Ямамото Цунэтомо - Кодекс Бусидо

Когда Ямамото Китидзаэмону было пять лет, отец приказал ему зарезать собаку, а в пятнадцать он уже должен был впервые казнить преступника. Все должны были уметь к четырнадцати-пятнадцати годам обезглавить человека без промаха. Когда господин Кацу-сигэ был еще ребенком, господин Наосигэ приказал ему тренироваться, убивая мечом. Говорят, в то время он был способен зарубить более десяти человек за одну казнь.

Люди еще долго следовали этому примеру, особенно представители высшего сословия, однако сегодня даже дети низших сословий не исполняют более смертных приговоров, что уже совсем негоже. И это лишь отговорки – говорить, будто возможно обойтись и без этого, или же что нет ничего достойного в том, чтобы казнить обреченного человека, или же и вовсе что это преступление. А на самом же деле разве не ясно, что воинская доблесть иссякла потому, что нынче человек уделяет время своим ногтями и тому, чтобы быть привлекательным для окружающих. Если разобраться в том, что движет человеком, который утверждает такие вещи, то становится очевидным, что он всего лишь проявляет изобретательность в том, чтобы измыслить все новые оправдания для своей трусости. Но Наосигэ отдавал такие приказы лишь потому, что считал немыслимым обойтись без подобных упражнений.

В минувшем году мне довелось побывать на казни в Касэ, дабы отточить свой навык обезглавливания, и я испытал невероятные ощущения. Если ты считаешь, что казнь лишит тебя покоя, то это и есть признак трусости.

Среди слуг в свите господина Мицусигэ был однажды Томода Сёдзаэмон. Юношей он был распущенным, поэтому, когда воспылал чувствами к ведущему актеру театра по имени Тамон, Сёдзаэмон изменил свое имя и призвание и стал актером. Этот человек всецело посвятил себя такой жизни и просадил все, что имел, в том числе одежду и мебель. Когда же он наконец исчерпал все свои средства, он выкрал меч Маватари Рокубэя и велел копьеносцу заложить его в ломбарде.

Однако тот донес на него, хотя их обоих и приговорили к смерти после расследования. Это преступление расследовал Ямамото Городзаэмон, и когда он зачитывал решение суда громким голосом, он произнес такие слова:

– Человека, который выдвигает обвинения, именуют копьеносцем таким-то…

На это Мицусигэ незамедлительно ответил:

– Приговариваю к смерти.

Когда пришло время сообщить Сёдзаэмону о его участи, Городзаэмон вошел к нему и сказал:

– Более для тебя ничего нельзя сделать. Приготовься к смерти.

Сёдзаэмон, взяв себя в руки, и дал такой ответ:

– Ну что ж, мне все ясно, что вы сообщили мне, и я благодарен вам за весть.

Однако когда Сёдзаэмону представляли его кайсяку, по чьему-то хитрому замыслу к последнему подскочил рядовой солдат, Наоцука Рокуэмон, и обезглавил его. Направляясь на место казни, Сёдзаэмон поприветствовал своего нового кайсяку чрезвычайно спокойно, однако когда тот поднял меч, Сёдзаэмон воскликнул:

– Кто ты такой? Я ни за что не позволю тебе лишить меня головы!

После того как он утратил свое напускное спокойствие, он предстал перед людьми чудовищным трусом. В конце концов его прижали к земле и обезглавили.

Городзаэмон сказал позже в кругу приближенных:

– Не будь он обманут, возможно, он встретил бы свою смерть достойно.

Нода Кидзаэмон сказал однажды о долге кайсяку: «Когда человек на месте казни утрачивает дух и едва держится на ногах, в нужный момент что-то может пойти неладно и кайсяку также может совершить ошибку. В такую минуту выжди некоторое время и соберись с духом. Тогда ты поступишь достойно и исполнишь свой долг, обезглавив приговоренного».

Во времена господина Кацусигэ слуги были таковы, что независимо от их происхождения приступали к службе еще будучи молодыми. Когда Сиба Кидзаэмон служил у него, его господин как-то стриг ногти и приказал:

– Выброси их.

Кидзаэмон взял ногти, однако не сдвинулся с места, и тогда господин спросил его: – Отчего ты не выполняешь поручения? Кидзаэмон ответил:

– Одного не хватает.

На это господин сказал:

– Вот он, – и протянул руку, в которой прятал последний ноготь.

Савабэ Хэйдзаэмону приказали совершить сэппуку на одиннадцатый день одиннадцатого месяца второго года Тэнна. Как только ему сообщили об этом, в ночь десятого дня он отправил гонца к Ямамото Гоннодзё (Цунэтомо) с просьбой стать его кайсяку, на что Ямамото дал такой ответ (на тот момент Цунэтомо был на двадцать четыре года старше просящего):

– Я понимаю ваше решение и отвечаю согласием на просьбу стать кайсяку. Хотя моя интуиция и подсказывает мне, что я должен отказаться, но в силу спешки я не стану приводить оправданий и возьму на себя сей труд. Вы оказываете мне великую честь, избрав своим кайсяку среди множества людей. Не тревожьтесь касательно всего, что ожидает вас. Хотя уже и поздно, я прибуду к вам, дабы обсудить все детали.

Когда Хэйдзаэмон увидел эту отповедь, говорят, он отметил:

– Это письмо не имеет себе равных.

С давних времен получить просьбу стать кайсяку считалось дурным знаком у самураев. Причина такого отношения заключается в том, что никто не заслужил за это славы, даже если выполнил свою работу хорошо. А если же человек даст слабину во время кайсяку, то это обернется для него несмываемым позором.

Однажды, когда Танака Яхэй был по делам в Эдо, один из его слуг поступил дерзко, и Яхэй строго отругал его. Той же ночью Яхэй услышал какой-то шум, будто кто-то поднимается по лестнице. Это показалось ему подозрительным, и потому он тихонько поднялся с постели. Взяв короткий меч, он спросил, кто там, и оказалось, что тот самый слуга, которого он наказал накануне, подкрался к спальне господина с коротким мечом. Тогда Яхэй одним лишь ударом в прыжке зарезал того человека. Я часто слышал с тех пор, что ему улыбнулась удача.

Некий мастер Токухиса от рождения выглядел несколько слабоумным, отчего всегда отличался от других. Однажды он пригласил гостей и велел подать салат из ильной рыбы.

С тех пор все вспоминали «салат из ильной рыбы мастера Токухисы» и смеялись. Позже, во время службы, один человек посмеялся над мастером, помянув те самые слова, на что Токухиса выхватил меч и зарубил шутника. Началось расследование, и господину Наосигэ сообщили решение:

– Мастеру Токухисе надлежит совершить сэппуку, поскольку он совершил грубый поступок в стенах дворца.

Когда господин Наосигэ услышал такой приговор, он сказал:

– Он был бы трусом, если бы остался безразличным к тому, что над ним посмеялись. Нет надобности рассматривать этот вопрос только лишь потому, что все произошло во дворце. Человек же, который позволяет себе смеяться над другими, – глупец, это полностью его вина.