Дэвид Перл - Опять совещание?! Как превратить пустые обсуждения в эффективные

– Смотрю, вам, друзья, не очень-то удобно. Какие-то проблемы?

– Да! – сердито отвечал один из слушателей. – Экран расположен неудачно, мы не видим слайды!

(Управляющий тем временем проверял свои подсчеты).

– Так что же вы не поправите?

И они поняли намек: компания только тогда начнет продвигаться вперед, когда решится сдвинуться с нынешней позиции.

Склонность мириться с ситуацией чрезвычайно глубоко укоренилась в менталитете англосаксов и вообще на севере Европы. Не знаю, последствия ли это послевоенных суровых лет («ешь, что дают»), но так или иначе люди и целые компании обычно довольствуются тем, что им дают, потому что – ну, вроде как нелюбезно будет попросить добавки или чего-то другого. Так не принято.

Американцы более открыто выражают свои потребности (тем паче, что подобный совет можно почерпнуть в любой книге из серии популярной психологии), но и у них нет стопроцентного иммунитета против вируса покладистости. Недавно я выступал в качестве доктора (специалиста по «собранииту») перед верхушкой одной филадельфийской компании. Верхушке, разумеется, отводится верхний этаж, в данном случае – роскошнейший, с захватывающим дух видом на историческую часть города.

Но в то утро я решил повредничать: опустил жалюзи, и конференц-зал погрузился в полумрак. Вошли директора, потыкались из угла в угол и расселись. Собрание началось. Пари готов держать, эти птицы высокого полета готовы были все утро мириться с темнотой, если б я не сделал паузу и не спросил их, все ли идет по плану. В итоге они признали, что в помещении малость темновато.

– Так почему же вы ничего не исправите? Это же ваш конференц-зал.

Пауза. Наконец, кто-то поднялся, убрал жалюзи, и комнату затопил яркий солнечный свет.

Тогда меня удивляла, удивляет и поныне готовность человека терпеть неудобства, лишь бы ничего не исправлять. Ладно, допустим, в ресторане бывает неловко просить сменить мотив или приглушить раздражающую вас музыку – я-то прошу, но моя семья корчится от стыда. Но уж хозяева офисного помещения могут себе позволить поднять жалюзи? Или же они так и не почувствовали себя хозяевами? Или мы так сосредоточились на своих мыслях, что ничего вокруг не замечаем? Боюсь, чаще всего именно в этом причина.

В значительной степени тут виновата школа. Помнится, классы были обустроены так, чтобы стреножить и обездвижить каждого ребенка. Кто-то раз навсегда решил, что человек может либо двигаться, либо думать и что, подавив физическую активность, мы сможем пробудить умственную. Все данные свидетельствуют о том, что эти два вида деятельности не мешают друг другу, а, наоборот, друг друга поддерживают.

Человек – существо не двумерное, а трехмерное. Мы живем в пространстве, мы выражаем себя в движении. Прискорбно устаревшая идея: будто думает только голова. Головной мозг напрямую соединен со спинным, дивная и изумительная сеть нервной системы опутывает весь организм. Разум распределен по всему телу. Может, ваш мозг не желает этого признавать, однако у коленок, стоп, локтей и запястий имеется собственная мудрость.

Недавно я весьма наглядно убедился в том, как ум бывает с телом не в ладу: мой бухгалтер Лоренс, энтузиаст велосипедной езды, уговорил меня прокатиться из Лондона в Брайтон, на южное побережье. Это было благотворительное спортивное мероприятие, собирали деньги на местные нужды. Я лично вовсе не спортсмен, у моих родителей «спортивным поединком» считался ожесточенный шахматный матч. И когда я взгромоздился на жесткое седло и понял, что мне предстоит петлять 100 километров по сельским дорогам, разум мой преисполнился самых неприятных предчувствий. «Ты не в форме!», «Ты для такого не годишься!», «Да ты с ума сошел!» – мозг неустанно комментировал мои действия, и комментарий его дружеским не назовешь. Заткнулся он только в тот момент, когда я начал крутить педали, – вступил голос тела, заглушая голос мозга. Обходясь почти без помощи интеллекта, мое тело само соображало, как действовать. Колени знай себе весело ходили вверх-вниз, километры таяли, и стало казаться, будто за рулем – тело, а не мозг. Ближе к морскому побережью мозг снова включился и стал поздравлять себя с новыми идеями насчет моей замечательной спортивной формы, однако, по правде говоря, в тот день я куда больше действовал, чем думал.

Нужно вернуться к урокам прошлого и припомнить мудрость древних цивилизаций. К античности восходит традиция как сидячей медитации, так и размышлений на ходу. Аристотель, основатель перипатетической школы, проводил занятия во время прогулок – он понимал, что движение ног способствует движению мысли. Шаманы отправляются не только в воображаемые, но в реальные паломничества в поисках нужного решения. Суфии танцуют, изгибаются во все стороны и так достигают высших уровней сознания. Как мы помним, Архимед закричал «Эврика!» не после сверхурочной работы, а когда прервал процесс интенсивного сознательного обдумывания задачи и погрузился в ванну. Ньютона осенило, когда вполне материальное яблоко хлопнулось на столь же материальную землю. Вновь и вновь мы убеждаемся в том, что физическое действие предшествует или способствует интеллектуальному прорыву.

Всем родителям известно, какую важную роль в фантазии ребенка играет движение. На прошлой неделе моя дочь Эльза буквально «застряла» при попытке написать рассказ. Это было очень наглядно: она словно прилипла к стулу, потирала лоб, как будто пыталась выдавить из головы свежую мысль. Я поглядел на ее страдания и предложил пройтись по двору и обсудить сюжет. С первых же шагов рассказ вновь пришел в движение.

Так и голливудские авторы (которые зачастую пишут в соавторстве) любят обсуждать сценарии на ходу, отчаянно жестикулируя. И это помогает, потому что:

• при изменении физического состояния меняется и состояние разума;

• у тела есть своя мудрость, но в неподвижности она остается недоступной.

С точки зрения разума, воображаемое не так уж далеко отстоит от реального, и как только мы начинаем продвигаться физически – шагать вперед – разум тоже продвигается. Зачастую мысли не приходится «думать», они появляются сами собой, как открываются новые виды во время прогулки.

Освободив члены своего тела и предоставив им двигаться, вы освободите и спрятанный в них разум. В нас обитает так и не повзрослевший ребенок, и он знает, что некоторые идеи – как тот лиловый дракон, которого он колдовством вызывал прямо из воздуха: легче изобразить, передать физически и наглядно, чем записать.

Наши школьные классы ограничивали нас в движении, теперь нас сковывают офисы и конференц-залы. Редко где встретишь кресло-мешок, обычная рабочая мебель – стол со стулом, как в школе, и непременный компьютер перед носом. Мы даже призываем «сесть и все как следует обсудить». Согнувшись над столом и потирая лоб, мы демонстрируем всем: вот, мол, как я утруждаюсь! Если б явился из первобытного мира предок, собиратель ягод и охотник на мамонта, удивился бы: «А это что за бездельники?!»