Сандра Браун - Новый рассвет

Услышав крик, в прихожую вышла миссис Хьюитт. От страха она привалилась к стене, прижав руки к горлу.

– Что же это? – без конца повторяла она.

– Все в порядке, дорогая, – уверил жену мистер Хьюитт со спокойствием, которого вовсе не ощущал. Уронив салфетку, он начал натягивать пальто и шляпу. – Этот, э-э, джентльмен – друг мистера Коулмэна. Он очень расстроен, но я при первой же возможности поговорю с мистером Коулмэном о его грубости.

Доктор яростно взглянул на Джейка, которому было безразлично, что тот думает о его манерах. Он видел перед собой только смертельно-бледное лицо Бэннер, слышал только ее мольбы не оставлять ее умирать в одиночестве.

– У вас есть лошадь?

– Коляска. В конюшне за домом.

– Пошли.

Убедившись, что доктор идет перед ним, Джейк вложил пистолет в кобуру и шагнул под ливень. Он прошел в конюшню, помог запрячь лошадь и поскакал впереди коляски по грязным улицам. Доктор правил очень осторожно, его благоразумие было достойно похвалы, но в душе у Джейка все кричало от нетерпения. Каждая минута продляла мучения Бэннер.

Казалось, прошли века, прежде чем он завел Бурана в конюшню и втащил сопротивляющегося доктора в дом.

В доме было тихо. Слишком тихо. Джейк ворвался в спальню, содрогаясь при мысли о том, что может там увидеть. Бэннер без сознания лежала под одеялом, но он разглядел, как подымается и опускается ее грудь, и чуть не заплакал от облегчения. Он втолкнул доктора в комнату.

С медлительностью, сводящей с ума, доктор Хьюитт снял плащ и аккуратно свернул его на стуле. Водрузил на нос очки и начал развертывать простыни и одеяло. Джейк наклонился ближе, но врач строго посмотрел на него через плечо.

– Я не могу осматривать молодую даму в вашем присутствии.

Если бы доктор не был так нужен Бэннер, Джейк кулаком стер бы ханжеское выражение с его лица. Поэтому он только смерил доктора выразительным взглядом и вышел из комнаты.

Он расхаживал по кухне, молясь и ругаясь про себя. Чтобы чем-то занять руки, развел огонь в плите. Может быть, Бэннер захочет чаю, может быть… может быть… может быть…

Предчувствия, одно другого страшнее, метались в его мозгу.

Наконец доктор вышел из спальни, протирая очки огромным белым платком. Он печально качал головой и глядел на ботинки.

– Что с ней? Чем она больна? – нетерпеливо спросил Джейк. Доктора, казалось, ничего не интересовало, кроме собственных очков.

– Перитонит. По-вашему, брюшная лихорадка.

Джейк глубоко вздохнул и поднял глаза к потолку.

– Аппендикс. Я так и думал.

– Мне очень жаль, молодой человек, – произнес доктор, умиротворяюще кладя руку Джейку на плечо, – жаль вас, жаль Бэннер, жаль ее родителей. Но я ничего не могу сделать, только облегчить ее страдания, пока… пока все не кончится.

Джейк, не мигая, смотрел на врача.

– Как это – ничего не можете сделать?

– Именно так, как я сказал. Я, насколько смогу, облегчу ее страдания, но…

– Что вы несете?

– Я пытаюсь объяс…

– Идиот, вы его вырежете.

– Послушайте, молодой человек. Я не позволю разговаривать со мной таким тоном! – Доктор, даже надменно выпрямившись во весь рост, казался рядом с Джейком карликом. – Мне кажется, вы не представляете, с какими трудностями сопряжена подобная операция.

– Так объясните.

– Нет смысла. Я не буду делать операцию, – твердо заявил он.

– Почему?

Доктор объяснил. Кожа на скулах Джейка натянулась.

– Вы самодовольный болван и ханжа. Я привез вас сюда, чтобы вы сделали все, что можно, чтобы спасти ее, и вы это сделаете.

– Я сторонник школы, считающей, что некоторые части тела не должны подвергаться вмешательству, а именно грудь, мозг и живот.

Педантичная тирада не произвела впечатления на Джейка. Он схватил доктора за лацканы и рывком приподнял, так что его ноги повисли в паре сантиметров от пола, а лицо оказалось на уровне лица Джейка.

– И откуда вы только взялись? Такие ископаемые давно осмеяны и потеряли право на существование.

Джейк прижал доктора к стене, вытащил пистолет и помахал им перед его носом. Медленно и неуверенно взвел курок. У доктора над бровями выступил пот.

– А теперь вы войдете туда, разрежете Бэннер Коулмэн и вытащите ее аппендикс… или умрете. Уяснили?

– Вы ответите за это перед мистером Коулмэном, – брызгал слюной доктор.

– Будь Росс здесь, он бы сделал то же самое. Ну что, размазать ваши мозги по стенке или не надо?

– Хорошо, я это сделаю.

Джейк отступил назад и так резко выпустил доктора, что его очки съехали набок и скатились по лицу и груди. Он поймал их у самых колен.

Впервые в жизни его так потрепали. Он водрузил очки обратно на нос и обиженно одернул жилет.

– Я даже не знаю, взял ли с собой эфир. Наш главный враг – воспаление. Нужно установить асептический барьер между раной и кишащим микробами воздухом. Карболовая кислота у меня в чемодане, бинты тоже есть. Вынесите это, пожалуйста, – торопливо проговорил доктор.

Он хотел умиротворить этого варвара. Его взгляд был острее, чем любой из хирургических инструментов. Когда Джейк исчез в другой комнате, доктор прикинул, не лучше ли ему выбежать из дома и забраться в коляску. Но он также понимал, что не сможет обогнать верхового, и боялся гнева Джейка, который обрушится на него, если тот его поймает при попытке к бегству.

Но операции доктор Хьюитт боялся еще больше. Он не был сведущ в современной медицине и в достижениях хирургической практики. Ему хватало и того, что он держал за руку рожениц, зашивал порезы на пальцах и прописывал пилюли от поноса.

Джордж Хьюитт не утруждал себя знакомством с новшествами вроде асептики. Он жил в дикой стране, далеко от священных чертогов медицинской науки. Он мог очень быстро вырезать пулю, если она не задела жизненно важных органов. Почти с такой же скоростью ампутировал конечности. Но внутренности человеческого тела приводили его в трепет.

Когда все было готово, он взглянул на безукоризненно белую кожу Бэннер Коулмэн, на ее лицо, облитое холодным потом. Потом поднял глаза на человека, который настоял, что будет присутствовать при операции. Хьюитт согласился. Ему понадобится помощник, чтобы смачивать эфиром салфетку и прижимать к носу больной, если та начнет приходить в себя.

– Я не несу ответственности за то, что произойдет в результате операции, – заявил он, выказывая больше бравады, чем ощущал на самом деле. – Если аппендикс уже прорвался, она скорее всего умрет, несмотря на все мои усилия. Я хочу, чтобы вы это поняли.

Джейк не шелохнулся.

– А я хочу, чтобы вы поняли вот что. Если она умрет, вы, уважаемый, тоже умрете. На вашем месте я бы постарался, чтобы она осталась жива.

Этот человек – хулиган и нечестивец, с уверенностью подумал доктор Хьюитт. Но он понимал, что ковбой не шутит. А потому, собрав все свое невеликое профессиональное мастерство, опустил острый, как бритва, скальпель на гладкий участок кожи, окруженный пропитанными карболкой салфетками, справа от пупка Бэннер.