Народные сказки - Сказки народов Восточной Европы и Кавказа

Кликнула княгиня служанку:

— Беги в курятник, поймай жирного петуха.

Пошла служанка, стащила с насеста за ноги самого жирного петуха. А братья видели это через окно.

— Домашнего глашатая уже свалили, — сказал старший брат.

— А коли свалили — значит, скоро на трехногой лошади прискачет, — откликнулся средний.

— Не видать ему счастья, коли прискачет, — добавил младший. — Мы его скрутим и через узкие ворота протолкнем.

Когда гости между собой так разговаривали, слуга возле них стоял. Рот разинул, слушает, а о чем говорят — не понимает…

Пошел, княгине доложил: так, мол, и так, гости друг другу загадки загадывают.

— Какие там загадки! — рассердилась княгиня. — Домашний глашатай — это наш петух. Трехногая лошадь — столик-треножка, на которой курятину подадут, а узкие ворота — это горло…

В полночь вернулся домой сам князь, и княгиня рассказала ему, какие у них в доме гости.

Всю ночь князь не спал, о гостях думал. Наутро зашел в кунацкую и, как увидел медвежьи лица трех братьев, удивился, даже назад отступил.

Приказал князь для гостей барана зарезать. Сам их угощал. И три дня резали для них по барану и шло в княжеском доме угощение. На четвертый день спрашивает князь:

— Откуда вы, гости? Какое дело у вас?

— Дай нам земли! — говорят братья. — Мы хотим земли! Много нам не надо. Хоть бы столько, сколько шкурами трех быков обхватим.

«Это еще по-божески!» — обрадовался в душе князь и говорит:

— Хорошо, дам вам земли, сколько просите!

— Смотри не передумай! — сказали братья. — Кто нас обманет, тому мы не прощаем!

— Я не из тех, кто своему слову изменяет, — гордо ответил князь. — Сказал — и кончено!

Убили братья трех быков, содрали с них шкуры и пошли на княжеское поле. Тут они шкуры разрезали сначала на ремни, а потом на тонкую дратву. Связали братья дратву в один шнур и пошли землю обхватывать. Как увидел князь такое дело — за волосы схватился, локти себе кусал…

— Эх, — говорит, — не думал я, что они так меня проведут!

Но что мог князь поделать! Нечего было ему сказать! Отмерили братья себе большое поле и уже с тех пор никуда не ездили. Стали спокойно жить-поживать, свою землю пахать.

Перевод и обработка А. Алиевой и А. Холаева.

авным-давно, говорят, жили на свете шесть братьев Абоковых. Пятеро старших были смелые джигиты, а шестой — смирный да тихий. Кроме своих шести сыновей, воспитал их отец еще и приемыша — осиротевшего сына одного князя, бия.

Старшие братья славились храбростью: они бесстрашно сражались со злыми эмеге́нами [78] Эмеге́ны — чудовища, пожирающие людей. , которые не давали покоя народу той страны: угоняли скот, пожирали людей и держали всех в постоянном страхе. А смелые братья выходили против них, отнимали награбленное добро и возвращали людям. Но эмегены были сильные противники. Одного за другим убили они пятерых братьев. Остались в живых только младший брат — скромный мальчик, которого почему-то считали дурачком, да приемыш — сын бия.

Старик-отец вскоре умер — не смог пережить такого горя, а сын бия привел в дом жену, и возненавидела молодая невестка младшего сына старика лютой ненавистью.

— Видеть его не могу! Девай его куда хочешь, — твердит она мужу с утра до вечера.

И вот связали муж с женой младшего и бросили в глубокую яму, а соседям сказали: пропал, мол, наш младший. Где искать, не знаем. Соседи любили младшего брата за доброту и приветливость. Долго они разыскивали его, да так и не смогли отыскать. Но злой невестке и этого было мало. Думала она, думала и заставила мужа темной ночью вытащить младшего из ямы и отвезти в дремучий лес. Посадил его сын бия на клячу, сам сел на доброго скакуна и завез его в такой дремучий лес, куда нога человеческая не ступала.

— Подожди меня здесь, скоро я вернусь, — сказал он ему, а сам ударил коня плетью — и был таков.

Много ли времени прошло, мало ли, решил сын бия съездить в лес, посмотреть — жив ли еще младший сын старика, или его уже волки съели? Прискакал в ту самую глушь, на то самое место, где оставил младшего, и что ж видит? Сидит младший брат на траве жив-здоров, рядом с ним лежит мешок — артма́к [79] Артма́к — мешок. , и кляча тут же пасется.

Когда младший увидел приемыша, он поднял артмак и взвалил его на спину своей лошади. Пошатнулась лошадь и упала.

— Видишь, брат мой, какого коня ты мне дал. Этой кляче даже артмак не под силу. Как же ей меня носить?

А потом достал младший из артмака богатую одежду, саблю и кинжал, оправленный в золото, оделся, снарядился и превратился в славного джигита. После этого вынул он из артмака колокольчик, позвонил, и примчался к нему оседланный голубой скакун небывалой красоты.

Стоял приемыш, молчал от удивления, а потом соврал:

— Я за тобой приехал, поедем домой.

— Что ж, садись, брат, на своего коня, а я на своего, — говорит младший. — Только кто из нас впереди будет, а кто сзади?

— Езжай ты первым, — ответил приемыш.

И тронулись они в путь. Скакун младшего мчался, словно огонь, лошадь приемыша едва поспевала за ним.

Так ехали они долго, и что ни день встречались им табуны коней.

— Давай, братец, угоним этот табун! — говорил сын бия, как только видел какой-либо табун.

— Нельзя нам этих лошадей трогать. Я здесь бывал, знаю, чьи они. Угнать их — все равно что у слабой женщины кукурузную лепешку отнять.

А заехали они между тем уже далеко-далеко.

Встретился наконец братьям зеленый луг, на котором паслись кони красоты невиданной.

— Вот этот табун — эмегена, мы можем его угнать, — сказал младший.

Вытащил он из своего артмака аркан и направился к табуну.

Не успели они подъехать поближе, как вырвался из табуна жеребец и поскакал прочь. Однако джигит не зевал: метнул аркан и поймал жеребца. Подвел его к брату и спрашивает:

— Чего хочешь: табун гнать или жеребца вести?

— Поведу жеребца, — сказал сын бия.

— Ну веди. Да держи крепко, не то в беду попадем.

— Буду держать.

Отдал младший свою добычу приемышу в руки, а сам табун погнал. Но тот не сумел удержать жеребца — ускакал он прочь.

— Что ж ты сделал? — говорит младший. — Теперь прилетит сюда на этом жеребце эмеген! Это его табун. Ну, делать нечего. Только не вздумай окликнуть меня по имени. Эмеген не должен знать, что я младший из Абоковых. А когда мы биться начнем, ты поймай жеребца, да смотри опять не выпусти.

— Валла́х [80] Валла́х! — восклицание. , уж теперь не выпущу! — поклялся бийский сын.

Собрали они табун, тронулись в путь. К вечеру показалось вдали большое белое облако.