Джеймс Клавелл - Сегун. Книга 3

– Подождите, пожалуйста, Андзин-сан. – Это произнесла Осиба.

Блэкторн остановился. Вблизи она выглядела еще ослепительнее, еще женственнее. Он уловил необычайную чувственность, исходящую от нее, хотя она, казалось, вовсе об этом не заботилась.

– Говорят, вы знаете наш язык? – Ее голос звучал необыкновенно интимно.

– Прошу извинить меня, Ваше Высочество, – начал Блэкторн, используя свой проверенный временем запас выражений и слегка запинаясь, так как очень нервничал, – простите, но я вынужден употреблять только короткие фразы и почтительно прошу вас обращаться ко мне с самыми простыми словами, чтобы я имел честь понять вас. – Он заметил, что всеобщее внимание сосредоточилось на них и что Ябу пробирается к нему, осторожно раздвигая толпу. – Могу я почтительно поздравить вас с днем рождения и молиться, чтобы вы счастливо прожили еще тысячу лет?

– Это не очень простые слова, Андзин-сан. – Госпожа Осиба была поражена.

– Прошу меня извинить, Ваше Высочество, я учил их всю прошлую ночь. Все ли я правильно сказал?

– Кто учил вас этому?

– Урага-но Тадамаса, мой вассал.

Она нахмурилась, потом взглянула на Исидо, который наклонился вперед и заговорил так быстро, что Блэкторн не уловил ничего, кроме слова «стрелы».

– А, это тот отступник, христианский священник, которого убили прошлой ночью на вашем корабле?

– Простите, Ваше Высочество?

– Самурай, которого убили стрелой прошлой ночью на корабле.

– Да, это он, Ваше Высочество. – Блэкторн взглянул на Исидо, потом снова на нее. – Прошу меня извинить, Ваше Высочество, не разрешите ли вы приветствовать господина военачальника?

– Да, разрешаю.

– Добрый вечер, господин Исидо. – Блэкторн был заученно вежлив. – В прошлую встречу я был не в себе. Весьма сожалею.

Исидо небрежно ответил на поклон:

– Да, помню. Вы были весьма невежливы. Надеюсь, вы не выйдете из себя и не выкинете ничего такого сегодня вечером.

– Я был не в себе той ночью, прошу меня извинить, – повторил Блэкторн.

– А что, такие вспышки безумия обычны среди чужеземцев?

Такая грубость по отношению к гостю была очень плохим признаком. Глаза Блэкторна на миг обратились к госпоже Осибе, он прочел на ее лице удивление и решил рискнуть:

– Ах, господин Исидо, вы в значительной степени правы. Чужеземцы всегда немного сумасшедшие. Но, простите, теперь я – самурай, хатамото, и это большая, очень большая честь для меня. Я больше не чужеземец. – Он заговорил тем голосом, каким привык командовать с юта, и звук его без особых усилий заполнил весь зал: – Теперь я понял правила хорошего тона самураев – и немного бусидо. И ва . Прошу прощения, я больше не варвар. – Последнее слово он произнес как вызов, без страха: он знал, что японцы понимают толк в мужестве и гордости и уважают эти качества.

Исидо засмеялся:

– Так, самурай Андзин-сан. – Казалось, он развеселился. – Я принимаю ваши извинения. Слухи о вашей смелости верны. Хорошо, очень хорошо. Я тоже прошу прощения. Ужасно, что эти презренные ронины смогли сделать такое – вы меня понимаете? Это ночное нападение…

– Да, господин, понимаю. Очень плохо. Погибли четыре человека. Один из них – мой, трое – серые.

– Это плохо, очень плохо. Не беспокойтесь, Андзин-сан. Больше этого не будет. – Исидо задумчиво осмотрел зал, и все догадались, что́ он имел в виду. – Я отдал приказы охране, понимаете? Очень хорошей охране. Никаких нападений. Ни с какой стороны. Теперь вас будут очень хорошо охранять. В замке совершенно безопасно.

– Благодарю вас. Простите за беспокойство.

– Ничего. Вы важный человек, вы самурай. У вас особое, почетное положение при господине Торанаге. Я не забываю, не бойтесь.

Блэкторн еще раз поблагодарил Исидо и повернулся к госпоже Осибе:

– Ваше Высочество, нашей страной правит королева. Пожалуйста, извините меня за плохой японский… Да, моей страной правит королева. У нас есть обычай – всегда дарить дамам на день рождения подарки. Даже королеве. – Из кармана в рукаве он извлек розовый цветок камелии, который срезал в саду. Он положил его перед собой, боясь, что перестарался. – Прошу меня извинить, если у меня не очень хорошие манеры.

Она посмотрела на цветок. Пятьсот человек, затаив дыхание, ждали, чем она ответит на такую смелость и галантность чужеземца, как выберется из ловушки, в которую он, скорее всего ненамеренно, заманил ее.

– Я не королева, Андзин-сан, – медленно ответила Осиба. – Только мать наследника и вдова господина тайко. Я не могу принимать дары как королева: я не королева, никогда не стану королевой и не хочу делать вид, что я королева. – Она улыбнулась всем сразу и сразу для всех нежно промолвила: – Но как дама, в свой день рождения, быть может, я могу просить разрешения принять подарок Андзин-сан?

Все разразились аплодисментами. Блэкторн поклонился и поблагодарил ее, поняв только, что его подарок принят. Когда все утихомирились, госпожа Осиба окликнула:

– Марико-сан, ваш ученик оправдывает ваши усилия?

Марико пробиралась между гостями, рядом с ней шли юноша, Кирицубо и госпожа Садзуко. Блэкторн заметил, что юноша улыбается молоденькой девушке, но тут же забыл об этом – моментально переключился на Марико:

– Добрый вечер, госпожа Тода. – И вдруг добавил по-латыни – это было рискованно, но успех опьянил его: – Этот вечер стал еще более прекрасным, когда появились вы.

– Благодарю вас, Андзин-сан, – ответила она по-японски, слегка покраснев. Марико подошла к возвышению – юноша остался среди наблюдающих со стороны – и поклонился Осибе. – Моих трудов здесь мало, Осиба-сама. Это все заслуга Андзин-сан и книги, которую ему дали святые отцы.

– Ах да, словарь! – Осиба сделала Блэкторну знак показать ей книгу и с помощью Марико быстро разобралась в ней. Она была в восторге, Исидо тоже.

– Мы должны сделать копии, господин. Пожалуйста, прикажите им сделать для нас сотню книг. С их помощью наши юноши скоро научатся языку чужеземцев.

– Хорошая идея, госпожа. Чем скорее у нас будут собственные переводчики, тем лучше. – Исидо засмеялся. – А христианам придется пережить, что мы нарушим их монополию.

Седой самурай лет шестидесяти, который стоял впереди всех гостей, выразил свое мнение:

– Христиане не претендуют на монополию, господин Исидо. Мы сами просим святых отцов, а по сути даже настаиваем, чтобы они были переводчиками и торговыми посредниками, – ведь только они могут говорить с обеими сторонами и пользуются доверием у тех и других. Этот обычай завел господин Города и продолжил господин тайко.

– Конечно, господин Кияма, я не имел в виду обидеть тех даймё или самураев, которые стали христианами. Я говорил только о монополии священников-христиан, – отвечал Исидо. – Для нас было бы лучше, если бы наши люди, а не чужестранные священники – какие бы то ни было – держали в руках нашу торговлю с Китаем.