Джеймс Роллинс - Последний оракул

Он задержал дыхание, но ничего не произошло.

После того как Пейнтер установил передатчик, он зашел в центр технического контроля и вручную отключил систему электронного воспламенения. Ему было необходимо, чтобы этажи заполнились горючим газом, но Мэпплторп был прав: Пейнтер не мог позволить, чтобы погибли люди, которых коммандос взяли в заложники. Даже ради спасения девочки. Поэтому он и соорудил ловушку, локализовав огненный шторм в одном помещении – том, где находились Мэпплторп и его наемники.

Когда большинство солдат и их лидер погибнут, остальные попросту разбегутся, растворятся в ночи.

Лиза прижалась к нему.

– Огонь не распространится?

Ответ на ее вопрос пришел с потолка. Включились пожаротушители, обдав их водой и пеной.

– Все кончено? – спросила она.

– Как есть, – кивнул Пейнтер.

И все же он знал: в другом месте до счастливого конца было еще далеко.

10 часов 53 минуты

Припять, Украина

Грей несся по направлению к закрывающейся стальной двери в дальнем конце гигантского ангара. Мчась по дорожке между рельсами, по которым ползло Укрытие, он пробежал мимо двух мертвых рабочих, застреленных в голову.

В ушах у него стучало, но, даже невзирая на это, он слышал ликующие крики, доносившиеся с далеких трибун, как если бы, поощряемый зрителями, он приближался к финишной ленточке в забеге на четырехсотметровой дистанции. Вот только в этом забеге жизни самих зрителей зависели от того, успеет ли он вовремя добежать до финиша.

В последнем рывке он достиг люка и, нырнув, на животе пополз в щель под закрывающейся дверью. Она была толщиной в ярд и сделана из стальных плит. Дверь опускалась все ниже, грозя раздавить его. Сердце Грея наполнилось страхом. Дрыгая ногами, он полз и полз наперегонки с толстой дверью.

Добравшись до конца порога, он перекатился вперед и оказался в пространстве, которому не было ни конца ни края. Оглядевшись, он увидел сооружение высотой с десятиэтажный дом из бетона и почерневшей стали – печально известный саркофаг, своего рода могильный камень над четвертым энергоблоком. Ангар уже почти полностью закрывал его. Позади саркофага возвышалась бетонная стена. Когда ангар закончит свое черепашье движение, он упрется в эту стену и окончательно похоронит под собой старый саркофаг.

Но пока сквозь оставшуюся щель на него, как пылающая радуга, еще падал солнечный свет. Эта щель была единственным, что еще соединяло саркофаг с окружающим миром. На глазах Грея она становилась все уже и уже.

Слева доносилась звучавшая из установленных возле трибун динамиков русская речь, в которой слышались уверенность и гордость. Грей также слышал непрекращающееся басовитое гудение гидравлических лебедок, тянувших ангар, которому осталось преодолеть последние несколько футов пути.

А затем справа от него раздался пистолетный выстрел.

Грей вспомнил тела, лежавшие снаружи.

Николай оставлял за собой отчетливый след, по которому его было просто найти.

Пригибаясь, Грей бросился в том направлении. Ему пришлось бежать зигзагами, обходя кипу стальных листов, кучу колотого бетона и электропогрузчик. В воздухе пахло машинным маслом и ржавчиной. Добравшись до угла саркофага, он вытащил из-за пояса пистолет.

Выглянув из-за угла, Грей увидел фигуру мужчины, который, прихрамывая, направлялся к остававшемуся просвету. От спасения его отделяло не более двадцати ярдов.

Грей поднял пистолет.

– Николай! – крикнул он.

Потрясенный, мужчина обернулся.

– Не двигаться! – прокричал Грей.

Солоков пошарил глазами, а затем повернулся и побежал. Грей не мог убить его прямо сейчас. Сначала нужно было выяснить, что тот задумал. Поэтому Грей хорошенько прицелился и нажал на курок. Здоровая нога Николая подломилась, и он рухнул на пол.

Грей кинулся к нему, но Солоков относился к тому типу людей, которые не пасуют перед трудностями, иначе им не удавалось бы подниматься к вершинам власти. Поэтому сенатор откатился за кучу стальной арматуры и открыл ответный огонь. Чтобы не попасть под пули, Грею пришлось нырнуть в сторону, и он укрылся за штабелем досок.

– Черт! Ты что, родился через жопу?! – костерил его Николай на русском. В его голосе звучали истерические нотки. – Мы не можем торчать здесь, ты, сволочь! – орал он. – У нас осталось меньше трех минут!

Грей видел, как позади того места, где укрылся русский, серебристая полоска солнечного света между бетонной стеной и краем ангара стала еще тоньше. Просвет теперь был не больше четырех футов. Неудивительно, что Николая так разобрало.

– Тогда расскажи мне, как остановить операцию «Уран»! – крикнул Грей.

– Никак! Все уже приведено в действие, и единственное, что нам остается, – это бежать отсюда! Сейчас же!

– Расскажи мне, что ты сделал!

– Да пожалуйста! Фугасные заряды. Они заложены в колонны на противоположной стороне саркофага. Заряды обрушат стену, в результате чего все, кто находится с той стороны, получат смертельную дозу радиации. Защитить их уже невозможно. Мы должны убираться отсюда!

Грей пытался переварить услышанное, найти какой-нибудь выход. Даже если он выскочит наружу и начнет кричать, призывая всех спасаться, будет слишком поздно.

– Нам нет никакого резона умирать вместе с ними, – продолжал говорить Николай. – Мир нуждается в новом руководстве. Ему нужны сильные люди – как я, как ты. Наша цель – обновить человечество, дать начало новому Ренессансу.

Грей вспомнил уже слышанные им рассуждения Солокова о необходимости вывести на мировую арену нового пророка. Так вот как он задумал сделать это! Сначала устроить вселенский хаос, а затем предложить миру решение, опираясь при этом на помощь и руководство стимулированных детей.

– Даже если мы умрем здесь, – не отступал Николай, – на этом все не закончится. Наши планы куда шире, их осуществление уже началось, и остановить это невозможно. Наша смерть ничего не даст. Присоединяйся к нам. Для таких людей, как ты, у нас всегда найдется дело.

Сказать по правде, Грей ничего не мог придумать, чтобы предотвратить надвигающуюся трагедию.

Стена за спиной Николая продолжала приближаться.

– Две минуты! – крикнул он Грею. – Снаружи есть обшитая свинцом кабина управления лебедками. Если мы пойдем прямо сейчас, то еще успеем до нее добраться!

Солоков дернулся, по всей видимости намереваясь двинуться в направлении еще остававшегося просвета между ангаром и стеной. Но затем он понял, что с выбитой левой коленкой и простреленной правой ногой такая попытка означает верную смерть. Оставаться здесь – тоже.

Наконец он отбросил пистолет в сторону и, ковыляя, вышел на открытое пространство. Он стоял, шатаясь и разведя руки в стороны.