Сандра Браун - Новый рассвет

Мужчины из-за нее дрались, напивались вдребезги, кое-кто даже кончал с собой. Но никто над ней не смеялся. А этот негодяй изволит шутить!

Да, Присцилла ненавидела Джейка. Она убедилась, как он бережет девчонку. Дурень вообразил, будто влюблен в нее, как много лет назад был влюблен в ее мать. Присцилла не поменялась бы местами ни с Лидией, ни с Бэннер, но ее уязвляло, что Джейк предпочел ей их обеих. Он хоть раз пришел ей на помощь? С того дня, как убили его брата, она для него значит не больше, чем половая тряпка. И разве все мужчины не так к ней относятся?

Они ею пользовались. Да, конечно, им нравилось вымещать на ней свое раздражение, исполнять с ней свои самые дикие желания, но разве она получала от них что-то большее, нежели крохи их жизни, отрываемые от семей и дел? Смотрел ли на нее хоть один мужчина с той ласковой бережностью, с какой Джейк смотрит на девчонку Коулмэнов?

Она их всех презирает.

Как только Присцилла пришла к такому выводу, судьба предоставила ей возможность отомстить. По улице шел Даб Эбернези в сопровождении своей пышногрудой жены и похожей на лошадь дочери. Приветствуя встречных, он приподнимал шляпу. Вот он представил неуклюжую дочку одному из джентльменов, та в ответ лишь глупо улыбнулась. Миссис Эбернези выглядела сытой и довольной. А почему бы и нет? Ведь она супруга одного из отцов города. Присцилла спросила себя, была бы миссис Эбернези такой же самодовольной, если бы знала, на какой разврат способен в постели ее муж.

Не колеблясь ни секунды, Присцилла элегантно приподняла юбку и спустилась с тротуара на мостовую. Привлекая всеобщее внимание, медленно пересекла улицу, не сводя глаз с семейства Эбернези. Даб помог сначала жене, потом неуклюжей дочке сесть в блестящий черный экипаж, запряженный великолепным серым конем. Затем собрался сесть сам, но тут его настигла Присцилла.

Увидев исполненный ужаса взгляд миссис Эбернези, она получила глубочайшее удовлетворение. Дряблая челюсть пожилой дамы отвисла. Бледное лицо дочки недоверчиво скривилось. Они знали, кто она такая, и это приводило Присциллу в восторг.

– Доброе утро, Даб. – Она говорила хрипловатым задушевным голосом, но достаточно громко, чтобы окружающие услышали, что она называет банкира по имени.

Даб застыл на месте, приподняв одну ногу. Потом медленно повернул голову и пронзил взглядом Присциллу. Если бы у него вместо глаз были шпаги, она бы погибла на месте. Не произнеся ни слова, он залез в коляску и со свистом хлестнул коня.

Присцилла огляделась по сторонам и хитро улыбнулась. Публики вокруг хватало. Отлично. Даба Эбернези давно пора поставить на место. Она бы с удовольствием послушала объяснение, которое он предъявит жене по возвращении в особняк.

Немного успокоившись после ссоры с Джейком, она шагнула на тротуар и направилась домой, в Квартал красных фонарей.

Когда Джейк вошел, Бэннер неподвижно сидела в кресле у окна.

– Бэннер!

Он пересек комнату и опустился на колени возле нее. Ее руки вяло лежали на коленях. Он накрыл их ладонью.

– Что случилось? Что она тебе сказала?

Бэннер перевела невидящий взгляд с окна на лицо Джейка. Но разглядела его лишь через несколько секунд. Потом покачала головой и робко улыбнулась:

– Ничего, ничего, не волнуйся.

Но Джейк ей не поверил. Он видел ужасающую бледность на ее лице.

– Расскажи мне, что она говорила. И да поможет мне Бог, если она чем-то расстроила тебя. Я…

– Нет, – быстро ответила Бэннер. Она не хотела никому рассказывать, о чем говорила ей Присцилла, пока сама этого не обдумает и не придет к собственному мнению. Конечно же, Джейк знал о том ребенке. Он нашел мать в лесу с мертвым младенцем. Не в этом ли заключалась тайна?

Была ли ее мать раньше замужем? Если была, почему не рассказывала об этом Бэннер? Или она родила, не будучи замужем? Нет! Немыслимо. Но как еще объяснить?

Бэннер не могла скрыть, что ей больно. Очень больно. Тайна сама по себе была мучительной – даже если бы она ее узнала от кого-нибудь другого. Но услышать такое от уродливой, злобной бабы, шлюхи Джейка, постель которой он часто навещал, было не только больно, но и оскорбительно.

– Со мной все хорошо, Джейк, правда. Я просто удивилась, что она пристает ко мне на улице.

– Пристает?

– Пожалуй, я употребила слишком сильное слово. – Бэннер беспокойно встала. Стычка закончилась, и ей захотелось поскорее ее забыть. У нее не было желания обсуждать ее по прихоти Джейка. Теперь Бэннер поняла, почему Джейк так свято хранит тайну ее матери. Он не хотел, чтобы кто-нибудь думал о Лидии плохо. Он ее обожал. И это тоже больно.

– Присцилла спросила о маме и папе. Упомянула Ли. Мне кажется, она хотела меня унизить, сказав, что он был в ее публичном доме. А я ответила, что сама знаю. Вот и все. Потом пришел ты. – Солгав, Бэннер покраснела, ей стало жарко, она сняла жакет и положила на кровать. В конце концов, она больше не собирается ехать на трамвае. Никакой радости ей эта поездка не принесет.

Джейк не был уверен, что Бэннер полностью передала ему разговор с Присциллой, но понимал, что больше из нее ничего вытянуть не удастся. Если Присцилла и сказала ей что-нибудь о Грейди, Бэннер намеревалась оставить это при себе.

– Я торопился назад, чтобы сообщить, что мы уезжаем.

– Когда?

– Скоро. Поезда опять ходят. Я уже купил билеты. Отправимся сразу после полудня. Я оставил мальчиков присмотреть за погрузкой скота и лошадей, а сам пришел сказать, что пора упаковываться.

– Хорошо. – В обычном состоянии Бэннер начала бы спорить, требуя, чтобы они остались еще на несколько дней, но сейчас ничто не было обычным. И будет ли когда-нибудь, спрашивала она себя.

Неужели нельзя обойтись без лжи и таинственности? Почему мама не рассказала ей и Ли о том ребенке? Почему никто не рассказал? Мозес? Ма? Джейк? Разве что тут кроется что-то постыдное.

– Если я оставлю тебя одну, с тобой все будет в порядке?

Джейк стоял рядом. Бэннер подняла голову и заглянула в голубые глаза. Какие тайны в них скрыты? Нечасто выдают они, о чем думает Джейк, чего желает.

– Да, все будет хорошо.

Казалось, он готов коснуться ее. Его руки чуть приподнялись, потом снова повисли по бокам.

– Я вернусь за тобой около одиннадцати.

Бэннер молча кивнула. Она страстно желала, чтобы Джейк обнял ее. Неважно, что прошлой ночью обманул ее, что он ее не любит. Ей хотелось, чтобы он утешил, приласкал ее. Душа томилась, жаждая найти утешение в его силе. Тело тосковало по его спасительному теплу. Холод пробирал до костей.

Но она не раз просила его любви и получала отказ. Больше она не попросит.

Джейк подошел к двери. Открыл ее и помедлил.

– Бэннер! – Их взгляды встретились. – Ты уверена, что все хорошо?