Сандра Браун - Новый рассвет

Он опустил помазок в воду, потом в чашку с мылом и принялся взбивать густую пену.

– А почему ты суешь нос не в свое дело? – Он нанес мыльную пену на щеку и размазал по нижней части лица. – Я бреюсь уже не первый год, и учитель мне не нужен.

– Я подумала, что ты можешь ее закапать или мало ли что.

Едва Бэннер это произнесла, как на рубашку упал шматок пены. Джейк чертыхнулся, взял полотенце и вытер пятно. Бэннер хихикнула; Джейк хмуро посмотрел на нее в зеркало. Выражение лица, покрытого мыльной пеной, почему-то получилось не особо угрожающим.

Он взял бритву.

– Разве тебе не нужно сначала выправить ее? – спросила Бэннер.

Джейк и ухом не повел. Наклонив голову набок, провел бритвой от бакенбарды до подбородка. Ополоснул бритву в воде и прошелся еще раз. Потом сжал рот, чтобы выбрить под носом.

– Ты меня смущаешь. – Из-за поджатых губ слова получились неестественными, и Бэннер снова хихикнула.

– Ты очарователен.

– Ну конечно, – усмехнулся Джейк.

Начисто выбрив нижнюю часть лица, он снова взял помазок и намылил под подбородком и шею. Откинув голову назад, коснулся краем бритвы основания горла и повел ее вверх к адамову яблоку.

– Джейк!

– А?

– Ты мог бы сказать, что твой дятел длиннее, чем у других?

– Черт! – Над яремной веной выступила бусинка крови. Джейк резко обернулся. – Последнее дело спрашивать такие вещи у мужчины, когда он держит бритву у горла.

– Просто мне это в голову пришло.

– Может быть, не стоит говорить все, что приходит в голову? Как ты считаешь?

– Ну так что?

– Что? Не твое дело! – Он опять повернулся к зеркалу и взял полотенце, чтобы вытереть ручеек крови, струившийся по шее. – Что за вопросы для незамужней молодой леди? Да даже и для замужней. Где ты слышала это слово?

– А разве не так его называют?

– Иногда. Но где ты… Погоди, я попробую угадать. – Он поднял руки, словно защищаясь. – От твоего и моего братьев.

– Однажды я подошла к ним сзади, когда они облегчались в лесу. Мне показалось, они сравнивают свои…

– Не повторяй этого слова.

– До тех пор я думала, что они все одинаковые. Наверное, они как груди у женщин. У некоторых от природы больше, чем у других.

– О господи! – На лице Джейка появилось страдальческое выражение.

– Что с тобой? Мне кажется, нам нечего друг друга стесняться.

– По-видимому, так. – Он закончил бриться и стал ополаскивать лицо водой.

– Наше положение едва ли соответствует правилам приличия. Иначе ты бы хорошенько подумал, прежде чем спать со мной обнаженным.

Не обращая внимания на потоки воды, капающей на пол, Джейк поднял голову и ошарашенно уставился на Бэннер.

– Ты всегда так спишь?

– Откуда ты знаешь?

– Я тебя видела.

– Когда?

– В ночь после операции.

– У тебя рассудок мутился от лихорадки и боли.

– Не настолько. Ты не думал, что я запомню, как обнаженный мужчина залез ко мне в постель?

Джейк снова повернулся к туалетному столику и вытер лицо полотенцем. Потом отшвырнул его, вытащил воротничок и начал застегивать рубашку.

– Я не собираюсь больше об этом разговаривать.

– До этого я никогда не видела полностью обнаженного мужчину. Ты думал, мне не любопытно?

– Еще бы. Догадываюсь. Но я бы предпочел, чтобы ты мне этого не говорила.

– Почему? Ты мой первый обнаженный мужчина.

– Ты замолчишь когда-нибудь?

– А чего ты злишься? Ты ведь тоже видел меня обнаженной.

Джейк нацелил на нее палец и сурово произнес:

– Только потому, что это было необходимо, Бэннер. Я помогал доктору.

– Понимаю, – жеманно сказала она, опуская глаза. – Но я за тобой не охотилась и одежду с тебя не сдирала. А когда я проснулась и вскрикнула, я не знала, что ты ворвешься сюда в чем мать родила.

– Я всегда так сплю! – заорал он, обороняясь.

Бэннер подложила руки под голову, откинулась на подушки и улыбнулась, как кошка, которая слопала канарейку.

– Правда?

Попавшись на удочку, Джейк пришел в ярость. Он сообщил ей то, что она хотела узнать. Победный блеск в ее глазах соблазнял не меньше, чем распростертое тело.

Чтобы спасти лицо, нужно было снова натянуть на него чопорность. И Джейк переменил выражение с гневного на высокомерное. Он шагнул вперед, дерзко шаря глазами по телу Бэннер.

– Нельзя допустить, чтобы твое любопытство осталось неудовлетворенным, правда?

– Что ты хочешь сказать? – спросила она, благодушие внезапно сменилось тревожной настороженностью.

– Хочу сказать, что сейчас ты все поймешь.

Он расстегнул ремень, и глаза Бэннер испуганно раскрылись. Она облизала губы.

– Погоди минуту.

Он остановился.

– Зачем?

– Что ты делаешь?

Он улыбнулся, продолжая расстегивать пуговицы на брюках крепкими сильными пальцами.

– Расстегиваю брюки.

Бэннер села прямее, уже не соблазнительница, а скромнейшая из скромниц.

– Погоди, Джейк!

Он расстегнул последнюю пуговицу на ширинке.

– Ты хочешь получить ответ на свой вопрос, правда?

– Я…

– Что ж, вот он.

Когда его руки снова зашевелились, она зажмурилась.

– Нет, я не всегда правлю бритву перед бритьем. Только когда это нужно. Примерно раз в неделю.

Она открыла глаза. Он спокойно заправлял рубашку в брюки. Она с нарастающей яростью смотрела, как он заканчивает свою работу, застегивает пуговицы и ремень.

– Есть еще вопросы?

Она подняла на него полные бешенства глаза.

– Ты… ты…

Он прищелкнул языком.

– Не злись так, Бэннер. Помни, тебе нужен покой. – Джейк увернулся от летящей подушки и выскочил в дверь.

Взрыв его хохота заглушил яростную брань.

Через несколько часов Джейк просунул голову в дверь.

– Тук-тук. Я не получу подушкой по физиономии, если зайду проведать тебя? – Он покормил Бурана, принес дров и начал варить суп на ужин. Пригодился многолетний опыт готовки в походах. Его стряпня, пусть не очень утонченная, хорошо насыщала.

– Нет.

Джейк ожидал, что Бэннер будет дуться, но, распахнув дверь и подойдя к постели, понял, что она и не вспоминает об их недавней стычке. Ее, казалось, что-то беспокоит.

– Что случилось, Бэннер?

Не приподнимаясь с подушек, она порывисто шевельнула головой.

– Понимаю, это звучит смешно, но мой шов ужасно чешется.

– Чешется? Наверное, это значит, что он заживает. – Джейк помолчал секунду, дольше, чем это могло остаться незамеченным. – Но лучше посмотреть.

Бэннер доверчиво подняла на него глаза.

– Как скажешь, Джейк.

Он откинул одеяло и простыню. Ему открылось маленькое тело, прикрытое только ночной рубашкой, которая повторяла все его впадины и выпуклости, и у него перехватило горло. Он громко прокашлялся.

– Хочешь, э-э… – Он сделал знак руками и отвернулся.

Бэннер приподняла ночную рубашку и уложила ее так, чтобы она прикрывала интимные места и оставляла открытой только нужную часть живота. Конечно, при этом оставались голыми нога, бедро и почти весь бок, но тут уж ничего нельзя было поделать.