Джоанна Линдсей - Любовь пирата

– Уверена, что, сойдя на берег, ты быстро нашел подходящую компанию и какая-нибудь готовая на все дама быстро излечила тебя от страданий, – язвительно ответила Беттина.

– Ты, кажется, ревнуешь, малышка, – засмеялся Тристан.

– Какая чушь! – взорвалась Беттина. – Я уже тысячу раз говорила – найди себе другую и оставь меня в покое!

– Легко утверждать все, что угодно, когда знаешь, что тебе не верят! Взгляни правде в глаза, Беттина. Ты ведь тоже скучала по мне.

– Конечно, нет! Как я могла скучать, когда молилась каждый день, чтобы ты не вернулся! Кстати, с чем связано столь раннее возвращение? Нашел дона Мигеля?

– Нет, я решил пока подождать. Еще успею продолжить поиски.

– Ты здесь долго пробудешь?

– Эти последние месяцы вдали от тебя казались вечностью. Я решил остаться, пока не кончится год, который ты обещала мне.

– Но… нет-нет, ты не можешь! – воскликнула Беттина. – Я поклялась прожить здесь год только потому, что ты пообещал выходить в море как можно чаще!

– И выполнил обещание. Меня не было два с половиной месяца, по-моему, вполне достаточный срок.

– Значит, я должна благодарить судьбу за то, что забеременела – недалек тот день, когда я стану толстой и неуклюжей, потеряю в твоих глазах всякую привлекательность. Тогда тебе волей-неволей придется найти другую! – ехидно ответила Беттина, натягивая платье.

Тристан, хмурясь, потянулся за одеждой. Что, если ребенок родится темноволосым, а еще хуже, белокурым и синеглазым, в мать? Тогда он никогда не узнает правды.

– У вас такой обеспокоенный вид, капитан, – уколола Беттина, нагнувшись, чтобы набрать букет ярко-фиолетовых цветов. – Затрудняетесь решить, кто может послужить мне заменой?!

Тристан окинул девушку долгим взглядом. Странно, она выглядела точно так же, как перед его отъездом: стройная, худенькая фигура, маленькая грудь.

– Я видел Малому, – заметил он, пропустив мимо ушей ехидный вопрос. – Она сильно располнела, но ты… почти не изменилась. Уверена, что забеременела четыре с половиной месяца назад? Может, гораздо позже?

Беттина весело рассмеялась; шаловливые искорки плясали в синих глазах.

– Ты хотел этого, правда? Тогда не осталось бы сомнений, что ребенок твой. Ну что ж, жаль тебя разочаровывать, Тристан, но мои вычисления верны. Теперь, если не возражаешь, я собираюсь вернуться в дом.

Тристан схватил девушку за руки так, что цветы посыпались на траву.

– Но ты утверждаешь, что ребенок мой? – требовательно спросил он.

– Я уже говорила тебе.

– Ты сказала, что солгала насчет де Ламбера, но, возможно, лжешь именно сейчас?!

– Верь всему, что пожелаешь, Тристан! Я уже сказала – мне это безразлично!

– А мне – нет! – закричал Тристан дрожащим от гнева голосом, сильно сжимая запястья девушки. – Ради бога, Беттина! Не могу больше это выносить! Поклянись, что ребенок мой!

Боль и ярость в глазах Тристана едва не поколебали решимость Беттины. Ей почему-то очень захотелось увидеть облегчение на его лице, облегчение, которое она одна могла дать ему. Но тут девушка вспомнила, что намеренно заронила сомнение в душу Тристана, надеясь заставить его страдать. Нет, не видать ему ни мира, ни покоя! Какая достойная месть за всю боль, которую он причинил ей.

– Я каждый раз клялась, Тристан, но только потому, что ты не давал мне выбора. Зато теперь он появился, и я предпочитаю ни в чем не уверять тебя. Достаточно и того, что уже сказала: этот ребенок – твой.

– Проклятье! – взорвался Тристан; голубые глаза напоминали теперь кристаллики льда. – Если немедленно не поклянешься, значит, беззастенчиво лжешь! Отец ребенка – Ламбер!

– Думай что хочешь, – пожала плечами Беттина.

Сердце ее билось так гулко, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

Тристан поднял было руку, чтобы ударить девушку, но, опомнившись, отшвырнул ее.

– Возвращайся в дом! – процедил он угрожающе-ледяным голосом и отвернулся.

Беттина молча прошла мимо Тристана и почти побежала по тропинке. Через некоторое время она оглянулась, но позади никого не было. Девушка торжествующе улыбнулась. Она пережила худший из штормов и все вынесла, остальное уже не играет роли! Тристан разозлился, вышел из себя и теперь, вероятнее всего, не захочет делить с ней постель.

Свобода уже близка.

Жоко Мартель беспокойно переминался у задней двери.

– Видели кэпа? Он… он все еще сердится за то, что я позволил вам уйти одной в лес? – быстро спросил он.

– А почему он должен сердиться?

– Боялся, что если отправитесь в горы, то на вас могут напасть дикие кабаны, – ответил Жоко.

– Капитан так огорчен, что срывает злость на других, – засмеялась подошедшая Малома. – Твоя мама от беспокойства места себе не находит.

– Это просто смешно! Все было прекрасно, пока Тристан не отыскал меня, – раздраженно отозвалась Беттина.

Малома снова расхохоталась.

– Лучше объясни это матери. Она сейчас в зале вместе с Мадди и моим Жюлем.

– Сейчас иду. И не тревожься, Жоко. Сомневаюсь, что капитан станет тебя ругать. Наверное, он будет в очень плохом настроении, когда возвратится, но к тебе это отношения не имеет.

Беттина вошла в залу и увидела, что мать и в самом деле беспокойно ходит из одного угла в другой. Мадлен, сидевшая на новом диване, ругала Жюля за то, что он позволил Тристану в таком плохом настроении идти на поиски Беттины.

– Беттина! – воскликнула Жоссель, увидев дочь. – Слава богу, ты жива! Знай я, что на острове есть дикие звери, никогда не отпустила бы тебя одну!

– Я никогда не хожу в горы, мама, так что для страха нет причин! Нашла маленький пруд и купалась каждый день, но больше туда не пойду. – «Особенно после того, что случилось», – с сожалением докончила она про себя.

Какое прекрасное место! Жаль, что Тристан все испортил. Только там она обретала покой и могла забыть о том, что произошло.

– Где Тристан? – небрежно спросил Жюль.

– Остался там, чтобы успокоиться.

– Значит, поссорились из-за ребенка? – кивнул Жюль, заговорщически блестя карими глазами.

– Как… почему ты так считаешь? – удивилась Беттина.

– Я знал – это случится, хотя думал, что Тристану хватит терпения подождать, пока он не…

– Жюль! – воскликнула Мадлен. – Не смей так говорить!

Жюль уставился на служанку: остальные едва удерживались от смеха. Моряк не привык подчиняться приказам женщины, даже той, которая напоминала ему мать.

– Я… э… думаю, мне пора немного отдохнуть, – поспешно вмешалась Жоссель. – Позже присоединюсь к вам за ужином.

Дождавшись ухода матери, Беттина улыбнулась.

– Теперь, когда мама ушла, можете высказаться откровенно, месье. А ты, Мадди, помолчи.

– Я… я уже забыл, что хотел сказать, – неловко пробормотал Жюль и встал. – У меня куча дел.