Жюльетта Бенцони - Талисман отчаянных

– Не будем преувеличивать. Я освобождаю князя, но не хочу, чтобы он куда-то уезжал до нового распоряжения.

– Если мне нельзя съездить даже в Понтарлье, я не вижу, как смогу доказать свою невиновность. Деревенька, где я остановился, очаровательна, ничего не могу сказать, но там я умру от скуки. Скажите, по крайней мере, кто написал на меня донос?

– Вы слишком импульсивны, чтобы я сообщал вам какие-то сведения. К тому же я не имею права. Если с этим человеком что-то случится, вы автоматически возвратитесь в нашу тюрьму.

– Стало быть, в ваших глазах я по-прежнему остаюсь подлым убийцей, способным поднять руку на стариков?!

– Я ничего такого не говорил, но не забывайте, что вы находитесь под наблюдением.

На том и распрощались. Адальбер, как и Альдо, кипел от возмущения.

– Меня мало интересуют эти ничтожества! – сердито заявил Альдо. – Я бы предпочел, чтобы они занялись поисками нашей План-Крепен! Только она меня и волнует. Мне нет дела, кто кого здесь убивает и как они обращаются друг с другом!

– До меня тоже нет дела? – спросил Адальбер.

– С чего ты взял? Ты – часть меня, до тебя мне всегда есть дело.

– Подумать только!

– А ты не знал? Едем быстрее в гостиницу, мне нужно принять ванну. В таком ужасном виде я ни на что не способен!

– Скажу тебе по секрету, что за ночь ты не стал таким уж грязным. Потерпи еще немного, потому как нам стоит сказать пару слов инспектору Дюрталю, и одно из них должно быть «спасибо». Тебе так не кажется?

– Конечно! Я ему очень благодарен! Чтобы прийти мне на помощь, ему пришлось нарушить свое инкогнито. Но, между нами говоря, я не уверен, что Ланглуа понравится, как со мной в конечном счете поступили.

– Вполне возможно, стекла будут дрожать… Но почему-то мне кажется, что Ланглуа отнесется с уважением к решению своего швейцарского коллеги. Хотя при первой же возможности постарается расплатиться с ним той же монетой. Как бы там ни было, мы не у него в подчинении. А вот и Дюрталь!

Дюрталь как раз спускался по лестнице и, увидев, что друзья его ждут, подошел к ним.

– Я вам страшно благодарен! – воскликнул Альдо, пожимая инспектору руку. – Если бы не вы, я сидел бы целую вечность в швейцарской тюрьме, считаясь двойным убийцей.

Дюрталь приподнял одну бровь, вытащил из кармана плаща трубку и принялся ее набивать.

– Двойное убийство? А кто вам это сказал?

– Но… Все так говорят…

– Да, конечно, и можно понять, почему. Но на самом деле, хоть нападали на двоих, убит только один: старый Георг.

– Вы хотите сказать, что Марта…

– Ей нанесли серьезное ранение, но тем не менее у нее есть шанс выйти живой из этой передряги. Но надеяться на скорую победу не стоит. Она в тяжелом состоянии, но жива. И если ей удастся выкарабкаться, мы, возможно, узнаем, что там на самом деле произошло.

– Будем надеяться, – вздохнул немного успокоенный Альдо. – Марта – добрая чуткая женщина, я думаю, что она в отчаянии, потеряв мужа. И мы по-прежнему не знаем, где находится их хозяин. Если у нас возникнет необходимость, где мы сможем найти вас, инспектор Дюрталь?

– Я всегда останавливаюсь в одной и той же гостинице. Никогда не размещаюсь где ни попадя, всегда в «Почтовой», – отозвался Дюрталь, и что-то вроде улыбки тронуло его губы. – Мне она подходит еще и по той причине, что туда стекаются все городские слухи…

– Да и кухня там недурна, – заметил Альдо.

– Как я понял, кухня для вас имеет первостатейное значение. Иначе, почему вы остановились в гостинице в Сент-Круа, а не в большом отеле неподалеку?

– Мне порекомендовали эту гостиницу. Как раз супруги Ольже и посоветовали. И вот теперь я там заперт и лишен возможности перемещаться. Неужели тупице было мало вашей гарантии, инспектор?

– Лично меня это не удивило. Во-первых, он из кантона Во, а во-вторых – пограничник, то есть человек крайне недоверчивый. В случае, если Марта Ольже умрет…

– Он сразу снова меня посадит. Нечего сказать, весело!

– Даже не думайте об этом! Вот если бы она вас обвинила напрямую, и то все бы уладилось, потому что патрон немедленно вмешался бы! Скажу вам прямо, граница тут, словно сыр с большими дырками. Для любого, кто мало-мальски ее знает, в ней полно проходов. Разумеется, если идти пешком. И напомню еще, что господин Видаль-Пеликорн совершенно свободен. Так что потерпите денька два-три и устройте себе каникулы. А и с Мартой что-то прояснится.

– Но ситуация все же неоднозначная. А что, если ей по неведомой причине придет в голову обвинить меня?

– Ну, тогда…

Инспектор больше не добавил ни слова, но ничего хорошего подобный расклад не сулил. Минутку подумав, он все-таки произнес:

– Тогда придется действовать патрону. Раз вы его друзья, он не остановится и дойдет до самого президента, чтобы тот пригрозил Швейцарии дипломатическим конфликтом. В общем, в любом случае вам не стоит беспокоиться.

После этой утешительной реплики они расстались, и Альдо, вернувшись в гостиницу, предался радостям гидротерапии, которая обладала чудесным свойством приводить его мысли в порядок. Безупречность была физической потребностью Альдо Морозини. Если бы обстоятельства вынудили его стать бездомным, Альдо и думать бы стал как бродяга. Во всяком случае, ему так казалось. После ванны он присоединился к Адальберу, чтобы вместе с ним пообедать, и был по-настоящему счастлив, любуясь грандиозной панорамой горных Альп, Юра и озера Нефшатель. К тому же и погода была великолепная. Гостиница уютная, еда вкусная, и друзья немного расслабились. Расслабились настолько, насколько позволяла им неунимающаяся тревога о План-Крепен. Они даже представить себе не могли, где ее искать.

– Раз она помчалась спасать Гуго де Хагенталя, то наверняка находится где-то здесь, – вздыхал Адальбер. – Но где? Территория-то огромная! Кстати, а куда ты собирался отправиться после визита в «Сеньорию»?

– Естественно, я намеревался посетить «Ферму». Когда я был в Грансоне, Ольже не слишком волновались из-за отсутствия Гуго. Но если господину де Хагенталю действительно грозила опасность и Мари-Анжелин на самом деле заплатила выкуп моим рубином, он мог уже вернуться домой.

– Я уже говорил, что в эту историю не верю.

– А в какую веришь?

– Призыв о помощи, который получила План-Крепен, исходил вовсе не от Гуго. Несчастное семейство Ольже держалось на этот счет твердого мнения: Гуго никогда бы не стал звать себе на помощь слабую женщину. К тому же он не мог не знать об интересе, если не сказать больше, который она к нему испытывала. Значит, кто-то подделал его почерк. А бедняжка План-Крепен пустилась в путь, помахав нам ручкой и забрав рубин. Доведись ей все-таки встретиться с Гуго, боюсь, это не была бы встреча в…