Най-ань Ши - Речные заводи. Том 1

«Что здесь произошло? Почему этот монастырь пришел в такой упадок?» – подумал Лу Чжи-шэнь и отправился к помещению, где обычно находятся покои настоятеля, но и здесь двери были закрыты на замок, уже покрытый густой паутиной. Никаких следов вокруг не было, кроме помета ласточек.

Лу Чжи-шэнь стукнул посохом и крикнул:

– Прохожий монах просит накормить его!

Он несколько раз повторил эти слова, но ответа не последовало. Тогда он двинулся в ту сторону, где положено быть кухне и кладовым, но и там все было разрушено: не видно было ни очагов, ни котлов.

Оставив свой узел на земле возле кельи эконома, Чжи-шэнь взял посох и снова отправился на поиски. И вот в небольшой комнатушке, расположенной за кухней, он вдруг обнаружил несколько старых монахов, неподвижно сидевших на земле. У монахов были желтые изможденные лица. Лу Чжи-шэнь с возмущением воскликнул:

– Какие же вы бессовестные люди! Где у вас чувство долга, монахи? Сколько я вас ни звал, никто мне не ответил!

Но монахи только замахали руками и испуганно зашептали:

– Тише! Не говори так громко!

– Я только странствующий монах, – ответил Лу Чжи-шэнь, – и я прошу дать мне немного еды. Ничего плохого я вам не сделаю!

– Мы сами три дня сидим с пустыми желудками, – отвечал один из монахов, – что же мы можем дать тебе?

– Я пришел из монастыря на горе Утай, – продолжал Лу Чжи-шэнь, – уж наверно вы могли бы предложить мне хоть полчашки жидкой кашицы!

– Ты пришел к нам из обиталища живого Будды, – ответил старый монах, – и по положению мы должны были бы оказать тебе соответствующий прием. Но у нас беда! Все наши монахи разбрелись в разные стороны. В монастыре нет никакой пищи. Остались только мы, старики, да и то уже третий день сидим голодные.

– Глупости! – воскликнул Лу Чжи-шэнь. – Ни за что не поверю, чтоб в таком большом монастыре не нашлось какой- нибудь еды!

– Это верно, что наш монастырь не маленький, – отвечали монахи. – Здесь раньше всего было вдосталь. Наше богатство привлекло сюда бродячего монаха, который обосновался здесь. К тому же он привел с собой какого-то человека. Все наши постройки они разрушили и своими безобразиями разогнали монахов. А нам, старикам, некуда деться, вот мы и сидим здесь голодные. Никакой еды у нас нет…

– Довольно вам чепуху городить! – сердито сказал Лу Чжи-шэнь. – Ничего такого не может совершить один бродячий монах, хотя бы и с помощником! Почему вы не сообщите о них властям?

– Отец наш! – отвечали монахи. – Ты, наверно, не знаешь, что ямынь 25 25 Правительственное учреждение. отсюда далеко, к тому же никакие власти все равно ничего не смогли бы с ними сделать. Эти люди – настоящие разбойники. Им ничего не стоит убить человека или совершить поджог! Они и сейчас преспокойно устроились за кельей настоятеля.

– Как зовут этих людей? – спросил Лу Чжи-шэнь.

– Фамилия монаха – Цуй, – ответил старый монах, – его монашеское имя – Дао-чэн, а прозвище Чугунный Будда. Мирянина же зовут Цю Сяо-и. У него буддийское прозвище Взлетающий в небо якша или Злой Демон. Даже с виду эти люди не похожи на монахов, отрекшихся от мира, это – самые настоящие лесные грабители. А монашеское одеяние только прикрывает их бесчинство.

Во время этого разговора Лу Чжи-шэнь вдруг почувствовал запах еды. Он взял посох, огляделся по сторонам и увидел позади себя глиняный очаг, прикрытый циновкой, из-под которой шел пар. Чжи-шэнь приподнял циновку и обнаружил, что под ней в котле варится просяная каша.

– Эх вы, монахи! Совести у вас нет! – сказал Лу Чжи-шэнь. – Говорите, что три дня ничего не ели, а у самих полон котел каши. Монахи, а врете без зазрения совести!

Почуяв беду, монахи схватили свои чашки, тарелки, миски, ковши и наперегонки бросились к котлу.

При виде еды Лу Чжи-шэнь снова почувствовал невыносимый приступ голода. Ему очень захотелось каши, но никакой посуды у него не было. Тут он заметил у очага полуразвалившийся лакированный столик, густо покрытый золой и пылью. «Голь на выдумки хитра» – говорит пословица. Прислонив посох к стене и схватив пучок соломы, наваленной возле очага, Лу Чжи-шэнь смахнул ею пыль со столика, а затем обеими руками поднял котел и вывалил кашу на столик. Старики монахи ринулись к столику, но Лу Чжи-шэнь встретил их такими оплеухами, что те, кто не успел отскочить в сторону, попадали на землю. Чжи-шэнь принялся загребать кашу обеими руками и запихивать ее в рот. Но едва успел он проглотить несколько пригоршней, как монахи снова запричитали:

– Мы правду говорим, что ничего не ели три дня! Вот только недавно собрали немного пшена и сварили его, а ты отнимаешь у нас и эти последние крохи.

Услышав это, Лу Чжи-шэнь сразу же оставил кашу. В это время за стеной послышалось пение. Чжи-шэнь вытер руки и взял посох. Внезапно в проломе стены он увидел человека, голова которого была покрыта черной косынкой. На нем был халат, повязанный пестрым поясом, на ногах веревочные туфли. Человек этот нес на коромысле бамбуковую корзину, из которой торчали рыбий хвост и кусок мяса, завернутые в листья лотоса. На другом конце коромысла висел кувшин с вином, также покрытый листьями лотоса. На ходу человек напевал:

Монахи придвинулись к Лу Чжи-шэню, показывая ему жестами, чтобы он вел себя потише, зашептали:

– Это и есть Цю Сяо-и, по прозвищу Злой Демон.

Лу Чжи-шэнь торопливо вышел, сжав посох. А человек, не подозревая, что за ним кто-то идет, направился прямо за келью настоятеля. Там Лу Чжи-шэнь увидел зеленый вяз, под которым стоял столик. На столе красовались разные яства, три чашечки и три пары палочек. На главном месте восседал толстый монах. Лицо его было темное, черные брови стояли торчком, как щетка. Вся грудь его была покрыта прыщами, а ниже, из-под одежды, выпирал безобразный черный живот. Рядом с монахом сидела молоденькая женщина. Подойдя к ним, Цю Сяо-и опустил коромысло с ношей на землю и сел рядом.

Но тут монах увидел Лу Чжи-шэня, встревоженно вскочил на ноги и, обращаясь к нему, сказал:

– Прошу вас, брат, присядьте и выпейте с нами чашку вина!

Но Лу Чжи-шэнь, подняв посох, спросил:

– Как же это вы осмелились разорить такой богатый монастырь?

– Присядьте, брат, – настаивал монах, – и выслушайте нас.

– Ну, говори, да побыстрей! – закричал Лу Чжи-шэнь, сердито уставившись на монаха.

–… Да что тут говорить, – начал монах. – Замечательным местом прежде был наш монастырь. Он владел большими землями, и монахов здесь жило множество. А потом монахи, которые прячутся сейчас вон там, начали пьянствовать, безобразничать, тратить деньги на женщин. Какие только меры не принимал настоятель, чтобы обуздать их, но ничего не мог с ними поделать. А они между тем послали на него ложный донос и выжили отсюда. Вот так монастырь и пришел в запустение. Монастырские земли были проданы, а монахи разбрелись кто куда. Мы с этим человеком пришли сюда совсем недавно и, взяв дело в свои руки, решили исправить ворота и привести в порядок храм.