Колин Маккалоу - Путь Моргана

– Но вы же не каторжники!

– На этом корабле, – раздраженно вмешался второй рядовой, – морских пехотинцев не отличают от каторжников. Матросов поселили там, где должны были жить мы. Свет и воздух попадают в наше помещение через люк в полу их каюты – она находится вон за той кормовой переборкой, а мы ютимся в трюме. Нам говорили, что «Александер» – двухпалубное судно, но никто не предупредил, что вторую палубу превратят в трюм, потому что груза много, а настоящего трюма на «Александере» нет.

– Это невольничье судно, – объяснил Ричард, – настоящий трюм ему ни к чему. Его капитан привык помещать грузы на нижнюю палубу, негров – там, где сейчас находимся мы, а экипаж – в кормовой отсек. Полубака для команды здесь нет. А ют – владения капитана. – Он искренне сочувствовал морякам. – Насколько я понимаю, ваши офицеры поселились на юте?

– Да, в кладовой, а питаются они вместе с нами: доступа к кладовой капитана у них нет, – объяснил рядовой, который раскладывал по мискам солонину и хлеб. – Их не пускают даже в большую каюту – ее занимают сам капитан и его первый помощник, настоящий франт. На такие корабли мне еще не доводилось попадать. Впрочем, обычно я бывал на боевых судах.

– Когда на борт привезут груз, вы окажетесь ниже ватерлинии, – задумчиво произнес Ричард. – «Александер» возьмет в плавание не только каторжников, но и грузы. Если плавание затянется хотя бы на два месяца, нам понадобится почти двадцать тысяч галлонов одной воды.

– Для хозяина таверны ты слишком многое знаешь о кораблях, – заметил пехотинец, который разливал воду.

– Я родом из Бристоля, а там все разбираются в судах. Кстати, меня зовут Ричард, а вас?

– Я – Дэви Эванс, а он – Томми Грин, – ответил рядовой, разливающий воду. – Пока мы ничего не можем поделать, но через неделю, как только прибудем в Портсмут, все изменится. Майор Росс сразу приструнит капитана Дункана Синклера.

– Майор Росс? Ваш начальник и вице-губернатор?

– А ты и это знаешь?

– Да, от друга.

Пока Ричард пропускал через фильтр свою воду, в голове у него вертелась уйма вопросов. «Владельцы судна получили подряд, сообщив вымышленную историю «Александера» и умолчав о том, что на нем не хватит места и пехотинцам, и каторжникам. Похоже, подрядчики действительно не видели между ними разницы. Значит, через неделю судно будет в Портсмуте. Судя по всему, и капитан Дункан Синклер, и майор Роберт Росс – шотландцы. Похоже, раздоры между ними неминуемы».

Но ни на этой, ни на следующей неделе «Александер» так и не отплыл в Портсмут – он по-прежнему стоял на якоре у берега Темзы. Лишь десятого января корабль снялся с якоря под аккомпанемент стонов и жалоб тех, кто боялся морской болезни, но доплыл лишь до Тилбери, да и то на буксире. Находясь в спокойных водах Темзы, «Александер» только слабо покачивался.

К тому времени на борт доставили сто девяносто каторжников, но вскоре двое из них умерли, и лейтенант Шарп распорядился соорудить отдельные нары для больных, дабы успокоить недовольных и избежать бунта. С каждым днем на нижней палубе то прибавлялось по одному человеку, то убавлялось по два, поэтому, несмотря на все старания, Ричарду не удавалось насчитать больше двухсот каторжников.

Немало страданий узникам причиняли кандалы, но сержант Найт, охотно предоставивший заключенным доски, скобы и все остальное в обмен на деньги, тем более что в пристрастии к рому его уличил не только Ричард, наотрез отказался освободить их от этой обузы. Закипающее недовольство каторжников вылилось в яростную демонстрацию гнева, когда один из них вдруг был помилован. На нижней палубе поднялся оглушительный стук, крик и топот ног. Чтобы раздать заключенным еду и воду, пехотинцам пришлось установить над люком оружие и вооружиться мушкетами. Лишь после этого они поняли, как трудно справиться с двумя сотнями разъяренных мужчин.

Представитель верховной власти на корабле капитан Дункан Синклер распорядился снять с каторжников наручники и каждый день разрешил им по несколько минут гулять по верхней палубе. Но поскольку за каждого сбежавшего каторжника капитану предстояло заплатить сорок фунтов из своего кармана, на воду спустили все шлюпки, которые непрестанно кружили вдоль бортов «Александера».

Несколько минут пребывания на открытой палубе доставляли Ричарду ни с чем не сравнимое наслаждение. Его ножные кандалы становились легкими, как перышки, свежий воздух благоухал, как желтофиоли и фиалки, мутная река напоминала серебряную ленту, а видеть резвящихся животных было гораздо приятнее, чем совокупляться с Аннемари Латур. Оказалось, что почти каждому пехотинцу и половине членов экипажа принадлежат собаки: среди них были и бурые гончие, и брыластые бульдоги, и глупые спаниели, и терьеры, и великое множество дворняжек. У огромного рыжего кота и его полосатой подруги недавно родилось шесть котят, многие свиньи и овцы вскоре должны были принести приплод. Утки и гуси свободно разгуливали по палубе, а цыплят держали в клетке возле камбуза.

После первой же прогулки тюрьма показалась Ричарду гораздо более сносной, и он был не одинок в своих чувствах. Едва каторжников освободили от ручных кандалов, их недовольство утихло: никому не хотелось лишаться драгоценной прогулки.

Во время третьей прогулки Ричард наконец увидел капитана Дункана Синклера и изумленно замер. Какая жирная туша! Наверняка любитель плотно закусить. Но как же он мочится, если его руки с трудом достают до пениса? Притворяясь кротким и смиренным, делая вид, будто в его лексиконе и в помине нет слова «побег», Ричард прошелся по палубе от левого до правого борта, держась поближе к шканцам, где застыл капитан Синклер. На мгновение их взгляды скрестились; заглянув в проницательные серые глаза, Ричард почтительно склонил голову и зашагал прочь. Нет, несмотря на внушительные размеры, капитан вовсе не был ходячим сальным пудингом. Да, он казался неповоротливым, но наверняка принял бы даже вызов, брошенный самим дьяволом. Какая буря разразится в Портсмуте, когда капитан и майор Росс заспорят о том, где будут жить пехотинцы! Ричард пожалел, что никогда не узнает о том, что произошло между капитаном и майором. Впрочем, Дэви Эванс и Томми Грин наверняка сообщат ему исход спора.

К концу января к причалу Тилбери подошло еще два судна: огромный боевой корабль шестого ранга и узкий патрульный. Когда пришла очередь Ричарда гулять по палубе, он подошел к борту на носу и пристально уставился на суда – слух об их прибытии уже разнесся по тюрьме. По взаимному согласию Ричард и его пятеро товарищей на палубе расходились в разные стороны, чтобы немного отдохнуть друг от друга. Никто из каторжников даже не пытался сбежать, и пехотинцы немного успокоились. Пока каторжники вели себя тихо и никому не мешали, их старались не тревожить. Поэтому сейчас Ричард стоял в полном одиночестве, положив руки на борт и глядя вдаль. Ему и в голову не приходило, что именно за ним пристально наблюдает один из членов экипажа.