Джоанна Линдсей - Любовь пирата

– Что… что ты намереваешься делать? – спросила она, темнея глазами от страха.

– Ничего.

– Но я…

– Ты права, только и всего.

Беттина встрепенулась.

– Тогда почему не хочешь признать мою правоту?

– Потому что это твои рассуждения, не мои.

– Не понимаю, – протянула Беттина.

Тристан наклонился вперед, оперся руками о колени. В лице не было гнева, но и жалости не замечалось.

– Не сомневайся, если нужно будет, я возьму в руки плеть, так что не стоит меня недооценивать. Я не высеку тебя только потому, что ты предпочла бороться, но не покориться мне. Это твое право.

Глаза Беттины вспыхнули.

– Но почему ты обманул меня, если так считаешь? Почему не позволил защищать свою честь?

– Пойми, Беттина, ты ничего не значишь для меня, просто теплое тело, дарящее наслаждение в постели. Признаю, ты одна из самых прекрасных женщин, которых я встречал, но в моей жизни нет места для любви. Я предпочитаю насладиться тобой и по возможности избежать слез и упреков. Но поскольку ты наполнена решимости сопротивляться, пусть будет так. Это твое право, и я не буду тебя за это наказывать.

– Ах, вот оно что!

Девушка отвернулась, чтобы не смотреть в надменное лицо. Больше всего на свете ей хотелось убить его. Но Беттина не могла, ведь она поклялась подождать, пока вместе с Мадлен окажется в безопасности. А тогда… тогда…

– Но тебе ни к чему бороться со мной, Беттина, – заверил Тристан, перебивая ее убийственные мысли. – Что сделано, то сделано, и ты ничего не приобретешь, кроме огорчения и страданий.

– О нет, я получу удовлетворение! – вскрикнула Беттина, готовая сражаться.

– Значит, снова насилие?

– Как всегда! – огрызнулась она.

– Тебе вряд ли это понравится!

– И тебе тоже!

– Снова схватка! Проверяешь, кто сильнее. Ну что ж, я докажу раз и навсегда: твоя сила ничто по сравнению с моей.

Он встал, Беттина метнулась к двери, но прежде, чем успела выбежать, Тристан схватил ее и перекинул через плечо. Она брыкалась, но ударить так и не смогла. В отчаянии Беттина колотила его по спине кулаками, но это было все равно что пытаться пробить каменную стену. Тристан подошел к кровати, швырнул Беттину на постель, оглушив на мгновение. Пока Беттина попыталась выпутаться из паутины разметавшихся волос, Тристан быстро разделся, а когда девушка наконец подняла голову, он уже стоял перед ней обнаженный, готовый к любовной битве, с дьявольской улыбкой на красиво очерченных губах.

– Это еще легче, чем я думал, – засмеялся он.

– Нет! – вскрикнула Беттина, пытаясь спрыгнуть, но Тристан всем телом придавил ее к кровати.

– Ну что, будешь вести себя разумно или собираешься в третий раз чинить платье?

– Иди к дьяволу! – разъяренно прошипела Беттина, пытаясь сопротивляться, но пальцы Тристана сомкнулись на ее запястьях. Он вытянул ее руки над головой, лишив возможности защищаться – ноги запутались в наполовину стянутом платье. Тяжелое тело давило на нее, Беттина почувствовала, что задыхается, но не собиралась сдаваться. И тут она услышала торжествующий смех Тристана. Он хохотал! Хохотал!

Беттина издала оглушительный яростный вопль, но Тристан накрыл губами ее рот. Когда же она замотала головой, пытаясь ускользнуть, Тристан освободил ее руки и зажал ладонями лицо, сминая нежные губы жестоким поцелуем, но тут же вскрикнул сам – острые ногти впились в спину.

– Будь ты проклята, дикая кошка! – прорычал он и, сжав запястья одной рукой, другой разорвал платье до талии. Холодно глядя на нее, он презрительно скривил губы и, не обращая внимания на полные ужаса глаза, продолжал спокойно срывать с нее одежду. Потом, закинув ее ноги себе на плечи, он безжалостно врезался в нее, утверждая свою силу, без капли нежности и ласки.

Когда все было кончено, гнев его улегся. Тристан освободил Беттину и откатился в сторону, не боясь, что она вновь нападет на него. Но девушка просто лежала на одном месте, как кукла, глядя в потолок, и даже не пошевельнулась, когда Тристан накинул на нее простыню.

– Беттина, почему ты предпочитаешь терпеть боль? Сегодня утром ты испытала величайшее наслаждение, и я с радостью снова подниму тебя до вершины экстаза, – спокойно сказал он.

– У тебя нет прав дарить мне наслаждение, – перебила она, вновь оживая и удивив его своим гневом.

– Только мой муж может сделать это! А ты не мой муж.

– И ты по своей воле отдашься этому графу, когда выйдешь за него?

– Конечно.

– Но ты никогда не видела де Ламбера. Что, если возненавидишь его, Беттина?

– Тебя это не касается.

Беттина неожиданно вспомнила разговор с матерью перед отъездом и пожелание Жоссель найти счастье любой ценой. Вдруг граф де Ламбер – холоден и жесток… похож на Тристана?

Нет! Она не должна так думать о будущем муже. Он нужен ей, чтобы помочь отомстить Тристану.

– Ведь я буду брать тебя снова и снова, почему не примириться с судьбой и не взять от нее все лучшее? – мягко спросил Тристан. – Никто не узнает, что ты отдалась мне.

– Я буду знать! – негодующе вскрикнула она. – Оставь меня в покое.

Беттина повернулась спиной к нему и молча заплакала. Сон еще долго не шел к ней. Но и Тристан промучился почти всю ночь и еще затемно потихоньку вышел из каюты.

День близился к полудню, а Тристан невероятным усилием воли подавлял в себе желание пробить парочку голов или, на худой конец, наставить синяков команде – удивленные взгляды и перешептывания матросов, с трудом узнававших безбородого капитана, действовали ему на нервы. Хорошо бы их всех побрить – посмотрим, кто будет смеяться последним.

В таком отвратительном настроении Тристан громко постучал в дверь каюты Жюля. Открыла Мадлен Доде, но тут же со страхом в глазах отпрянула. Угрюмо насупившись, Тристан переступил порог и подошел к Жюлю, сидевшему за столом с чашкой дымящегося черного кофе.

– Какого дьявола ты торчишь здесь, Жюль?

– Пытаюсь убедить старуху, что ты прошлой ночью и пальцем не тронул ее госпожу. Почему проклятая девчонка вопила на все судно?

– Прикажешь сунуть ей в рот кляп? Вряд ли это улучшит ее мнение обо мне, хотя не возьму в толк, почему меня это должно беспокоить, – огрызнулся Тристан и раздраженно обернулся к Мадлен.

– Иди к своей госпоже, найдешь ее такой же живой и здоровой, как вчера. Кроме того, она, должно быть, вполне довольна собой.

Поглядев вслед служанке, он закрыл дверь и молча уставился на друга.

– Черт возьми, Жюль! – взорвался Тристан. – Ты что-то некстати развеселился! Может, если бы я сбрил твою бороду, это не показалось тебе столь забавным!

– Дело не в бороде, – сквозь хохот выговорил Жюль. – У тебя под глазом здоровенный фонарь!

Тристан, осторожно притронувшись к синяку, поморщился: он совсем забыл о том, как прошлой ночью Беттина его ударила.