Джеймс Роллинс - Последний оракул

Выйдя из ада, они попали в рай.

Но преисподняя еще не до конца отпустила их.

Из тоннеля за их спинами донесся вой. Точно такие же звуки Монк слышал, когда они выбрались за забор больничного комплекса.

Зверинец.

Через секунду первому воющему голосу ответил второй.

Предупреждение Константина о том, что им следует торопиться, оказалось излишним.

Монк узнал эти жуткие звуки – не благодаря памяти, а с помощью той части мозга, в которой были записаны инстинкты хищника и добычи.

Раздался новый вой. Он прозвучал громче и ближе.

На них шла охота.

6 сентября, 4 часа 55 минут

Вашингтон, округ Колумбия

Все, что было с ней связано, по-прежнему оставалось загадкой.

Пейнтер смотрел на девочку через стекло. Она наконец уснула. Возле ее кровати несла дежурство Кэт Брайент, углубившись в чтение «Зеленой яичницы с ветчиной» Доктора Сьюсса, лежавшей у нее на коленях. Она читала эту книгу девочке, пока не возымело действие снотворное и та не погрузилась в сон.

С того момента, как ровно в полночь они приехали сюда, девочка не произнесла ни слова, хотя ее глаза внимательно смотрели по сторонам, отмечая все происходившее вокруг. Большую часть времени она провела, раскачиваясь вперед и назад, и напрягалась, когда к ней прикасались. Им удалось заставить ее попить сока и съесть две печенюшки с шоколадной глазурью. Были также взяты анализы крови, проведен полный медицинский осмотр и сделана магнитно-резонансная томография. Температура все еще держалась, но уже не такая высокая, как раньше.

Во время обследования был обнаружен микропередатчик, внедренный девочке под кожу предплечья. Изъять его можно было только хирургическим путем, поэтому было решено пока не трогать электронного шпиона. Тем более что отсюда, из подземелья, сигнал не мог пробиться наружу.

Кэт потянулась и встала. Она была в повседневной одежде: белой хлопчатобумажной рубашке навыпуск и свободных слаксах. Ее темно-рыжие волосы горели приглушенным огнем, падая на белую ткань. Вдову Монка Коккалиса вызвали из дома в штаб-квартиру «Сигмы», чтобы она контролировала проведение полевой операции, но поскольку Грей и его команда все еще находились в воздухе, Кэт решила, что будет полезнее здесь. У нее самой была маленькая дочь, и она принесла из дома книжку Доктора Сьюсса. Хотя девочка не отвечала на обращения к ней, к Кэт она, судя по всему, прониклась симпатией. Ее раскачивание замедлилось.

Пейнтер был рад вновь увидеть Кэт занятой делом. Потеряв мужа, она много недель бесцельно плыла по течению, однако сейчас взяла себя в руки и быстро становилась прежней Кэт Брайент – опытной и деловитой. Выскользнув из комнаты, женщина мягко прикрыла за собой дверь и присоединилась к Пейнтеру, сидевшему за большим столом, вокруг которого стояли стулья. С усталым вздохом Кэт опустилась на один из них.

– Она уснула.

– Может, тебе тоже стоит немного поспать? Грею лететь до Индии еще несколько часов.

Кэт кивнула.

– Я позвоню няне, которая осталась с Пенелопой, а потом и вправду завалюсь на пару часиков.

Открылась дверь во внешний коридор, и, обернувшись, они увидели, как в комнату входят Лиза Каммингс и патологоанатом Малкольм Дженнингс. Они были в белых халатах и синей медицинской форме – свободные рубашки и штаны. Лиза, сунув руки в карманы халата, плотно запахнула его полы, словно замерзла. Ее светлые волосы были заплетены в короткую косичку, а лицо выражало глубокую озабоченность. В течение последнего часа эти двое находились в кабинете компьютерной томографии, изучая результаты исследования.

Судя по возбужденному диалогу, который они вели прямо на ходу, сыпля загадочными медицинскими терминами, врачи пришли к каким-то выводам, хотя и необязательно к согласию.

– Нейромодуляция такого масштаба без клеточной поддержки? – спросила Лиза и покачала головой. – Хотя стимуляция базальных ядер, безусловно, не лишена смысла.

– Правда? – спросил Пейнтер, желая привлечь внимание эскулапов.

Лиза, казалось, только сейчас заметила его и Кэт. Ее плечи расслабились, а руки наконец покинули карманы халата. Когда их глаза встретились, на ее губах появилась едва заметная улыбка. Проходя мимо Пейнтера, она погладила его по плечу, а затем села. Малкольм занял последний свободный стул.

– Как ребенок? – поинтересовался он.

– Спит, – ответила Кэт.

– Итак, что вам удалось выяснить? – спросил Пейнтер.

– То, что мы идем по дороге одновременно новой и старой, – загадочно ответил Малкольм и открыл ноутбук, который принес с собой. Затем он нацепил на нос очки с голубыми стеклами, который надевал всегда, работая с компьютером. Они уменьшали нагрузку на глаза. – Мы сравнили приспособления на голове девочки и на принесенном ранее черепе. Оба устройства одинаковы, но у девочки оно более сложное.

– Что они собой представляют? – спросила Кэт.

– Это устройства ТЭС, – ответил Малкольм.

– Транскраниальной электростимуляции, – пояснила Лиза.

Пейнтеру это ровным счетом ничего не говорило, и они с Кэт обменялись озадаченными взглядами.

– Почему бы вам не начать с самого начала? И говорите, пожалуйста, на человеческом языке.

– В таком случае мы начнем отсюда, – сказал Малкольм и постучал себя по виску кончиком карандаша. – С человеческого мозга, состоящего из тридцати миллиардов нейронов. Нейроны взаимодействуют между собой через многочисленные синапсы, образуя примерно миллион миллиардов синаптических связей. Эти связи, в свою очередь, создают огромное количество нервных цепей. Под словом «огромное» я подразумеваю цифру с миллионом нулей.

– Миллион нулей? – переспросил Пейнтер.

Малкольм посмотрел на директора поверх очков.

– Чтобы вы получили представление о цифре, о которой идет речь, могу сообщить вам, что количество атомов во всей Вселенной исчисляется числом всего лишь с восьмьюдесятью нулями.

Увидев на лице Пейнтера ошеломленное выражение, Малкольм кивнул.

– Да-да. Так что в наших черепах заложены такие возможности обработки данных, о которых мы только сейчас начинаем догадываться. Мы пока лишь барахтаемся на поверхности, но кто-то там, – он указал за окно, – нырнул гораздо глубже.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Кэт, тревожась в первую очередь за девочку.

– Благодаря современным технологиям мы добились ощутимых успехов в этой новой для науки области. Словно посылая зонды в космическое пространство, мы вживляли электроды в мозг. Данные из внешнего мира вводятся в мозг посредством электрических импульсов. Мы видим не глазами, а мозгами. Именно поэтому кохлеарные имплантаты позволяют глухим слышать. Они превращают звуки в электрические импульсы, которые поступают в мозг через микроэлектроды, вживленные в слуховой нерв. Со временем кора головного мозга обретает способность различать эти новые сигналы. Это сродни изучению иностранного языка: глухой снова учится слышать.