И. Кон - Секс и эротика в русской традиционной культуре

Фрейд отмечает, что сновидение выражает символически только определенные элементы своих скрытых мыслей. Очень малым количеством символов изображаются такие предметы, как «человеческое тело в целом, родители, братья, сестры, смерть, нагота» (op. cit., с. 159), зато все, что касается сексуальной жизни, передается с помощью необыкновенно богатой символики (с. 160–165). Толкование именно этих сексуальных символов вызывало особенно много возражений среди критиков этой части учения Фрейда. В соответствии с материалом Фрейда, и из русских загадок придется извлечь по преимуществу те, которые носят сексуальный характер.

Это обстоятельство создает одно большое затруднение для исследователя. До недавнего времени собиратели фольклорного материала по своим собственным или по цензурным соображениям пропускали в изданиях многое, касающееся этой области. Так, оставались вне поля зрения исследователя целые группы сказок, песен, в этом направлении были вычищены и все наиболее крупные сборники русских загадок. Садовников (Загадки русского народа, примеч., с. 314) в своем издании оговорил этот пропуск. В примечании к загадке о земле и ключе он пишет: «Почти все загадки о замке и ключе очень двусмысленны, и некоторые не могли войти в этот сборник. Процент подобных загадок довольно велик, и можно смело сказать, что они принадлежат к числу самых распространенных. Дети загадывают их, не стесняясь, парни со смешками, бабы и девки — на ушко. Последнее, впрочем, редко: разве уж загадка такая, что все в ней своим именем названо, но и из нее, как из песни, слова не выкидывают, только предупреждают, что она нехорошо загадывается».

Подобная цензура изданий должна быть учтена исследователем, чтобы появление группы загадок сексуального характера в новейших записях не навело на мысль о возникновении их в последнее время. Часть таких загадок с более или менее затушеванной основной темой встречается, конечно, и в старых изданиях, но они там разбросаны среди прочего материала, и истинный смысл их иногда даже с трудом распознается. Между тем сам народ строго обособляет загадки сексуального характера, объединяя их общими терминами — «про мужика», «про бабу», «про мужика и бабу». В эти группы попадают и такие загадки, сексуальный оттенок которых на первый взгляд и незаметен.

Такие циклы загадок оказались в значительном количестве в материалах, привезенных сотрудниками б. Гос. института истории искусств из их экспедиций на Север — в Заонежье, на Мезень, Пинегу и Печору — в 1926–1929 гг. Немало привезено их в 1932 г. с Терского берега Η. П. Колпаковой. Всматриваясь в эти загадки, мы видим, что они разделяются на две группы: «нехорошие», по народной терминологии, загадки с простой отгадкой и простые загадки с «нехорошей» отгадкой. И те и другие могут быть использованы при проверке сексуальных символов сновидений.

Имея отчетливо выделенную самими носителями их группу загадок с явным или скрытым, но, во всяком случае, ясно сознаваемым сексуальным содержанием, мы можем и из печатных сборников извлечь аналогичный материал. Тогда видно будет, что и прежние собиратели встречали подобные загадки, но не всегда считали нужным отметить особое отношение к ним самого народа. Любопытно сопоставить иногда с русскими загадками очень близкие к ним порою загадки того же типа, записанные или у народов, живущих на территории Союза, или у соседей: обычно эти загадки еще откровеннее обнаруживают свой сексуальный характер. [926]

Весь этот материал я рассматриваю параллельно с теми символами, которые установил на основании своих наблюдений Фрейд. Но разбить загадки на две такие группы, на какие разделяет символы сновидений Фрейд — мужские и женские, — трудно, так как в большинстве случаев их разгадка парная: загадка чаще объединяет оба элемента.

Как выше указано, не все загадки, которые можно привлечь в качестве комментария к символам Фрейда, носят сексуальный характер, но их мало, как мало и у Фрейда несексуальных символов сновидений. Остановимся в первую очередь на них.

«Дом» в целом — по Фрейду, — человек; иногда этот символ детализируется — дом с гладкими стенами обозначает мужчину, с балконами и другими выдающимися частями — женщину (op. cit., с. 159). В загадке — «изба» — беременная женщина: «Хлеб на углу избы лежит, а в хлебе крыса сидит» (Садовников, 1703). То же «баня»: «В бане порог выше каменицы» (Садовников, 1704).

По Фрейду, дети — маленькие звереныши (с. 159). Ср. выше — ребенок-крыса, или у карел — мышонок: «Скребется в углу, пузырчатый мышонок в брюхе» — беременная женщина ( Лесков. Загадки карел Олонецкой губ. С. 538 // Живая старина, 1893, IV).

«Двери», «ворота» — у Фрейда женские символы (с. 162); в загадке — «Стоит баба поперек, одна рука в избе, а другая на дворе», «Две кумушки кланяются, а вместе не сходятся» — двери (Садовников, 78, 79, 84); или — «Два подьячих водят Марью вертячу» — петли и дверь (Садовников, 90).

«Печь» — женский символ у Фрейда (с. 162) — встречается в загадках обоих типов: «Стоит баба в углу, а рот в боку» — печь и чело (Садовников, 127); ср. в польской загадке: «Stoji panna w murze w czerwonym kapturze» (Kolberg, Lud VIII, cz. IV, 244). Рядом с этими большое число загадок, заносимых крестьянами в особую группу, также отгадываются — печь. [927]

В следующих загадках будут часто встречаться парные отгадки, поэтому перечислю наиболее распространенные символы обеих групп Фрейда: «Все, что торчит вверх, длинное» — может быть мужским символом, напр., палки, зонтики, деревья, колья, карандаши, ручки, молотки (с. 161). «Все предметы, ограничивающие полое пространство, способное быть чем-нибудь наполненным», могут быть женскими символами, напр., сосуды, коробки, ящики, чемоданы, карманы, комнаты (с. 162).

В загадках имеем такие парные отгадки, включающие параллели и к мужским, и к женским символам: «пест и ступа», «палец и кольцо», «кольцо и свайка», «перо в чернильнице», «сковородка и сковородник», «крючок и петля», «колодезь и очеп»; у уйгуров к числу таких парных символов можно прибавить следующие: «игла и нитка», «пуговица и петля» (.Малое С. Рассказы, песни, пословицы и загадки желтых уйгуров // Живая старина, 1914. С. 313).

В тот же ряд женских символов в загадке входят: «бочка» — ср. в свадебных песнях девица-сосуд (чаша, бочка) (см.: Потебня. Объяснение малорусских и сродных народных песен, I. С. 7), «бадья», «корзина», «амбар».

В загадках других народов женские символы берутся из того же ряда предметов: у корел — «корытце», у калмыков и туркмен — «сундук», у туркмен — «капкан».

Отмеченный Фрейдом мужской символ «рука» в загадке тянет за собой соответствующий женский — «рукавица». Следует заметить, что в загадках подобного типа мы имеем иногда как бы двойную символику: рука-колотушка, рукавица-мохнушка, и каждая пара вызывает представление о мужском и женском начале.