Рэнди Тараборелли - Хилтоны. Прошлое и настоящее знаменитой американской династии

– Нет, Боб, с меня хватит, – отказался Ники. Уже стоя в дверях, он посмотрел на отца и брата и сказал: – Я достаточно серьезно работал на компанию и заслужил того, чтобы меня поставили в известность, вот все, что я хочу вам сказать.

С этими словами он выбежал вон вместе с Бобом Нилом.

– Ник, подожди! – воскликнул Баррон и бросился вслед.

Ники остановился.

– Я беспокоюсь за тебя, – сказал Баррон, положив руку брату на плечо. – Приходи сегодня вечером, и мы поговорим об этой истории. И захвати с собой Триш. Пообедаем вместе с Мэрилин. Часов в восемь, идет?

Ники посмотрел на него и кивнул, по-видимому уже успокоившись. Одного ласкового слова Баррона было достаточно, чтобы у Ники изменилось настроение. Как будто он только в этом и нуждался. Видно было, он чувствовал себя совершенно измученным.

– О’кей, Баррон. Увидимся вечером.

– И смотри не опоздай! – Баррон улыбнулся ему и хлопнул по плечу.

– Ладно, пока. – Ники тоже улыбнулся, но слегка натянуто.

– Присмотри за ним, ладно? – попросил Баррон Боба и поспешил вернуться к Конраду.

Тщательно обдумав тяжелый разговор с отцом и братом и набравшись духа для неминуемого противостояния, Ники Хилтон стал искать себе союзников. Ему нужно было заручиться поддержкой достаточного количества членов правления, которые могли наложить вето на сделку о поглощении. Как ни странно, самым надежным и твердым союзником Ники оказался давний близкий друг и коллега Конрада, полковник Генри Кроун. Бывший владелец Эмпайр-стейт-билдинг и давний член совета директоров корпорации «Отели Хилтон», Кроун тоже считал большой ошибкой продажу отделения «Хилтон интернейшнл», о чем прямо заявил Конраду. По случайному совпадению, Говард Хьюс из TWA недавно именно Кроуну предложил приобрести контрольный пакет акций TWA, но он отказался, считая эту компанию недостаточно надежной и стабильной.

– Джентльмены, – обратился Ники к совету директоров на совещании, посвященном этой сделке, – давайте спокойно поговорим о деле, забыв о своих личных чувствах. Вы согласны? Отлично. – И он подчеркнул, что в настоящее время огромное множество людей путешествуют по всему миру и что количество туристов и бизнесменов, пользующихся отелями в разных частях земного шара, будет только увеличиваться. Поэтому корпорация ни в коем случае не должна покидать завоеванные ею позиции в международном бизнесе.

Генри Кроун решительно поддержал его и, указав на огромную сеть зарубежных отелей Хилтона, заявил, что в данный момент было бы огромной ошибкой отказаться от них.

– Но ожидается, что акции TWA будут расти в цене, – защищая идею сделки, возразил Баррон. – А это будет выгодно всем нам.

– Джентльмены, в жизни мне часто приходилось идти на риск, – сказал наконец Конрад и объяснил, что, хотя настоящее решение явно рискованное, оно представляется ему «выигрышным».

– Но, отец, речь идет о том, что наши зарубежные отели потеряют право на имя Хилтон, – возразил Ники и напомнил, сколько труда ему стоило сделать это имя международным брендом. – Объясни, почему ты на это идешь?

– TWA намерена конкурировать с «Пан Америкэн» на новых рейсах в Китай, а там у нас тоже есть отели, которые ждут своих клиентов, – отвечал Конрад. – К тому же в ближайшие несколько лет TWA собирается приобрести большое количество гигантских «Боингов-747». Ник, люди летают самолетами, вот в чем тут соль…

– Я это прекрасно понимаю, – сказал Ники. – И в каждой стране у нас есть отели, готовые принять их. Так зачем же мы все их отдаем в руки TWA?

Какие бы доводы ни приводились в обоснование целесообразности сделки, они не убедили ни Ники, ни Генри Кроуна, которых поддерживали и несколько директоров корпорации. Однако все эти разговоры были пустой формальностью, ибо вопрос уже был решен.

Триш Хилтон решила помочь мужу и, преодолев страх перед Конрадом, надумала приехать к нему в Каза Энкантадо. Этот шаг требовал мужества, так как Конрад был человеком эпохи, когда мнение женщины, тем более в вопросах бизнеса, не принималось всерьез. Она не могла рассчитывать, что в свои восемьдесят лет он вдруг изменится и прислушается к ее совету. С другой стороны, мнением Оливии Уэйкмен он, похоже, не пренебрегал, так что попытаться стоило. «Наверное, мне нужно было десять раз подумать, прежде чем решиться на этот шаг, – вспоминала она впоследствии. – Но мне он казался единственно верным, поэтому я скрыла от Ники свое намерение – он наверняка стал бы меня отговаривать».

При входе в громадную гостиную Конрада она впервые показалась Триш какой-то обветшалой. «Здесь явно ощущалось отсутствие женской руки, – рассказывала она позднее. – Казалось, Конрад не менял мебель с тех пор, как обосновался в поместье. Все вокруг по-прежнему поражало изысканной роскошью, характерной для богатой виллы где-нибудь на юге Франции, но сразу было видно, что здесь живет закоренелый холостяк. Даже портьеры выглядели пыльными и поблекшими. Гостиная определенно нуждалась в обновлении».

– Спасибо, что приехала вовремя, – поздоровавшись с Триш, сказал Конрад. – Ты знаешь, я не выношу, когда меня вынуждают ждать.

Он был в превосходно сшитом костюме и держался со старомодной вежливостью.

– Конечно, знаю, Конни, – улыбнулась она, обняв своего свекра.

– Сам я в жизни ни разу не опоздал на встречу, – усмехнулся он.

Они уселись в кожаных креслах лицом друг к другу. И, слегка откашлявшись, Триш приступила к тщательно заученной речи.

– Я знаю, что вы любите своего сына, – осторожно начала она. – Поэтому очень прошу вас, пожалуйста, не поступайте так с Ники.

– А как, по-твоему, я ним поступаю? – нахмурясь, поинтересовался Конрад.

– Ну, я имею в виду эту сделку с TWA… Она ведь не отменена, да?.. Я хочу сказать. – Триш осеклась, и Конрад с невозмутимым лицом ждал, когда она придет в себя.

Затем она сказала, что это слияние кажется ей плохой идеей, что Ники очень тяжело это переживает.

– Но как эта сделка касается тебя, Триш? – Он с любопытством смотрел на нее, будто действительно хотел это понять.

Ники – ее муж, объяснила Триш, следовательно, все, что беспокоит ее мужа, волнует и ее. «В этом вся его жизнь!» – подчеркнула она.

– Ну, лично я далеко в этом не уверен, дорогая, – сказал он. – Но даже если это так, прости меня, если я скажу, что вряд ли ты вправе обсуждать этот вопрос.

– Почему?

– Да потому что мы с тобой никогда не говорили о делах, и не думаю, что сейчас стоит это делать.

– Но…

– Прошу тебя. Я не хотел тебя обидеть, просто старался быть откровенным.

– Но. Я.

– Я очень люблю своего сына, – продолжал он. – И могу тебя заверить, что позабочусь о нем, как всегда заботился о своих сыновьях. А теперь. – Он встал. – Мне было очень приятно видеть тебя, дорогая. – Он поцеловал ее в щеку и взял ее руки в свои. – Уверен, ты сама найдешь выход, не так ли? Передай от меня теплый привет вашим разбойникам.