Кристофер Сэнсом - Стенание

– Мой братец попытается снова затянуть дело, вот увидите, – сказала моя клиентка своим обычным самоуверенным тоном. – Он надеется взять меня измором, но ничего у него не выйдет. Хотя этот его адвокат просто из кожи вон лезет. Это ужасный человек, хитрый и коварный тип. – Она возмущенно возвысила голос, как это всегда случалось после пары произнесенных фраз.

– Мастер Коулсвин вел себя в этом деле вполне достойно, – решительно возразил я. – Да, он пытался отложить слушания, но это обычная тактика адвокатов ответчика. Он должен следовать инструкциям своего клиента, так же как и я – вашим.

Николас, сидевший рядом со мною, записывал каждое наше слово, и перо в его длинных тонких пальцах быстро скользило по бумаге. По крайней мере, этот юноша получил хорошее образование и писал типичным секретарским почерком, четким и разборчивым.

Миссис Слэннинг возмутилась:

– Этот Коулсвин – еретик, как и мой брат! Они оба ходят в протестантскую церковь Святого Иуды, где сняты образа, а священник отправляет службу за пустым столом. – Это был еще один камень преткновения между сестрой и братом: Изабель оставалась твердой традиционалисткой, в то время как Эдвард оказался реформатором. – Этого священника следует сжечь на костре, – продолжила она, – как мятежницу Аскью и ее сторонников.

– Вы были на казни сегодня утром, миссис Слэннинг? – спокойным тоном спросил я. Сам я ее там нынче не видел.

Женщина наморщила нос:

– Я не хожу на такие ужасные зрелища. Но те четверо заслужили это.

Я заметил, как Николас сжал губы. Он никогда не говорил о религии, – по крайней мере, в этом отношении парень держался осмотрительно.

– Миссис Слэннинг, – сказал я, меняя тему разговора, – вынужден вас предупредить, что, когда мы пойдем в суд, результат будет совершенно непредсказуем. Это весьма необычное дело.

Изабель задрала подбородок:

– Справедливость восторжествует. И мне известно ваше мастерство, мастер Шардлейк. Потому я и наняла сержанта юстиции, дабы он представлял в суде мои интересы. Я всегда любила эту картину. – В ее голосе проскользнуло какое-то чувство. – Это единственная память о моем дорогом отце.

– С моей стороны было бы нечестно, если бы я оценил наши шансы выше, чем пятьдесят на пятьдесят, – откровенно заявил я. – Обычно допрашивают свидетелей, но в данном случае многое будет зависеть от показаний экспертов. – По крайней мере, было достигнуто соглашение, что каждая сторона выберет из списка членов гильдии архитекторов специалиста, который и сообщит суду свое мнение относительно того, можно ли переместить роспись, а если можно, то как именно это следует осуществить. – Вы посмотрели список, который я вам дал?

Клиентка досадливо отмахнулась:

– Я никого из них не знаю. Вы должны порекомендовать мне надежного человека, который скажет, что картину можно легко перенести. Наверняка кто-то сделает это за хорошее вознаграждение. Сколько бы это ни стоило, я заплачу.

– Стало быть, вам нужен так называемый наемный меч, – уныло проговорил я.

Так на юридическом жаргоне именовались беспринципные эксперты, которые за приличные деньги поклянутся, что черное – это белое и наоборот. Разумеется, таких всегда хватало.

– Вот именно.

– Проблема в том, миссис Слэннинг, что в судах хорошо знают подобных, с позволения сказать, экспертов, и их слова не вызовут особого доверия. Нам лучше выбрать специалиста, который славится своей честностью.

– А что, если его оценка окажется не в нашу пользу?

– Тогда, миссис Слэннинг, нам придется снова подумать, как лучше поступить.

Изабель нахмурилась, и ее глаза превратились в узкие щелочки.

– Нет уж, я предпочитаю, как вы выразились, наемный меч. Ну и странное название!

И клиентка посмотрела на меня высокомерно и с осуждением, словно бы это я, а вовсе не она сама предложил обмануть суд.

Я взял со стола свой экземпляр списка:

– Я бы посоветовал выбрать мастера Флетчера. Я имел с ним дело раньше, он уважаемый человек.

– Нет, – возразила женщина. – Первым в списке значится мастер Адам, он глава гильдии, и если есть способ снять картину – а я уверена, что есть, – то он его непременно найдет.

– Я думаю, мастер Флетчер подошел бы лучше. Он имеет опыт в судебных тяжбах.

– Нет, – решительно повторила моя подопечная. – Я сказала: мастер Адам. Я помолилась Господу и полагаю, что это и есть тот самый человек, который склонит справедливость на мою сторону.

Я посмотрел на нее. Серьезно? Помолилась Господу? Неужели эта женщина думает, что сам Бог вмешивается в разбирательства сомнительных судебных исков? Но высокомерный тон и твердо сжатые губы клиентки сказали мне, что ее не переубедить.

– Очень хорошо, – сдался я, и она надменно кивнула. – Но помните, миссис Слэннинг: это ваш выбор. Я ничего не знаю о мастере Адаме. Я назначу день, когда два эксперта смогут встретиться в доме. Постараюсь, чтобы это произошло как можно скорее.

– А они не могут осмотреть стену каждый по отдельности?

– Судьям это не понравится.

Дама вновь нахмурилась:

– Вечно эти ваши отговорки!.. Вы должны в первую очередь учитывать мои пожелания. – Она глубоко вздохнула. – Что ж, если я проиграю в Королевской коллегии, то обращусь в Канцлерский суд.

– По всей вероятности, то же самое сделает и мастер Коттерстоук, если решение вынесут не в его пользу.

Я невольно задумался о странных отношениях брата и сестры. Мне было известно, что эта их взаимная враждебность зародилась давно: до смерти матери они несколько лет не разговаривали. Изабель с презрением отзывалась о деловых качествах Эдварда и о том, что он упустил свой шанс стать олдерменом [6] Олдермен – член городского управления. , поскольку не желает совершать ни малейших усилий. И снова, в который уже раз, мне пришло на ум: а почему их мать, составляя завещание, настояла на такой странной формулировке? Мне в голову даже закралась мысль, что старая дама по какой-то причине хотела еще больше поссорить детей.

– Вы видели последний счет по делу, который я вам выставил, миссис Слэннинг? – спросил я.

– Да, и немедленно оплатила его, сержант Шардлейк. – Клиентка снова заносчиво подняла подбородок. – Как обычно.

И правда, она всегда расплачивалась сразу и без вопросов. Это вам не скряга Билкнэп.

– Я знаю, мадам, и весьма ценю это. Но если дело перейдет на следующий год в Канцлерский суд, издержки будут расти и расти.

– Тогда вы должны заставить Эдварда заплатить за все.

– Обычно в делах о завещании издержки покрываются из стоимости унаследованного имущества. И помните, с обесцениванием монет дом и деньги вашей матери тоже дешевеют. Не будет ли разумнее, практичнее попытаться заключить мировое соглашение прямо сейчас?