Колин Маккалоу - Путь Моргана

– Эти суда будут сопровождать нас в Ботани-Бей, – произнес незнакомый приятный голос, явно принадлежавший обаятельному человеку.

Обернувшись, Ричард увидел перед собой человека, про которого знал только, что это четвертый помощник капитана «Александера». Предстояло дальнее плавание, поэтому экипаж был многочисленным и включал четырех помощников капитана и четырех вахтенных офицеров. Рослый, гибкий, не лишенный той привлекательности, которую кое-кто счел бы смазливостью, четвертый помощник был темноволосым, с большими глазами, окаймленными густыми ресницами. Синие, как васильки, глаза лукаво поблескивали.

– Стивен Донован из Белфаста, – представился он.

– Ричард Морган из Бристоля. – Слегка попятившись и тем самым подчеркнув неравенство положений, Ричард улыбнулся. – Вы что-нибудь знаете об этих кораблях, мистер Донован?

– Большой – старое грузовое судно «Бервик». Недавно его подремонтировали, чтобы превратить в линейный корабль, и переименовали в «Сириус» – это название южной звезды первой величины. Вооружение – шесть карронад и четыре шестифунтовых орудия, но думаю, губернатор Филлип не покинет порт, пока на борт не доставят не менее четырнадцати шестифунтовых пушек. Впрочем, я не виню его: на «Александере» четыре двенадцатифунтовых орудия и пушка, стреляющая картечью.

– «Александер» был не только невольничьим судном, – непринужденно вступил в разговор Ричард, – но и капером с шестнадцатью двенадцатифунтовыми пушками. Даже с четырьмя орудиями он способен одолеть любого противника – разумеется, если тот его догонит. «Александер» способен покрывать двести морских миль в день при попутном ветре.

– С бристольцем приятно побеседовать! – заметил мистер Донован. – Вы моряк?

– Нет, хозяин таверны.

Любопытные ярко-синие глаза устремились на Ричарда.

– Вы не похожи на хозяина таверны.

Не сразу сообразив, к чему клонит четвертый помощник, Ричард сделал вид, будто не уловил намек.

– Я пошел по стопам отца, – спокойно откликнулся он.

– Я часто бывал в Бристоле. В какой таверне вы служили?

– В «Гербе бочара» на Брод-стрит. Она по-прежнему принадлежит моему отцу.

– А его сын вскоре отправится в Ботани-Бей. Хотелось бы знать, за какую провинность? На пьянчугу вы не похожи, вы наверняка получили образование. Вы действительно всего-навсего хозяин таверны?

– Да. Прошу, расскажите подробнее про эти два судна.

– Водоизмещение «Сириуса» – шестьсот тонн, на нем повезут в основном людей – жен моряков и так далее. Капитана «Сириуса» зовут Джон Хантер. Филлип пока в Лондоне, воюет с министерством внутренних дел и с Сентджеймским дворцом. Я слышал, что тамошний корабельный врач – сын музыканта, который везет с собой фортепиано. «Сириус» – отличное судно, только слишком уж медлительное.

– А патрульный корабль?

– Это тендер «Запас» далеко не первой молодости – ему уже за тридцать. Капитана зовут Гарри Болл. «Запасу» предстоит серьезное испытание – он ни разу не ходил дальше Плимута.

– Благодарю вас за сведения, мистер Донован. – Ричард выпрямился, отдал четвертому помощнику честь на флотский манер и неловким шагом отошел.

Похоже, мистер Донован любил свою работу, хотя ни разу не совершал на одном и том же судне больше двух плаваний подряд. Его сердце было навсегда отдано неизведанным морям.

Вернувшись во мрак тюрьмы, Ричард поделился новостями с товарищами.

– Значит, со дня на день мы двинемся в путь, по крайней мере в Портсмут.

Айку Роджерсу тоже удалось кое-что разузнать.

– В Ботани-Бей у нас будут женщины, – с довольной усмешкой сообщил он. – «Леди Пенрин» везет только женщин – говорят, целую сотню.

– По половине на каждого каторжника с «Александера», – мгновенно подсчитал Билл Уайтинг. – Если мне достанется верхняя половина, я предпочту ей овцу.

– В Плимуте на корабли доставят женщин с «Дюнкерка».

– Вместе с овцами, а может, и с телятами – вот здорово, верно, Тэффи?

Первого февраля четыре судна наконец подняли якоря, задержавшись у пристани на двадцать четыре часа по такой обычной причине, как споры из-за уплаты пошлины.

Понадобилось четыре дня неспешного плавания, чтобы покрыть шестьдесят миль до Маргит-Сэндс; едва успели суда обогнуть северный мыс и войти в Дуврский пролив, как несколько каторжников близко познакомились с морской болезнью. В отсеке Ричарда все было спокойно, но Айка Роджерса начало мутить, едва «Александер» вышел в открытое море. Страдания Айка прекратились лишь после того, как корабль бросил якорь в Маргите.

– Удивительно! – повторял Ричард, давая Айку выпить профильтрованной воды. – А мне казалось, наезднику качка нипочем – ведь при езде верхом трясет еще сильнее.

– Вверх и вниз – да, но не из стороны в сторону, – прошептал Айк, благодаря за воду – больше ему ничего не удавалось проглотить. – Господи, Ричард, я этого не вынесу!

– Вздор! Морская болезнь проходит, и ты поправишься, как только привыкнешь к качке.

– Я никогда не привыкну к ней. Для этого, наверное, надо родиться в Бристоле.

– Множество бристольцев ни разу не выходили в море на корабле. Понятия не имею, как я буду чувствовать себя в открытых водах. А теперь попробуй проглотить эту кашицу – это хлеб, размоченный в воде. Тебя не вырвет, я обещаю, – уговаривал Ричард.

Но Айк упрямо отвернулся.

Недди Перрот заключил сделку с Краудером и Дэвисом с нижнего яруса: Недд пообещал громко предупреждать сидящих внизу, когда кого-нибудь из обитателей верхнего яруса начнет рвать, а Уильям Стенли из Синда и Мики Деннисон должны были убирать извержения и выносить ведра. За кормовой переборкой стояла двухсотгаллонная бочка с морской водой, предназначенной для мытья, стирки и других нужд каторжников. Каторжники обнаружили, что содержимое ведер им придется выливать в воронки свинцовых труб, проходящих под настилом трюма вдоль правого и левого борта. По трубе испражнения поступали в донный отсек, а оттуда ежедневно выкачивались за борт с помощью двух трюмных помп. Мики Деннисон, который повидал немало кораблей, клялся и божился, что такого грязного донного отсека, как на «Александере», никогда не видывал.

В январе каторжники решили как можно чаще выливать в трубу морскую воду, чтобы смыть со стенок трубы испражнения, поэтому для всех нужд у них оставалось всего по две кварты питьевой воды. После осмотра в Маргите лейтенант Шарп, неприятно пораженный состоянием нижней палубы, распорядился поставить под нижние нары еще по одному ведру и выдать каторжникам швабры и щетки. Одно ведро предназначалось для отправления естественных потребностей и мытья пола, а второе – для мытья и стирки.