Уилбур Смит - Раскаты грома

– Я вас не прошу, – рявкнул Ачесон. – Документы пришлют вам в отель сегодня же. Завтра утром вы уедете поездом на юг.

– Но… Но, сэр…

– Это все, Кортни. Благодарю вас.

И Ачесон снова занялся бумагами.

В этот день Шон провел два часа с Ачесоном, потом вернулся в отель Канди и отыскал Сола в бильярдной.

– Ну? – спросил он, когда Шон принялся натирать мелом кий.

– Ты не поверишь.

– Расскажи и позволь мне судить.

Хитро улыбаясь, Шон рикошетом загнал шар в лузу.

– От сержанта без портфеля в настоящие майоры, командиры отдельного отряда.

– Ты?

– Я.

Шон усмехнулся и промахнулся по шару.

– Они с ума сошли.

– Так или иначе, отныне в моем присутствии будешь вставать, говорить уважительно и промахиваться при ударах.

Сол промахнулся.

– Если ты офицер и джентльмен, почему не ведешь себя соответственно и не помолчишь, когда я играю?

– Твой статус тоже изменился.

– Как?

– Отныне ты лейтенант, – сообщил ему Шон.

– Нет!

– С побрякушкой.

– С побрякушкой?

– С медалью, остолоп.

– Я потрясен. Нет слов. – Сол наконец не выдержал и рассмеялся. Шону нравился этот звук. – Какая побрякушка, за что?

– Медаль за отвагу – за ту ночь в поезде.

– Но, Шон, ты…

Шон не дал ему договорить.

– Да, мне тоже дали такую. Старика Ачесона понесло. Он навешивает медали и дает повышения всему, что движется, – рьяно, как расклейщик афиш вывешивает рекламу тушеной говядины. Он чуть не прицепил медаль денщику, который принес ему кофе.

– Он угостил тебя кофе?

– И сигарой, – ответил Шон. – Широкая натура! Мы были словно соединившиеся возлюбленные. Он то и дело называл меня «мой дорогой друг».

– А что за отряд он тебе дал?

Шон положил кий и перестал смеяться.

– Мы с тобой возглавляем первый контротряд. Небольшой, легко вооруженный. Будем досаждать бурам. Нападать на них, утомлять, загонять их лошадей и не давать им покоя, пока они не наткнутся на большую колонну.

На следующее утро они с майором Петерсоном отправились смотреть отобранных для них добровольцев.

– Боюсь, сброд всех мастей, Кортни. Мы прошерстили больше трехсот человек.

В глубине души Петерсон злорадствовал. Он не забыл «галиматью» Шона.

– Наверное, трудно было выбрать, – согласился Шон. – У вас всего четверть миллиона человек. А что с офицерами?

– Увы, только ваш Фридман. Зато я нашел вам настоящее сокровище. Старшина. Забрал его для вас из Дорсетского полка. Зовут Экклз. Первый класс, настоящий первый класс.

– А Тим Кертис, о котором я просил?

– Опять увы. Возобновили работу золотые шахты, и всех призванных инженеров вернули туда.

– Проклятие, он был мне нужен. Что с пулеметами?

– Четыре «максима». Очень повезло, что я их раздобыл.

– Лошади?

– Не хватает, но можете ссаживать верховых и выбирать.

Во время поездки в Рендфонтейн Шон продолжал расспрашивать и выдвигать требования. По мере разговоров и споров его волнение росло.

Однако он отнесся к новому делу серьезно. Наконец, когда они миновали часовых огромного армейского лагеря на окраинах Йоханнесбурга, он задал последний и самый главный вопрос:

– Ачесон решил, на какой территории мы будем действовать?

– Да. – Петерсон понизил голос. – Юго-восток Трансвааля.

– Там, где Леруа!

– Верно. Тот самый джентльмен, что встретил однажды ваш поезд.

Опять Ян Паулюс!

– Приехали, Кортни.

Немного в стороне от главного корпуса стояли три ряда белых палаток. В дальнем конце дымилась полевая кухня, вокруг нее сидели воины Шона.

– Мой Бог, Петерсон. Вы сказали, разномастный сброд! Да вы собрали всех поваров и денщиков армии. А эти кто? Моряки, конечно.

Петерсон поерзал в седле.

– Пришлось заставлять, – согласился он. – Уж какие попались. А вот и ваш старшина.

Подошел Экклз, бычьего сложения, с черными усами, рост – шесть футов с лишним и подтянут.

Петерсон познакомил их, и они оценили друг друга.

– У нас здесь сплошная шваль, сэр.

– Придется поработать, Экклз.

– Придется, сэр.

– Давайте начинать.

И они со взаимным уважением и расположением переглянулись.

Неделю спустя отряд был готов к выступлению. Сол назвал его «Боевые разведчики Кортни». Все верхом, хотя видны самые разнообразные стили верховой езды, особенно среди делегатов от королевского флота.

Но, непрерывно приставая к квартирмейстеру, Шон сумел раздобыть одинаковые мундиры, такие же, как у имперской легкой кавалерии: шляпы с широкими вислыми полями, рубашки цвета хаки, бриджи, патронташи, краги и ботинки военного образца. У них было сорок жирных здоровых мулов, четыре пулемета Максима, ружья, и Экклз подготовил расчеты.

Ачесон одобрил выбор Шоном Чарлстауна в качестве базы.

Он организовал проезд по железной дороге к этой маленькой деревушке на границе Наталя, пообещал поддержку крупных соединений в этом районе и сообщил Шону, что ожидает от него великих дел. Это прозвучало как угроза.

– Но, дорогой, у тебя нет даже настоящего мундира. Ты выглядишь таким потрепанным! – У Канди, которая наблюдала с большой двуспальной кровати за тем, как он одевается, были очень конкретные воззрения на то, что такое настоящий мундир. Золотое шитье с орденом Подвязки на роскошном алом фоне. – Ты только погляди на пуговицы. Они никогда не будут блестеть.

– Буры любят блестящие предметы – на солнце по ним хорошо стрелять.

Шон через плечо оглянулся на нее. Волосы разметались золотым беспорядком, голубое платье рассчитано скорее на то, чтобы искушать и дразнить, а не скрывать. Шон торопливо вернулся к своему отражению в большом зеркале и стал зачесывать волосы на висках. Легкая седина. Очень достойно, решил он. Жаль, нос не изменился.

Он взял его двумя пальцами и попытался выпрямить. Дьявольский нос. Однако стоило разжать пальцы, нос стал прежним.

– Что ж, я тебя покидаю, – сказал он.

Канди быстро встала, и смех замер на ее губах, они слегка дрожали.

– Я с тобой.

Она быстро расправила платье.

– Нет.

– Да. У меня есть для тебя прощальный подарок.

Во дворе отеля стояла шотландская коляска, запряженная четырьмя жирными мулами. Канди провела к ней Шона и откинула брезент.

– Тут кое-какие вещи. Я решила, что они пригодятся.

Она приготовила на случай холода тулуп из овчины, шесть шерстяных одеял и шелковое пуховое стеганое одеяло, две пуховые подушки и тюфяк; ящик коньяка «Курвуазье» и ящик шампанского «Вдова Клико». На случай голода – консервированный лосось, малиновый джем, икра в маленьких стеклянных баночках и копчености, аккуратно упакованные в деревянные коробочки. Для заботы о здоровье – богатая аптечка с набором хирургических инструментов.