Майкл Сэндел - Что нельзя купить за деньги. Моральные ограничения свободного рынка

Похоже, что именно это происходило в известных на сегодняшний день случаях применения денежных выплат за снижение веса. Выплаты за согласие отказаться от курения подарили исследователям проблеск надежды. Но даже самые обнадеживающие исследования показали, что более 90 процентов курильщиков, которые получили деньги за отказ от курения, вернулись к своей пагубной привычке через шесть месяцев после прекращения стимулирования. В общем случае денежные стимулы, похоже, приводят к лучшим результатам, когда люди получают деньги за конкретные действия – прием прописанных врачом лекарств или инъекций, – чем в тех случаях, когда денежное стимулирование направлено на отказ от долгосрочных привычек и изменение привычного поведения [99].

Плата за действия, направленные на сохранение людьми своего здоровья, может иметь негативные последствия, поскольку она мешает правильному определению той ценности, которую несет в себе поддержание хорошего здоровья. Если это действительно так, то вопрос экономистов («Работает ли система медицинских стимулов?») и вопрос моралистов («Подлежит ли применение таких стимулирующих систем осуждению?») связаны более тесно, чем кажется на первый взгляд. Понимание того, работает ли система стимулов, зависит от поставленной перед ней целью. При этом попадание в нее денежных стимулов может привести к разрушению истинной ценности и должного отношения человека к своему здоровью.

Один мой друг имел обыкновение платить своим маленьким детям по одному доллару за каждое написанное ими благодарственное письмо. (Обычно, читая такие письма, я говорю, что они были написаны под давлением). Такая практика может как сработать, так и не сработать в долгосрочной перспективе. Может оказаться, что, написав достаточное количество благодарственных писем, дети в конце концов поймут их реальную значимость и будут продолжать выражать благодарность за полученные подарки даже тогда, когда им за это уже не будут платить. Однако возможно и обратное. Дети получат неправильное представление и будут считать написание благодарственных писем сдельной работой, которая должна выполняться исключительно за плату. В этом случае полезная привычка не будет выработана и дети прекратят писать такие письма, как только за это перестанут платить. Хуже того, подобные взятки могут принести вред их нравственному воспитанию и воспрепятствуют пониманию ими самого значения благодарности. Даже при наличии хорошего результата в краткосрочной перспективе взятки за благодарственные письма воспитывают неправильный подход к определению ценности блага.

Аналогичная проблема возникает и в случае платы детям за хорошую успеваемость в школе: почему бы не платить ребенку за получение хороших отметок или за чтение книг? Цель в данном случае состоит в том, чтобы мотивировать стремление ребенка к учебе или чтению. Деньги выступают стимулом, способствующим достижению этой цели. Экономика учит, что люди реагируют на стимулы. Одни дети могут иметь достаточную мотивацию к чтению или успешному обучению, а другие нет. Так почему бы не использовать деньги в качестве дополнительного стимула?

Может оказаться – на это указывают экономические выкладки, – что два стимула будут работать лучше, чем один. Однако может случиться и так, что денежный стимул навредит внутренней мотивации ребенка, что приведет к уменьшению, а не к росту любви к чтению. Или к увеличению количества прочитанных книг в краткосрочной перспективе, но по неправильным причинам.

В этом случае рынок становится инструментом для достижения цели, и его роль не является невинной. Использование рыночных механизмов быстро превращается в рыночную норму. Очевидное беспокойство вызывает то, что денежное стимулирование может приучить детей рассматривать чтение книг как способ зарабатывания денег, что приведет к разрушению или вытеснению бескорыстной любви собственно к чтению.

Использование денежных стимулов для того, чтобы заставить людей похудеть, читать книги или подвергнуться стерилизации, не только отражает логику экономического подхода к жизни, оно расширяет ее. Когда Гэри Беккер в середине 1970-х годов написал, что все, что мы делаем, можно объяснить тем, что мы действуем, соизмеряясь с выгодами и затратами, он употребил понятие «теневые цены» – неявные оценочные величины, используемые человеком при выборе из нескольких альтернатив. Так, например, когда человек решает, оставаться ли ему в браке или развестись, перед ним, конечно, не висят ценники с цифрами, однако он использует неявные цены, позволяющие ему определить стоимость развода – его финансовую и эмоционального цену – и сопоставить ее с ценой получаемых выгод.

Но широко применяемые сегодня системы стимулирования идут еще дальше. Устанавливая цену за человеческие действия, весьма далекие от производства материальных благ, они выводят «теневые цены», о которых говорил Беккер, из тени и делают их абсолютно реальными. Эти системы строятся на принятии его предположения о том, что все человеческие отношения, в конечном счете, являются рыночными.

Развивая свою теорию, Беккер предложил рыночное решение вызывающей многочисленные споры иммиграционной проблемы: Соединенные Штаты должны отказаться от сложной системы выделения квот и просто продавать право на иммиграцию. Учитывая высокий спрос, Беккер предлагал установить размер входной платы на уровне 50 000 долларов или даже выше [100].

Иммигранты, готовые заплатить хорошие деньги за получение вида на жительства в США, утверждал Беккер, автоматически соответствуют предъявляемым к ним требованиям. Вероятно, это будут молодые, опытные, амбициозные и трудолюбивые люди, которые вряд ли используют иммиграцию для того, чтобы обратиться за помощью в благотворительные организации или жить на пособие по безработице. Когда в 1987 году Беккер впервые предложил продавать право на иммиграцию, многие посчитали его доводы притянутыми за уши. Но для тех, кто рассматривал вопрос в экономической плоскости, данное предложение представлялось разумным и даже очевидным ответом на сложный вопрос: как определять, каких иммигрантов нам следует принимать?

Другой экономист, Джулиан Саймон, примерно в то же самое время предложил аналогичный план. Он предлагал устанавливать ежегодную квоту на прием иммигрантов и проводить аукцион по продаже мест, пока вся квота не будет выбрана. Продажа права на иммиграцию является честным способом отбора, утверждал Саймон, «поскольку он осуществляется согласно стандартам рыночно ориентированного общества: исходя из способности и готовности платить». На возражение о том, что его план позволит иммигрировать только богатым, Саймон предложил позволить выигравшим аукцион участникам расплачиваться за счет взятого у государства кредита, который впоследствии погашается за счет подоходного налога. Если же кто-то окажется не в состоянии вернуть данный кредит, заметил Саймон, его всегда можно будет депортировать [101].