не меня, а если выйдет, разве отдаст король дочь свою за слугу? Ни за что! Тут я и объявлюсь. Решено! Теперь надо слугу смышленого подыскать».

И пошел сеньор по постоялым дворам да рынкам. Ходит, приглядывается, — а подходящего слуги нет как нет. Один слишком боек, другой глуп, третий и вовсе пройдоха. Наконец увидал пастуха. Сидит, олью готовит, — похлебка кипит, он ее помешивает.

— Чем занят? — спрашивает сеньор.

— Да вот выскочек топлю!

— Что-что?

— Фасолины в кипятке прыгают, того и гляди выскочат, а я их на место!

— Ну, ты молодец! А отец твой чем занят?

— Отец мой окольным путем пошел, чтоб побыстрей вернуться.

— Как так?

— Ну, не в гору же идти!

— И то правда! А мать чем занята?

— Тесто месит, чтобы хлеб испечь, который мы на прошлой неделе съели.

— Как так?

— А вот так. На прошлой неделе взяли мы хлеба в долг, а теперь отдавать надо!

— Понятно. А брат?

— Брат на охоте. Кого убьет, бросит, а кого не изловит, домой принесет.

— Да на кого ж он охотится?

— На блох, сеньор. Каких придавить не сумеет, тех назад на себе притащит.

— Ай да брат! А сестра?

— Сестренка слезы льет. Прошлогоднее веселье оплакивает.

— Это почему же?

— В праздники так славно повеселилась, что не сегодня-завтра родит!