Дуглас Ирвин - Против течения. Интеллектуальная история свободной торговли

Мы видим, что торговля оценивается здесь не в зависимости от ее моральности, а на основании принципа права народов. Разумеется, тот факт, что Испания настаивала на свободе торговли в XVI в., когда она была великой морской державой, а также тот факт, что в XVII в., когда великой морской державой стали Нидерланды, на принципе свободы торговли настаивали голландцы, можно посчитать простым проявлением одного лишь национального экономического эгоизма. Однако подход де Витория, апеллирующий к естественному международному праву, образует отправной пункт новой интеллектуальной программы, которая, вопреки первоначальной бескомпромиссной аргументации в защиту свободы торговли, со временем оказалась неспособна обеспечить последовательную линию в отстаивании этого принципа.

Разрабатывавшие теорию естественного права политические философы XVII–XVIII вв., работы которых стали последней главой западной мысли, предшествовавшей меркантилизму, в значительной мере черпали свои воззрения на торговлю из сочинений поздних схоластов. Подобно Франциско де Витория, эти мыслители применяли к международным отношениям идею естественного права, обнаруженную ими у Фомы Аквинского. Их целью было получение закона – закона объективного, выведенного из моральных и правовых фундаментальных положений, – который описывал бы должное и справедливое поведение нации-государства, т. е. их цель была полностью аналогичной той, которая имелась у схоластов в отношении индивидов. Хотя доктрина естественных прав содержала очень мало экономико-теоретических соображений, в рамках этого имеющего огромное значение направления общественной мысли были созданы важнейшие руководящие принципы торговой политики.

Первые авторы, разрабатывавшие доктрину естественных прав, следуя де Витория, формулировали принцип свободы торговли как достаточно общий, допускающий очень малое число исключений. Франциско Суарес полагал, что вся международная торговля должна быть свободной, но не вследствие естественного права, а вследствие права народов (jus gentium) («права народов, придерживаться которого в отношениях между собой должны все страны»). Он писал, что «можно вообразить государство, пребывающее в изоляции и отказывающееся вступать в торговые отношения с другими государствами, даже если к этому не примешиваются недружественные чувства, но согласно jus gentium установлено, что торговые отношения должны осуществляться свободно, и что если такие отношения будут запрещаться без разумной причины, то это будет нарушением системы права» [Suarez (1612) 1934, 2: 347]. Суарес заключает, что никакое государство никогда не является самодостаточным настолько, чтобы оно было в состоянии совершенно исключить внешнюю торговлю.

Альберико Джентили утверждал даже, что против стран, отказывающихся от торговли, допустима война, – война является «естественной, если она затевается потому, что человек отказывает нам в определенной привилегии, данной нам самой природой… Например, если нам отказывают в праве прохода (right of way) или если нас не допускают в порты, или нам не позволяют пополнять запасы провианта, продавать товары и вообще торговать» [Gentili (1612) 1933, 86ff]. В то же самое время запрет на ввоз товаров может быть правомерен в том случае, если предметы ввоза будут сочтены опасными для моральных законов данного государства, вывоз золота и серебра может быть воспрещен, а иностранным купцам может быть отказано в доступе к внутренним районам страны. «Чужеземные купцы не имеют права судить о таких предметах, поскольку им не дозволяется изменять обычаи и учреждения других народов. <���…> Но если торговле чинят препятствия не по таким или другим столь же исключительным соображениям, то правомерно начать войну» [ibid.].

Гуго Гроций, наиболее яркий адепт доктрины естественного права, писавший в то время, занимал схожую позицию, когда резко осуждал осуществленное Португалией исключение голландцев из торговли с Ост-Индией: «Согласно праву народов, установлен следующий принцип: всем людям должно быть позволено свободно торговать друг с другом» (пер. с англ. по: [Hugo Grotius (1604) 1950, 1: 218ff]). Ни одно государство не может лишать своих подданных контактов с подданными другого государства или запрещать им торговать между собой, поскольку «право вести торговлю распространяется на всех людей», точно так же, как и право без помех путешествовать по морю. Кроме того, Гроций полагал, что страны, «препятствующие тому, чтобы люди участвовали в торговой деятельности, поскольку эта последняя есть общее достояние народов согласно праву народов», дают повод к войне [ibid., 255]. На этом основании он делает вывод, согласно которому «свобода торговли опирается на первичное право народов, имеющее естественную и перманентно действующую причину; и это право не может быть разрушено никакими действиями кого бы то ни было, за исключением соглашения между всеми народами» [Grotius (1608) 1916, 63–63].

В своем главном труде «О праве войны и мира» Гроций еще раз обращает внимание на этот момент: «В действительности никто не имеет права препятствовать любой стране заниматься коммерцией с любой другой страной, хотя бы отдаленной по отношению к первой. Ведь если такое право доступа к другой стране уважается, это будет соответствовать интересам всего человеческого общества и не влечет никакого ущерба ни для кого» (пер. с англ. по:. [Grotius (1625), 1925, 2: 199ff]). Согласно Гроцию, государство не может лишать другие государства возможности торговать друг с другом. Именно в этом смысле он понимает принцип свободы торговли, под действие которого у Гроция не подпадает ситуация, когда государство ограничивает свою собственную торговлю. Однако он весьма близко подошел и к такой интерпретации свободы торговли, согласно которой подобная ситуация тоже нарушает этот принцип – хотя он допускает взимание небольшого налога на торговые операции, призванного компенсировать затраты на поддержание безопасности и другие расходы, связанные с внешней, прежде всего морской торговлей (такие как содержание маяков), он отрицает обоснованность налогов, никак не связанных с внешнеторговыми операциями в этом смысле. «Разумеется, соображения справедливости не позволяют как-либо обременять доходы от торговли тем, что не имеет отношения к фактически перевозимым предметам торговли. <���…> Если же, однако, такие расходы необходимы для обеспечения безопасности перевозок торговых грузов, то на эти грузы может быть наложен соответствующий налог, призванный компенсировать указанные расходы».

Гроцию принадлежит решающая роль в возрождении доктрины вселенской экономики, поскольку именно он установил ее древние источники. Он излагает эту концепцию следующим образом: «Поскольку воля Господа не предполагает, что всякий регион Земли может снабжать себя всем необходимым для жизни, Господь даровал разным народам изобильное снабжение неодинаковыми благами» [Grotius, (1604), 1950, p. 218]. Рассмотрим, к примеру, океанский бриз. «Разве такие вещи не служат достаточным свидетельством того, что природа снабдила каждый народ средствами для того, чтобы иметь доступ к любому другому народу?»