Сказание о Великой битве потомков Бхараты

Тогда Дурьодхана устремился в битву, громко вызывая на бой всех Пандавов. Бесстрашно преградив дорогу наступающим врагам, он обрушил на них град убийственных ударов. Сражаясь в одиночку против всего неприятельского войска, Дурьодхана, пылая гневом, сокрушал врагов сотнями и тысячами, громко взывая к своим воинам. «Что пользы в бегстве! — вскричал Дурьодхана. — Нет места ни на равнине, ни на горах, где не настигли бы вас беспощадные враги! Невелика уж рать Пандавов, витязи их изранены и устали. Мы еще одержим победу! Вспомните о долге кшатриев! Великий и тяжелый грех — бегство из боя, высшее блаженство на небесах — смерть в бою!»

Но, не слушая эти речи, бежали храбрые воины Кауравов, пронзаемые смертоносными вражескими стрелами, и только с наступлением темноты прекратилось это избиение бегущих. Шалья и Ашваттхаман, собрав уцелевших, повели их в лагерь на ночной отдых. Дурьодхана последовал за ними, теряя сознание от горя, непрестанно повторяя со слезами: «О Карна! О Карна!»

И когда наступила ночь, тело Карны, оставшееся на поле битвы, продолжало излучать чудесное сияние. Страшные крики раздались из глубины земли, поднялся яростный и бурный ветер, заполыхали ярким пламенем страны света, с грозным ревом взволновались океаны, задрожали горы, и пылающие метеоры дождем упали на землю. Потом все стихло, и непроницаемый мрак окутал вселенную.

Эту ночь Кауравы провели в двух йоджанах от Курукшетры, на плоскогорье у подножия Гималаев, где не могли настигнуть их победоносные Пандавы. Когда войска их собрались в лагере и расположились на отдых, Крипа, старый и искушенный в битвах воин, окинув взглядом уцелевших после поражения ратников, израненных, утомленных и павших духом, обратился к Дурьодхане с такими словами: «О царь, нет для кшатриев пути лучшего, чем стезя сражений. Но скажи мне, о благородный витязь, что делать нам теперь, когда пали Бхишма и Дрона, и могучий Карна, и твои отважные братья? Войска твои разбиты и рассеяны Арджуной, как осенние тучи бурным ветром; как утлая ладья во власти морской бури, трепещет рать твоя перед непобедимым сыном Панду. Кто в нашем войске может теперь противостоять Арджуне? Смертельная опасность нависла над твоими воинами и над тобой. Подумай же о спасении своей жизни. Для того, чьи силы иссякли, спасение — в мире. И я думаю, о государь, что мир с Пандавами сейчас будет единственным благом для нас. Юдхиштхира справедлив и склонен к милосердию. Если ты отдашься под его покровительство, он позволит тебе остаться царем. Не ради себя говорю я тебе это, но потому, что вижу в примирении благо для всех». — «О Крипа, — молвил в ответ Дурьодхана, — в бою ты не щадил своей жизни и сделал ради нас все, что было в твоих силах. И я знаю, что слова твои — разумные слова друга. Но я не могу последовать твоему совету, о лучший из брахманов. Никогда не простят мне Пандавы и Кришна зла, которое я причинил им. И даже если они пощадят меня, как смогу я, властвующий над обширными странами, принять царство как милость из рук врагов? Как смогу я, стоявший превыше всех царей и блиставший, подобно солнцу, следовать за победоносным Юдхиштхирой в оковах рабства, влачить презренную жизнь, полную унижения? Нет, о витязь, не время сейчас для мира. Только битва будет для меня избавлением. Оставив на земле богатства, я войду в царство Индры, уготованное воинам, честно отдавшим жизнь в бою. Если я, причина гибели моих родных и друзей, помыслю о собственном спасении, всякий вправе будет порицать меня. Мне предстоит еще уплатить долг храбрецам, павшим за меня в битве».

И все кшатрии, слышавшие слова Дурьодханы, громкими криками выразили одобрение. Воспрянуло духом войско Кауравов, и витязи воззвали к Дурьодхане: «Завтра мы будем биться с врагом, о царь! Повели же, кому вести нас в бой на победу или на смерть!»

И по совету Ашваттхамана Дурьодхана объявил предводителем войска царя мадров. «Я согласен, о государь! — молвил Шалья. — Все, что я имею — мою жизнь, мое царство, мое богатство, — я отдаю тебе». И когда Дурьодхана, согласно обычаю, окропил голову Шальи освященной водою, воины окружили его с криками: «Победа тебе, о царь! Долгая жизнь, о царь! Да сокрушишь ты всех врагов!»

Когда ночь прошла, войско Кауравов поднялось для последнего боя. Вооружившись и построившись в отряды под предводительством храбрейших витязей, воины двинулись к Курукшетре. Крипа и Критаварман, Ашваттхаман и Шалья и другие цари, оставшиеся в живых, окружили Дурьодхану и поклялись дружно сражаться с врагом: «И да падет грех на голову того, кто станет сражаться в одиночку или покинет друга перед лицом смерти!»

И снова стали оба войска лицом к лицу на поле битвы. Во главе рати Кауравов стал Шалья со своими мадрами, левое крыло занял Критаварман с тригартами, справа стал Крипа со скифами и яванами. Дурьодхана следовал за Шальей в самой середине войска, охраняемый лучшими воинами Кауравов, а с тыла его прикрывал Ашваттхаман.

Пандавы обрушились на вражеское войско, разделившись на три отряда. Дхриштадьюмна и Шикхандин наступали на мадров, а Юдхиштхира со своими воинами устремился на одного Шалью, дабы сразить его без промедления. Арджуна выступил против Критавармана, Бхимасена — против Крипы. И тысячи воинов с обеих сторон сошлись на Курукшетре для последней битвы в утро восемнадцатого дня.

Полчища воинов, пеших и на колесницах, слонах и конях, с великим шумом столкнулись в битве. Одни воины падали с колесниц, сокрушенных слонами, другие бежали по полю, спасаясь от этих — разъяренных животных. Витязи на колесницах, искусные во владении оружием, истребляли отряды всадников и пеших воинов, наступавших под защитой слонов. Всадники, окружая колесницы, находящиеся на поле, разили витязей на них копьями и мечами. Многие лучники, посылая стрелы в воинов на колесницах, отправляли их в другой мир; многие сражались один на один, другие толпами окружали неприятельские колесницы. Слоны устремлялись на слонов, колесницы — на колесницы, и воины на них поражали друг друга копьями, дротиками и стрелами.

От поступи героев, грохота колесниц, клика воинов, рева слонов, от звука труб и грохота барабанов дрожала земля и откликалась эхом, как от раскатов грома.

Шалья стал на пути наступающих Пандавов, как скала, преграждающая путь бурным волнам. Как волны от утеса, отхлынули от него воины Пандавов, и Кауравы сплотились вокруг повелителя мадров, полные решимости сражаться не на жизнь, а на смерть. И страшная битва между отважными воинами, умножающая население царства Ямы, подобна была битве богов с асурами.

С боевым кличем, потрясая оружием, ринулись на вражеское войско воины Кауравов во главе с Дурьодханой. Как лебеди устремляются в воды озера, так ратники Дурьодханы врезались в ряды войска Пандавов. И начался жестокий бой между отважными витязями, с великой радостью наносящими и принимающими удары. «Бей, рази, хватай, руби, убивай!» — слышалось со всех сторон, и ни один из воинов в этой ужасающей битве не обращал спины к врагу.