Уилбур Смит - Голубой горизонт

С барханов навстречу им двигался большой отряд всадников во главе с охотниками. Их лошади были ярко разукрашены золотым и синим – цветами халифата, на запястьях всадников сидели соколы в колпачках. За ними двигались музыканты с лютнями, рогами и большими барабанами, подвешенными с обеих сторон к седлам, еще дальше конюхи, ведущие запасных лошадей, подносчики воды и другие служители. Криками и выстрелами, ревом труб и рогов приветствовали они генерального консула и выстроились за отрядом принца.

Через несколько часов быстрой езды Мансур привел их на широкую сухую равнину, которая круто уходила вниз, к далекому руслу пересохшей речки. Но на утесах виднелись нагромождения массивных каменных глыб. Когда подъехали ближе, Верити поняла, что это остатки древнего города, который стоял над долиной, охраняя давно забытые торговые пути.

– Что это за развалины? – спросила Верити у Мансура, впервые за все утро обратившись непосредственно к нему.

– Мы называем их Искандерабад, город Александра. Три тысячи лет назад македонец проходил здесь. Его армия построила эту крепость.

Они ехали среди рухнувших стен и памятников, где некогда могучие армии праздновали свои победы. Теперь здесь обитали только скорпионы и ящерицы.

Однако в предыдущие дни сюда явилась толпа слуг, и во дворе, где, вероятно, когда-то восседал завоеватель мира, разбили охотничий лагерь, установили сотню разноцветных шатров, снабдив их всей роскошью и удобствами царского дворца. Слуги тоже встречали гостей и лили из золотых кувшинов ароматную воду, чтобы прибывшие могли смыть пыль долгой поездки и освежиться.

Потом Мансур повел их в самый большой и величественный шатер. Войдя, Верити увидела, что стены увешаны вышитыми золотыми и синими шелками, а пол покрыт коврами и грудами подушек.

Калиф и его советники встали им навстречу. Переводческое мастерство Верити подверг испытанию обмен комплиментами и пожеланиями добра. Тем не менее она воспользовалась возможностью рассмотреть калифа аль-Салила.

Как и сын, он рыжеволос и красив, но на его лице оставили глубокие отметины заботы и горести, а серебряные пряди в бороде он не закрашивал хной. И было в нем что-то еще, такое, чего Верити не могла понять. Глядя ему в глаза, она испытывала странное ощущение. Может, потому, что на него так сильно похож принц Мансур? Она решила: нет. Тут нечто большее. Это тревожащее впечатление усиливало чувство, будто что-то странное происходит между ее отцом и аль-Салилом. Они смотрели друг на друга не так, как впервые встретившиеся незнакомцы. Между ними возникло хрупкое напряжение. Словно в воздухе, насыщенном влагой, собирались грозовые тучи, и в любое мгновение могла сверкнуть молния.

Аль-Салил провел ее отца в центр шатра и усадил на груду подушек. Сам сел рядом. Слуги принесли приправленный анисовым семенем щербет на золотых подносах; все угостились также засахаренными финиками и гранатами.

Шелковые занавеси не пропускали в шатер зной пустыни. Началась вежливая беседа. Царские повара подали полуденную еду. Дориан предлагал сэру Гаю лучшие кусочки с серебряных блюд, на которых были горой навалены рис с шафраном, нежная телятина, жареная рыба; потом взмахом руки приказал подать оставшееся свите, рядами сидевшей за пределами шатра.

После этого начался серьезный разговор. Сэр Гай кивком подозвал Верити и велел ей сесть между собой и аль-Салилом. Когда солнце поднялось в зенит и весь окружающий мир погрузился в жару, они продолжали негромко разговаривать. Сэр Гай предупредил аль-Салила, что создаваемый им союз племен пустыни очень непрочен.

– Заян аль-Дин обеспечил себе поддержку Блистательной Порты в Константинополе. На Занзибаре уже стоят двадцать тысяч турецких солдат, и как только муссон переменится, корабли доставят их сюда.

– А как Английская компания? Окажет поддержку Заяну? – спросил аль-Салил.

– Компания еще не приняла окончательного решения, – ответил сэр Гай. – Как вы, вероятно, знаете, губернатор Бомбея ждет моих рекомендаций.

Он мог бы использовать слово «приказ», а не «рекомендации»: аль-Салил и все его советники не сомневались, в чьих руках власть.

Верити была так занята своими обязанностями переводчицы, что Мансур снова получил возможность внимательно ее разглядывать. Он впервые почувствовал какие-то непонятные глубины и подводные течения между девушкой и ее отцом. «Неужели она его боится?» – подумал Мансур. Он подозревал здесь что-то темное, леденящее душу.

Они проговорили всю жару. Дориан слушал, кивал и делал вид, что на него действует логика сэра Гая. На самом деле он вдумывался в подтекст цветистых фраз, которые переводила Верити. И постепенно начал понимать, как его сводному брату удалось добиться такой власти и влияния.

«Он подобен змее, он постоянно извивается и изворачивается, и ты всегда чувствуешь в нем яд», – думал Дориан.

В конце разговора он мудро кивнул и сказал:

– Все, что вы говорите, – правда. Я могу только молить Бога, чтобы ваша мудрость и милосердный интерес к тяжелому положению Омана привели всех нас к справедливому и длительному согласию. Прежде чем мы пойдем дальше, хочу выразить вашему превосходительству глубокую благодарность от себя лично и от всего моего народа. И надеюсь продемонстрировать эту благодарность более существенным образом, нежели просто на словах.

Он увидел в глазах брата алчный блеск.

– Я здесь не ради материального вознаграждения, – ответил сэр Гай, – но в нашей стране говорят, что всякий труд должен вознаграждаться.

– Мы здесь, в нашей стране, хорошо понимаем это выражение, – ответил Дориан. – Но жара спала. У нас будет возможность еще поговорить завтра. Сейчас можно начинать соколиную охоту.

Отряд охотников с соколами, сто всадников на сильных лошадях, покинул Искандерабад и двинулся по краю утеса, который выходил на пересохшее русло реки в сотнях футов внизу. Закатное солнце отбрасывало таинственные голубые тени в великолепном хаосе рухнувших стен, утесов и извилистых вади.

– Почему Александр выбрал для постройки города такое дикое, пустынное место? – вслух удивилась Верити.

– Три тысячи лет назад здесь протекала могучая река, и вся ее долина была зеленым садом, – ответил Мансур.

– Печально думать, что так мало осталось от великого дела. Александр столько строил, и все это за время жизни одного поколения разрушили недостойные, унаследовавшие это от него.

– Даже могила Искандера потеряна.

Постепенно Мансур вовлек ее в разговор, и девушка ослабила защиту и с готовностью отвечала ему. Он обрадовался, поняв, что она разделяет его интерес к истории, но в ходе разговора обнаружил, что она хорошо образована и знает больше, чем он. И предпочел слушать, не высказывая своего мнения. Он наслаждался ее голосом и мастерским владением арабским языком.