Татьяна Ахметова - Я невинность потерял в борделе

Чтоб тем приятный звуки глас
Такие вздоры не глушили,
Скачи и веселись, Парнас,
Мы все в природе утишили.
Сойди, о Муза, сверху в дол
И на пуп залупи подол,
Я ныне до пизды касаюсь,
Воспеть теперь ея хочу
И для того елдак дрочу,
Что я пиздою восхищаюсь.

Со утренних спокийных вод
Заря на алой колеснице
Являет Фебов нам восход,
Держа муде его в деснице,
И тянет за хуй Феба в понт,
Чтоб он светил наш горизонт,
Мы блеску все его радеем.
А ты, восточная звезда,
И краше всех планет пизда,
Тобой мы день и свет имеем.

Скончав теченье, Аполлон
С ефира вниз себя покотит,
К Фетиде в лоно съедет он,
Пизда лучи его проглотит,
И блеск его тогда минет,
Когда богиня подъебнет,
К мудам свою пизду отклячит,
Сокроется от нас день прочь,
Ебливая наступит ночь,
Коль Феб в богиню запендрячит.

Дрочи, о Муза, добрый хуй,
Садись ко мне ты на плешь смело,
Чтоб слабже он полез, поплюй,
Раздайся секель твой и тело.
Я всю вселенную узрел,
Когда тебя я на плешь вздел,
Кастильской омочен росою,
Отверзлись хуя очеса,
Открылись света чудеса,
Творимые везде пиздою.

Юпитер в смертных бросить гром
С великим сердцем замахнулся,
Погиб бы сей хуев Содом
И в лютой смерти окунулся,
Но в самый оный страшный час
Пизда взвела на небо глас,
Умильно секелем кивнула,
Зевес, схвативши в руки плешь,
Бежит с небес на землю пеш,
Громовый огнь пизда задула.

Перун повержен там лежит,
Пропал великий страх народа,
Юпитер над пиздой дрожит,
Забыта им уже природа.
Пускай злодействуют везде,
А он купается в пизде.
Алкмену ныне сарафанит,
Ебёт и прёт, пендрючит, ржет,
Храпит, салит, разинув рот,
И гром уже его не грянет.

Ударил плешью по водам
Нептун, властитель над морями,
Велел подняться он мудам,
Чтоб дули ветры под волнами.
Велел все море возмутить,
Неоптолема потопить.
Но с вострым секелем Фетида,
Подъехав, села на муде.
Нептун, поковыряв в пизде,
Лишился тотчас грозна вида.

Плутон во аде с елдаком
Совсем было утратил мысли,
Елда его покрылась льдом,
А с муд уже сосули висли.
Но вскоре въехала туда
О ты, прелестная пизда,
Богиня ада Прозерпина,
Ощерила мохнату щель,
Плутон, храпя, наметил в цель,
В тебе согрелася елдина.

Твоя, о мать хуев, пизда,
Никак неизъясненна сила,
С волшебной сферы ты звезда,
О страх, ты солнце ослепил,
Когда из волосистых туч
Блеснул на Феба пиздий луч,
То он сияние оставил,
Забыл по должности езду
И сунулся тотчас в пизду,
Чем славы он твоей прибавил.

Гремит Амфалия пиздой,
Прельстив усами Геркулеса,
Который страшною елдой
Нередко пехивал Зевеса,
Творил велики чудеса,
Держал на пледах небеса,
Подперши плешью твердь ужасну,
Атланта бодро облехчил,
За то в него и хуй всучил,
Однак шентю узрел он власну.

Ахилл под Троей хуй вздрочил,
Хотел пробить елдою стену,
Но как он бодро в град вскочил,
Чтоб выеть тамо Поликсену,
Парис его ударил в лоб
Тем дротиком, которым ёб,
То небо стало быть с овчинку
В ахилловых тогда глазах,
Смяхчил его шматину страх,
Пизда сжевала в час детинку.

Герой в войне не человек,
Намазав ворванью елдину,
Забыв толь надобной нам век,
Разит людей так, как скотину.
С пиздой он больше не буян,
И Бахус без нее не пьян.
Пизда природу умножает,
Родит, лелеит, кормит нас,
Ее продолговатый глаз
Сурову нашу плешь смягчает.

О мать веселья и доброт,
Пизда, шентя, фарья, махоня,
Я тысячу хуев дам в рот —
Глотай, им ныне есть разгоня,
Насыться от моих похвал,
Я прямо в цель твою попал.
Воздвигну я тебе божницу,
Внутри очищу пиздорык,
И взявши в руки я голик,
Сгоню нечистую площицу.

В Эфире светлая звезда
Или блестящая планета
Не так прелестна, как пизда.
Она - творительница света,
Из сих торжественных ворот
Выходит всякий смертный род
И прежде всех ее целует.
Как только секелем кивнет -
Длухножну тварь на свет пихнет,
И нам ее она дарует.

Восстань, восстань и напрягайся,
Мой хуй, мужайся, стой, красней,
На грозну брань вооружайся
И стену ты пизды пробей.
Пробей и, кровью обагренный,
Явись, сугубо разъяренный,
Удобен к новым чудесам.
Да возгласят хвалы повсюды
Тебе, герой, другие уды,
Воздвигнув плеши к небесам.

В источник пиздей окунися,
Но пламень свой не утуши,
В крови победы омочися
И плешью, хуй, стихи пиши.
Хвали себя, колико можно,
Чтоб быть хвалену, хвастать должно:
Дар гибнет там, где славы нет.
Хотя ты грановит и ярок,
Хоть толст, красен, ретив и жарок,
Не скажешь — не узнает свет.

Се уж таинственною силой
Тебя колеблет ратный жар,
Восстал герой, влекомый жилой,
Восстал, готов свершить удар.
О, витязь! красный и любезный!
Героев больше всех полезный!
Без броней и без всяких збруй,
Тобой природа вся живится,
Тобой все тешится, родится,
Тобой, всех благ источник — хуй!

О! дар, из всех даров дражайший!
Ты, хуй, всего нужнее нам,
Для нас ты к щастью путь сладчайший,
Орудие утех пиздам.
И радость только там родится,
Где хуй стоит, где он ярится,
Геенна там, где хуя нет.
Когда б Судьба тя не создала,
Природа б целкою страдала,
И пребыл бы кастратом свет,

Ты всех и вся равно прельщаешь,
Когда ты крепко лишь стоишь,
Равно в треухе утешаешь,
Как и под чепчиком манишь.
Коль девушка когда стенает —
О чем? — Тебя она желает,
Ценою крови хуй купить.
О чем же там вдова крушится? —
Что не с кем ей повеселиться
И некому вдове забить.

Молодка, облившись слезами,
Рыдает, проклиная щель,
Царапает пизду руками,
Коль отлучен от ней кобель.
Молодушка о том крушится,
Что больше не стоит, валится
Хозяинов буйной кутак.
Весь свет тебя, хуй, прославляет,
Хоть именем не называет,
Но делом хую служит всяк.

Гомер на лире велегласной
Не гнев Ахилла воспевал —
Тебя он пел, о! хуй прекрасный!
Хоть хуем он не называл.
Коль Бризеида бы смяхчила
Елдак Ахиллов, что вздрочила,
То не сердился б воин сей.
И в славу б те еще ебали
Цари, кой, како прах, пропали,
Сраженны плешью, хуй, твоей.