Василий Королив-Старый - Нечистая сила

Были тут молодые прекрасные юноши — Дивы из Персии и их друзья Джинны — из города Мазандерана. За ними прибыли необыкновенно пригожие девушки Пери из жаркой Индии. Потом появились маленькие Тролли и Эльфы с прозрачными крылышками. Они прилетели из Германии и Швеции. Затем прибыла целая компания стройных изысканных Леди из Шотландии, Корриганы и Ночные Прачки — из Франции. Потом из Чехии приехал самый старый Водяной — Гастрман в сопровождении целой свиты из Шотеков и Скрщитеков. За ними, словно молния, появился знаменитый польский черт Борута с Водяной Гопланой. С другой стороны подлетели итальянские ведьмы — печальные, бледные Стриги и веселые, говорливые Бефаны…

Да разве всех перечислить?! Они летели и летели, и не было этому конца… А среди них суетились разнообразные элементалы: Саламандры, Ундины, Сильфы, маленькие бородатые Гномы.

К каждому гостю приставили по одной Хухе. Она сопровождала новоприбывшего к его месту в зале и оставалась при нем для услуг. Более значительным гостям прислуживали Мавки и Русалки. Проворный Перелесник обозначал места, а Ребята-Потерчата раздавали гостям программы заседания и разносили всякие сладкие замороженные лакомства.

Позже других прилетели наиболее уважаемые Духи: Гуд с Кавказских гор и старый-престарый Пан из Греции, с ним прибыла тьма резвых Фавнов и веселых Сатиров. Еще позже появились важные персоны: царица Рейна — немка Лорелея, чешская Мелюзина, трехглазая гречанка Геката, окруженная тремя сестрами Парками.

Когда все уже сидели на своих местах, двери соседнего хрустального зала отворились. Два стройных молодых Черта, одетые в блестящие казацкие наряды, медленно вывели под руки старейшего и самого почитаемого на Украине Чертового, Деда — Вия.

Он был в темно-синем длинном плаще, обшитом золотым галуном. Седые казацкие усы опускались чуть ли не до пояса, на котором бряцала украшенная драгоценными каменьями сабля. В руке он держал золотую сияющую булаву. Длинные-предлинные ресницы закрывали его глаза.

Степенным шагом Вий поднялся на возвышение. И в тот же миг все вокруг смолкло. В зале стало так тихо, что было слышно, как в садах шелестели листочки, как дышали травы, как шептали лепестки цветов, как струились из них ароматы.

Не садясь, Вий спросил:

— Все приглашенные прибыли?

— Почти все, Ваше Сиятельство! — ответил ему старый усатый Бес. — Нет только зимовиков, той же Бабы Студеницы и других, ведь их летом не добудишься. Нет представителей Африки и Австралии, уважаемых Дурдалов и Диемеев. Там еще не наступила ночь, и они вылетят позднее. Нет Морок и Привидений, которым я приказал стоять вокруг горы и не пускать сюда непрошеных. И не известно, почему не прибыл до сих пор еврейский Хапун. Все остальные тут, в зале, на своих местах.

— Хорошо. Начинаем заседание. Поднимите мне ресницы.

Молодые Черти, его есаулы, осторожно подняли Вию ресницы. Старик быстро оглядел зал и звонким, чистым, совсем молодым, звенящим, как струна, голосом произнес:

— Сердечно приветствую всех присутствующих здесь представителей невидимой силы со всего света! Прошу к моему столу досточтимых и дорогих гостей: Гекату, Лорелею, Мелюзину и господ — Пана и Гуда.

Все приглашенные вмиг очутились за столом.

— Вам известно, светлейшее собрание, почему мы сошлись сегодня на нашей славной земле… — начал Вий.

Но теперь уже он говорил не так, как произнес свое первое приветствие. Начал он, как и все люди. Теперь же по-другому. Невидимая сила общается между, собой без слов. Стоит ей только подумать, как тот, к кому она обращается, видит эти мысли. Поэтому самая продолжительная речь длится всего одно мгновенье.

Такой была и речь старого Вия.

А говорил он о том, что земная, небесная и водяная невидимая сила не может впредь мириться с обидами и оскорблениями неблагодарных людей. Ведь люди считают ее враждебной им «нечистой силой». Они понапрасну боятся ее, рассказывают о ней всякую чепуху и небылицы, приписывают ей самые отвратительные поступки. И ругаясь, люди всякий раз называют друг друга именами Чертей, Ведьм и иной невидимой силы.

— Терпеть это все очень и очень тяжело! — говорил Вий (если перевести его мысль-речь на обычный человеческий язык). — И втройне тяжело — потому что несправедливо и глупо. Но хуже всего то, что люди, беспрестанно глумясь над нами, в то же время уверяют, что мы не существуем. Ни один Черт не может без слез слушать, как они повторяют, что нас «не было, нет и не будет!», и тем самым нас живыми кладут в гроб…

— Правда! Горькая правда! — вздохнули как один тысячи присутствующих, а старый Домовой даже всхлипнул. Плакала также и Чертова Мать.

— Так вот, господа, на нашей славной земле, на земле, где живут люди, о которых чужеземцы говорят так же, как все человечество о нас, мы должны найти способ, чтобы добиться справедливости. Мы должны заставить их прозреть. Пусть, наконец, они узнают, что мы существуем, что мы — всегда были и будем им друзьями, хотя они и думают о нас так гадко и всегда стремятся нам навредить!..

— Верно, верно! — откликнулись присутствующие.

— Уважаемое собрание! У кого есть предложения, прошу высказываться! — закончил Вий и опустился в свое роскошное кресло.

По залу пробежал тихий шепот. Все смотрели на мудрого Гуда и хитрого Боруту. Ждали, что скажут они. Но тут у входа в зал послышалась какая-то возня. Все обернулись к дверям и увидели на пороге Хапуна. Лицо у него было перепуганное, из-под ермолки струился обильный пот, новый бархатный лапсердак запылился.

Он встал прямо перед Вием и дрожащим, будто козлиным, голосом промекал:

— Прости, батька! Случилось со мной неожиданное приключение. Что значит — неожиданное? Может, это очень важное происшествие, батька!..

— Говори, слушаем! — махнул рукой Вий.

И Хапун начал рассказывать, что когда он летел сюда, то встретил у синагоги в Кременчуге убогого еврея. Еврей тот громко плакал и причитал, что лучше ему умереть, чем так ужасно бедствовать. Хапун не мог равнодушно пролететь мимо несчастного и, как велит ему долг, схватил того беднягу, чтоб отнести в Еврейское королевство. Боясь опоздать на собрание, он решил по пути подбросить этого еврея на часок к Чертовому Батьке. Но, к удивлению, еврей не захотел улетать с Украины. Он кричал, просился и так сильно упирался, что выскользнул из рук Хапуна и полетел вниз. Хапун бросился за ним, словно коршун за голубем, и уже у самой земли успел схватить еврея за шиворот. Но, коснувшись земли, тот пустился наутек, а в когтях Хапуна остался только драный люстриновый лапсердак. И случилось так. Поскольку еврей падал в толпу и было уже совсем темно, то Хапун, ловя его, схватил по ошибке другого костлявого человека с такими же длинными волосами, как и у того кременчугского еврея. Схватил и стремительно взмыл в небо. И, летя уже высоко над облаками, обнаружил при лунном свете свою ошибку. Правда, он сразу почувствовал что-то неладное, потому что тот, новый, не спорил, не выкручивался, а наоборот, изо всех сил размахивал руками и ногами, как бы помогая Хапуну лететь вверх. Когда же Хапун хорошенько его рассмотрел, — то увидел веселые глаза и добродушную улыбку на румяном лице.

Читать дальше