Виктор Кандыба - Ригведа — Религия и идеология русского народа

Для того же, чтобы достигать этого состояния, человек должен начинать с того, чтобы не увеличивать для себя того греха опьянения, к которому он привык и который стал обычаем его жизни. Если в обычай жизни человека вошли уже известные привычки опьянения, повторяющиеся в известные времена и признаваемые всеми окружающими необходимыми, пусть он продолжает эти привычки, но не вводит новых, подражая другим или сам придумывая их: если он привык курить папиросы, пусть не приучается к сигаретам или опиуму; если привык к пиву или вину, пусть не приучается к более опьяняющему. Пусть не увеличивает тех средств возбуждения, к которым он привык, и он уже сделает очень много для избавления себя и других от греха опьянения. Только бы люди не вводили новых приемов греха, грех бы уничтожился, потому, что начинается грех, когда еще в нем нет привычки и легко победить его, и всегда были, есть и будут люди, освобождающиеся от греха…

Если же человек уже твердо сознал безумие греха опьянения и твердо решил не увеличивать тех обычаев опьянения, которые стали ему привычными, — пусть перестает курить, пить, если он имеет уже эти привычки, пусть перестает принимать участие в торжествах, в которых он прежде участвовал; пусть перестает делать возбуждающие достижения, если он привык их делать…

Если же человек освободился от тех искусственных привычек опьянения, в которых он уже живет, пусть он начинает освобождаться и от тех состояний возбуждения, которые производят в известная пища, питье, движение и обстановка…

Хотя и никогда человек, пока он в теле, не освободится вполне от состояния возбуждения и опьянения, производимых пищей, питьем, движениями, обстановкой, — степень этих состояний может быть уменьшена до самого малого. И чем больше освободится человек, пробудившихся к сознанию, от состояния опьянения, чем яснее будет его разум, тем легче ему будет бороться со всеми другими грехами, тем больше получит человек истинного блага и тем больше приложится ему блага мирского, и тем больше он будет содействовать благу других людей…

Человек, с пробудившимся в нем сознанием не есть самобытное, само себя удовлетворяющее существо, могущее иметь свое независимое благо, а есть посланник Бога, для которого возможно благо только в том мире, в котором он исполняет волю Его. И потому человеку услужить своей отдельной личности так же неразумно, как неразумно работнику служить своему орудию труда, беречь свою лопату или косу, а не тратить ее на предназначенной работе; кто сохраняет свою плотскую жизнь, тот теряет жизнь истинную, и только тратя жизнь плотскую, можно получит жизнь истинную…

Заставлять других людей работать для удовлетворения своих потребностей так же неразумно, как неразумно бы было работнику разрушать или портить орудия работы своих сотоварищей для того, чтобы сохранить или улучшить то орудие, которым он, тратя его, должен производить ту работу, к которой приставлен и он, и его товарищи…

Но кроме того истинного блага, которого лишает себя человек, освобождая себя от труда и накладывая его на других

людей, такой человек лишает себя и того мирского животного блага, которое предназначено человеку при естественном телесном труде, нужном ему для удовлетворения своих потребностей…

Наибольшее благо своего отдельного существа человек получит от упражнения своих сил и отдыха, когда он будет жить инстинктивно, как животное, трудясь и отдыхая ровно столько, сколько это нужно для его животной жизни. Но как скоро человек искусственно перенесет на других труд, устроив себе искусственный отдых, он не получит наслаждения от отдыха…

Человек трудящийся получает истинное наслаждение от отдыха; человек же праздный, вместо отдыха, который от хочет себе устроить, испытывает постоянное беспокойство и, кроме того, этой искусственной праздностью уничтожает самый источник наслаждения — свое здоровье, так что, расслабляя свое тело, лишает себя возможности труда, а следовательно, и последствий труда, истинного отдыха, и порождает в себе жестокие болезни…

Таковы последствия праздности для согревающего; для окружающих пагубны последствия этого греха, во-первых, в том, что если есть один человек, неработающий, то есть другой, умирающий с голода; во-вторых, то, что люди мало думающие, не зная того недовольства, которое испытывают люди праздные, стараются подражать им и вместо добрых чувств испытывают к ним завистливые, не добрые чувства. Вот это-то должен знать всякий человек, желающий бороться с грехом праздности…

Для того, чтобы избавиться от греха праздности человек должен ясно понимать и помнить, что всякое освобождение себя от труда, который он делал, не увеличит, а уменьшит благо его отдельной личности и произведет ненужное зло другим людям…

Уничтожить в отдельном животном существе человека стремление к отдыху и отвращение к труду — невозможно, но уменьшение этого греха и доведение его до наименьшей степени есть то, к чему должен стремиться человек в избавлении себя от этого греха…

То, что жизнь человеческая так усложнилась вследствие разделения труда, что человеку невозможно самому удовлетворять всем своим и своей семьи потребностям и что нельзя обойтись в нашем мире без того, чтобы не пользоваться произведениями чужого труда, — не может помешать человеку стремиться к такому положению, при котором он давал бы людям больше того, что берет от них…

Для того же, чтобы быть уверенным в этом, человеку надобно, во-первых, исполнять самому для себя и своей семьи то, что может успеть сделать, и, во-вторых, в служении другим людям выбирать дела не те, которые мне нравятся и на которые много охотников, как это бывает со всякими делами управления людьми, поучения, увеселения их, а те, которые настоятельно необходимы, которые непривлекательны и от которых все отказываются, как это бывает со всяким грубым трудом…

Назначение человека есть служение Богу увеличением в себе любви. Чем меньше будет у человека потребностей, тем легче ему будет служить Богу и людям, и потому тем больше он получит истинного блага увеличением в себе любви…

Но кроме того блага истинной жизни, которого человек получает тем больше, чем свободнее он будет от греха похоти, положение человека в мире таково, что если он отдается своим потребностям только в той мере, в которой он требует своего удовлетворения, а не направляет свой разум на увеличение наслаждений от удовлетворения их, то это удовлетворение дает ему наибольшее в этом отношении доступное благо. При всяком же увеличении своих потребностей, все равно, удовлетворяются ли они или нет, благо мирской жизни неизбежно уменьшается…