Автор неизвестен - Самба-храбрец. Сказки и легенды Сенегала

Друг Лёка — Ходиок, пальмовая крыса, — жила в просторной норе у подножия баобаба. Друзья совещались всю ночь, однако Ходиок, несмотря на весь свой ум, не смогла ничего посоветовать Лёку. Она сказала:

— Царь зверей нарочно придумал такие условия, чтобы посмеяться над тобой, друг мой Лёк.

— Ладно, посмотрим, — ответил заяц.

И утром отправился Лёк к дому Мамбы, черной змеи, взяв с собой первый кувшин с очень узким горлышком.

По дороге Лёк поймал мышь и посадил в кувшин. Мышь от страха отчаянно пищала. Лёк добежал до рощицы, где обычно скрывалась грозная Мамба, поставил кувшин на землю и принялся наигрывать на бамбуковой дудочке. Всем ведь известно, что змеи любят музыку! А пойманная мышь продолжала скрестись и пищать на дне кувшина.

— Замолчи, несносная мышь! — закричал Лёк. — Тебе хорошо, прохладно в кувшине. А мы тут все изнываем от жары.

Услыхала его Мамба, подняла свою страшную треугольную голову. Кто это осмелился нарушить ее покой? Тут до ее слуха донесся испуганный писк мыши. И голос Лёка. Готовый пуститься наутек, заяц кричал еще громче:

— На что ты жалуешься, проклятая мышь? Ты сидишь и толстеешь в своем прохладном жилище. Я еще никогда не видал такой жирной, лоснящейся мыши. И враги тебе не страшны — никто не проникнет в твой дом. Только Мамба могла бы туда заползти, да куда ей, слишком она глупа, чтобы до этого додуматься.

Черная змея Мамба медленно развернулась и пробормотала:

— Ладно, мой милый Лёк, я тебе покажу, глупы ли мы, змеи. Сейчас проглочу эту толстую мышь, а потом доберусь до тебя.

Выползла Мамба из-за дерева, подобралась к кувшину и скользнула внутрь. В тот же миг подскочил Лёк к кувшину и заткнул его горлышко круглым камнем. Потом он отнес кувшин домой и велел своему старшему сыну никого к нему не подпускать.

На другой день взял Лёк второй кувшин, поменьше размером и с широким горлом. Осторожно подкрался он к зарослям, где жила свирепая пантера Тенэ.

Тенэ была голодна и зла и поэтому не хотела кормить молоком своих детенышей.

Лёк небрежно развалился в траве и обратился к сверчку Саллиру, отдыхавшему в тени под большим листом:

— Послушай, Саллир, Белая антилопа сказала мне, что у пантеры Тенэ нет ни капли молока для ее детенышей. Все стадо смеялось над Тенэ. Неужели она такая плохая мать?

Саллир, приятель Лёка, ответил своим скрипучим голосом:

— Пусть твоя антилопа придет, и тогда посмотрим. Я думаю, что у Тенэ молока больше, чем у Белой антилопы. Позови сюда антилопу, а я попрошу прийти Тенэ. Она вовсе не такая злая.

Пантера услышала весь этот спор и тихо подкралась поближе. Лёк весь затрясся, когда увидел среди зарослей ее зеленые глаза.

Пантера была не очень-то умной, но тут она сообразила: если Лёк приведет антилопу, Тенэ будет чем пообедать. И вот приняла она смиренный вид и кротко промурлыкала:

— Саллир, добрый мой друг, ты всегда хорошо поешь. А то, что ты сказал сейчас, мне особенно нравится. Я хочу доказать этим дерзким антилопам, что у меня достаточно молока для моих детей. Только как это сделать?

— Я знаю как, Тенэ, — сказал Лёк, стараясь держаться от пантеры подальше. — Нужно только доказать антилопе, что у тебя добрые намерения. Если я принесу антилопе в этом кувшине немного твоего молока, она нам поверит.

Пантера согласилась, и через несколько минут Лёк уже торопился прочь, осторожно держа свой кувшин.

Но с этого дня Саллир никогда больше не поет поблизости от логова пантеры.

На третий день Лёк взял последний кувшин, который имел форму калебаса. Женщины носят такие кувшины на голове, но Лёк никогда этого не делал; он берег свои красивые уши и боялся их помять.

И вот пришел Лёк на берег реки, где на полях сорго часто бывал М'Бам-Ал, старый бородавочник, известный своим злобным нравом. Он рылся в земле, и его хвост метелкой торчал между колосьев сорго.

Лёк крался за М'Бам-Алом по пятам и размышлял. Вдруг он увидел обезьяну Голо с его сородичами. Они смеялись и дразнили друг друга.

Всем известно: обезьяны подражают всему, что видят. Знал об этом и Лёк. И вот взял он нож, быстро срезал несколько колосков сорго, а потом бросил нож. Тотчас Голо подбежал, схватил нож и — хоп, хоп — стал срезать колосья. А заяц только того и ждал.

— Голо, мой друг, — сказал он, — говорят, будто лучше тебя никто не умеет срезать колосья!

Обезьяны тщеславны, и Голо не был исключением. Лёк воскликнул:

— Посмотрим, такой ли ты ловкий на самом деле! Я буду показывать на разные колоски, а ты попробуй их срезать, не задев соседних. Вот этот! А теперь этот! А теперь тот!

И Голо стал размахивать ножом направо и налево, не задумываясь.

Неожиданно Лёк указал на хвост М'Бам-Ала. И — ток! Голо отрубил его одним ударом.

Взревев от боли и ярости, М'Бам-Ал повернулся и бросился на Голо. Бедняга едва успел спастись на вершине ближайшего дерева.

Лёк же, не теряя времени, подхватил хвост М'Бам-Ала и удрал.

В тот же вечер Лёк собрался в дорогу со своим драгоценным грузом. Его старший сын нес кувшин с черной Мамбой, дочь — молоко пантеры Тенэ, а сам Лёк хвост кабана М'Бам-Ала.

— Теперь-то, — рассуждал Лёк, — царь зверей исполнит мою просьбу, раз я выполнил все его условия.

Утром Лёк достиг жилища царя зверей и поставил перед ним все три кувшина.

Царь зверей проверил, что в них, уселся на свой золотой трон, подумал немного и сказал:

— Лёк, ты сумел выполнить три условия, которые я считал невыполнимыми. Значит, ты и так самый хитрый из всех зверей. Поэтому я остерегусь прибавить тебе еще хоть капельку ума, чтобы ты не стал сильнее меня.

Опустил Лёк уши, но не посмел возражать. Он оставил свои трофеи и убежал в саванну, где зайцу нужна вся его хитрость, чтобы избежать тысячи опасностей, подстерегающих его повсюду.

Но не бойтесь за нашего друга Лёка: ему хватает и своего ума. Недаром по всему Сенегалу рассказывают истории о его подвигах и похождениях.

От самого океана до Бунду, от Футы до Баола никто еще не видывал столь бесстрашного и гордого юношу пёля, как Самба.

Мать его приходила в отчаяние и в то же время гордилась им. Самба с детства презирал опасность и всегда готов был вступить в бой с любым зверем, всегда готов был встать на защиту слабого.